Подруга между нами

— О! Я теперь буду спать не только с мишкой, но ещё и с зайцем. Как подходяще он подобрал ему игрушку, ведь я сама называла его Зайчиком. Мам, я могу съесть шоколад?

— Мирон, давай лучше завтра, ты же знаешь, что потом не уснёшь, хорошо? Давай, я тебе сделаю фруктовый салат с йогуртом, хорошо?

— Хорошо. Пап, идём, покажу, где мыть руки.

Сынуля отдал мне шоколадку, но игрушку из рук не выпускал. Вернулась на кухню, чтобы поставить чайник и разогреть еду. Пришли они оживлённо разговаривая, точнее Мирон рассказывал ту историю с девочками и что теперь он дружит только с Василисой.

Это было необычно. На душе от такой картины было тепло и умиротворенно. Когда-то я мечтала именно об этом. Чтобы не было той истории, чтобы Влас был с нами.

— Надеюсь, ты любишь запечённый картофель и фаршированную горбушу, — произнесла я, наполняя тарелки.

— Сама готовила? — поинтересовался бывший.

— Да, мама всегда сама кушать варит, как настоящий шеф-повар, — с гордостью произнёс Мирон, от чего мне стало приятно.

Я уселась и мы стали ужинать. Как только Влас попробовал блюдо, стал мычать от удовольствия, а Мирон смеяться.

— Господи, какая вкуснотища! Я обязан на тебе жениться, — уверено произнёс он, в упор глядя на меня. Я аж подавилась.

— А вы что не женаты? — удивлённо спросил сын.

— Женаты, но нужно ещё раз, чтобы теперь уже и ты видел нашу свадьбу, — улыбаясь ответил он, а тут уже у меня вылупились глаза. Когда это мы успели жениться, нахал?

— Вау! В садике все обзавидуются! — обрадовался Зайчонок.

А вот я нахмурилась. Лично я никакого согласия не давала, а он уже ляпнул это перед ребенком. Специально? Непонятно. Скорее всего, он просто не знает, что такие вещи говорить детям нельзя, вещь придётся потом сдержать слово.

— А где будет папа спать?

— На диване в гостиной, но сначала он почитает тебе сказку, пока мама будет купаться в ванной.

Теперь уже Влас смотрел на меня большими глазами. Да-да, это тебе ответочка. Посидишь с ребенком один, раз так сильно хотел с ним познакомиться.

Мирон стал быстрее кушать, чтобы скорее приготовиться ко сну. Я помыла посуду, искупала сына, дала книгу Власу, постелила на диване и пошла в душ. Я решила не торопиться, набрала ванну, сделала побольше пены и расслабилась.

Спустя какое-то время в ванную зашёл Влас и застыл. Я не привыкла запираться, а тут надо было бы. Спустилась пониже в пену, чтобы меня не было видно.

— Ты что-то хотел?

Он отвёл горящие глаза и громко сглотнув, сказал:

— Он уснул, мне что-то нужно ещё сделать?

Захотелось что-нибудь такое придумать, например, перебрать все его игрушки, отсортировать машинки от роботов и динозавров, но передумала. Ему на сегодня хватит.

— Нет, отдыхай. Я сейчас освобожу ванную, потом можешь сходить помыться и ложиться спать. Только у меня нет для тебя чистой одежды.

— А может, я сейчас присоединюсь к тебе? — промурлыкал он.

Глава 14

Его наглость не имела границ. Хотелось хорошенько треснуть.

— Если ты сейчас же не исчезнешь отсюда, то будешь ночевать в своей машине, и я не шучу, — грозно ответила я.

— Понял-понял, перегнул, — он поднял руки на уровне груди и сделал шаг назад, — Дай знать, когда освободится ванная, буду в гостиной.

Он ушел, а расслабленность, которая была раньше в миг улетучилась. Влас слишком торопил события. Я ещё не знаю, что делать со случившейся ситуацией. Окей, он узнал правду, но вернуть потерянное через столько лет не так-то просто. А если ему опять кто-то что-то скажет обо мне? Снова поддастся чужой клевете или всё дело повзрослел? Пока не ясно. Да и всё это время он был с Викой, тогда он мне изменил… Смогу ли я сама с этим жить? Не думать, не вспоминать об этом? Я не хочу сначала убедить себя, что будет всё хорошо, а потом мучиться и ненавидеть его. Зачем портить жизнь нам обоим?

С Викой пусть разбирается как хочет. В это лезть я не буду. Надо только поговорить с Власом по поводу ответственности перед Мироном. Если он захотел с ним общаться, то пусть не прекращает это делать, вне зависимости от моего решения. Иначе я сделаю так, что он больше никогда его не увидит. Даже отчество изменю.

Вообще изначально не нужно было указывать его имя в отчестве. Просто не хотела, чтобы ребенок чувствовал себя неполноценно. У всех детей есть отцы и отчество, у моего бы не было. А придумывать какое-то другой? Зачем врать? Разговор об отце рано или поздно будет. Просто я не предполагала, что мы снова встретимся. У нас разные круги общения, разные ниши в бизнесе. И тут вот такое.

Я до сих пор не понимаю, для чего всё это организовала Вика. Хотела, чтобы я своими глазами видела их свадьбу, обмен кольцами, супружеский поцелуй и задыхалась от боли? Так вот, не задыхалась бы. Это не мой мужчина, мой бы меня не бросил. Да, мне было бы неприятно, старые раны поныли бы, чутка прокровоточили бы и затянулись снова. Хотя, кому я вру? Да, мне было бы плохо, но я смогла бы вновь отряхнуться от этого, ведь у меня есть свой маленький смысл жизни.

Укутавшись в халат, я зашла сначала в комнату сына, проверить его, убрала лишние игрушки с кровати, накрыла одеяло, которое он постоянно сбрасывает с себя и пошла к себе. Проходя мимо гостиной, остановилась в двойном проёме. Влас сидел на кресле в одних брюках, без футболки, листая фотоальбом, который видимо нашёл на книжной полке.

— Тебя не учили не брать чужие вещи без разрешения? — спросила я, подходя ближе.

— Если бы я у каждого спрашивал разрешения, то не смог бы вести бизнес. На самом деле мне было скучно ожидать ванную комнату, поэтому решил осмотреться и наткнулся на такое сокровище.

Влас остановился на странице, когда Мирону было ещё полтора года. На этом снимке он в смешной панамке с пандами в зоопарке восторженно смотрит на оленёнка.

— Знаешь, я вот смотрю на фотографии и так сильно жалею о том, что не видел его после рождения, как он стал ползать, как ходить, первые слова. Мне так сильно хочется вернуть время вспять, чтобы насладиться упущенными моментами. А у тебя есть фотографии во время беременности? — грустно поинтересовался он.

Мне нечего было сказать на его слова. Он по своей вине упустил рождение сына. И к сожалению, исправить уже нельзя, только наслаждаться настоящими моментами.

— Да, их немного, — я подошла к полке и достала тоненький маленький альбом.

Там, в основном, студийные фотосессии. Я вообще не хотела фотографироваться вообще, но Алинка убедила, что они нужны, чтобы потом показывать Мирону. Это она таскала по фотографам, сама делала снимки во время прогулок, на Новый год. И теперь я ей очень благодарна за это.

— Такая красивая, — тихо проговорил он, гладя фото, на котором я без косметики, в лёгком светлом сарафане с большим животом, в парке на фоне искусственного пруда. Я смеялась от дурацкой шутки Алины.

— Да, то время было прекрасно, хоть и тяжёлое. Кажется, что только недавно родился, а уже большой.

На меня накатила такая ностальгия, тут же напала сильная усталость, захотелось резко прекратить разговор, чтобы не ворошить прошлое. Завтра хоть и выходной, но Мирон привык просыпаться рано, поэтому не поспишь.