Подруга особого назначения

— Спасибо, Альберт Анатольевич, но на Мичуринский проспект я не хочу. Я напишу заявление, конечно же.

— Пишите, — приказал шеф и подвинул к ней заготовленный заранее листок бумаги. Варвара посмотрела на листок, удивляясь предусмотрительности шефа. — Я подпишу, и вы отнесете его в кадры. Я хочу, чтобы завтра же вас здесь не было. Я не могу работать, когда вы все время попадаетесь мне на глаза. Простите.

— Завтра в десять совещание, — тихо сказала Варвара, делая над собой усилие. Нужно было писать, а руки были такими холодными, что пальцы не слушались. Примерившись, она поудобнее перехватила ручку.

Господи, как это пишется? Прошу освободить меня… Прошу вас освободить меня… Прошу вас разрешить мне… С такого-то числа стать безработной и никому не нужной. Так, что ли?!

— К совещанию подготовит все Владислава, — проинформировал ее шеф скучным голосом, — она приедет, и Лара введет ее в курс дела. Вы можете не задерживаться, Варвара.

— Я постараюсь не задерживаться, — четко ответила она и положила перед ним кое-как написанное заявление. Он размашисто подписал.

— До свидания.

— До свидания, Альберт Анатольевич.

Владислава! Владислава, которая носит леопардовые юбочки до половины ягодиц и по четыре золотых браслета на каждом запястье! Владислава с ее овощными рагу и тушеным мясом! Владислава с ее малороссийским выговором и вечным поминанием «ихних и ейных»!

«Мне о-очень, о-очень понравилось ейное платье!»

Она сядет на Варварино место, к ее компьютеру, к ее столу, к ее телефону, к ее цветам, к ее стакану темного стекла, который она привезла из Карловых Вар и держала в нем ручки!

Нет, вот стакан Варвара заберет с собой! Пусть думают что хотят, стакан она заберет.

Господи, Владислава!.. Ольга Громова, управляющая делами, в обморок упадет!..

Но что она может, Ольга Громова, когда начальник уже все решил и даже заявление подписал!

Варвару еще никогда не выгоняли с работы, и поэтому она не знала, как должен вести себя человек, которого только что выгнали. Человек, у которого кончилось все — любовь, работа, жизнь. Впрочем, любовь почти не начиналась. Или началась, и именно от этого так ужасающе, так невыносимо больно?

В приемной пахло кофе, духами и еще чем-то синтетическим и сложным — может, жидкостью, которой уборщица мыла ковры, — привычным, знакомым миром, в котором Варвара прожила столько лет и из которого ее только что выгнали.

Машинисткой на Мичуринский проспект!..

— Ну что? — спросила Илария, выглянув из своей комнаты. — Вы все решили, Варварочка?

— Решили, Лара, — ответила Варвара тихо.

— Надеюсь, что до конца дня вы доработаете, — весело проговорила Илария, — вы не обиделись на нас?

Из всего, что произошло, это «нас» было обиднее всего.

— Нет, — уверила ее Варвара и улыбнулась, — что мне обижаться!

— Ну и прекрасно. В пять придет Владислава, вы не могли бы к этому времени освободить стол от своих… личных вещей?

— В столе нет моих личных вещей, Лара.

— Разве? — удивилась она. — В нижнем ящики колготки и «Тампакс». Это не ваше?

Варвара молчала. Лицу стало жарко. Так жарко, что вспотели виски. Илария посмотрела на нее и усмехнулась.

— Так что все соберите, Варварочка. Ничего не забудьте.

— Мне нужно сходить в кадры.

— Я отнесу ваше заявление, Варварочка. Я к юристам, и в кадры могу зайти по дороге.

— Спасибо.

— Не за что.

Как только за ней закрылась дверь, Варвара выхватила из нижнего ящика запасные колготки и проклятую коробку с тампонами и запихала все в сумку, где все еще лежали амбарная книга и журнал.

Только бы дотерпеть до дома. Только бы дотерпеть. До какого дома? У нее больше нет дома. Зарплату, наверное, не дадут. Или дадут? Может, узнать в бухгалтерии? А за отпуск? В прошлом году она так и не была в отпуске. На что она станет жить?! Где искать работу и когда она ее найдет?! Правда, была визитка с угловатым мальчишеским почерком…

Нет. В бухгалтерию она не пойдет.

Ей казалось, что вся компания уже знает, что ее уволили, уволили с позором, потому что она «раздражает», и на ее место придет тупая Владислава в «ейной» леопардовой юбочке и браслетах!

Теперь у нее заберут пропуск и больше не пустят сюда, и охранник на входе с любопытством посмотрит ей вслед, и она никогда, никогда не сможет сюда войти, а здесь вся ее жизнь, и интересы, и знакомые, и Ольга Громова — все, все останутся, а Варвару выгнали!..

Зонт. В шкафу лежит еще ее зонт.

Она встала, контролируя каждое движение, подошла и открыла шкаф, наклонилась, достала зонт. Вернулась к столу, положила его рядом с сумкой.

Впорхнула Илария. Она была весела, как птичка.

— Ну что? Собрались?

— Да.

— Ну хорошо. Сделайте кофе и, когда придет Владислава, можете уходить. Вот как вам повезло. У нас еще дел!.. — И она встряхнула белыми волосами в знак того, что «у них» еще очень много дел. — А вы совершенно свободны!

На селекторе загорелся вызов «начальника секретариата», и Илария, трепеща ангельскими крылышками, влетела в свою комнату и нажала кнопку.

— Слушаю.

— Она еще здесь? — осведомился шеф мрачно. Илария была исключительно деликатной дамой и поэтому прикрыла дверь в приемную, где мыкалась уволенная Варвара.

Уволенная — как будто прокаженная! — сидела за столом. Стол казался ей чужим. Впрочем, он уже не принадлежал ей. Он принадлежал Владиславе. Это был «ейный» стол.

— Варварочка, я же просила кофе, — проговорила у нее за спиной высунувшаяся из двери Илария. — Сделайте, пожалуйста. Альберту Анатольевичу я сама отнесу, хорошо?

— Конечно.

Только бы дотерпеть до дома. Осталось всего ничего. Сейчас явится Владислава.

Владислава не явилась. Ни в пять, ни в полшестого.

— По магазинам шляется, заразочка такая, — прокомментировала ситуацию Илария и засмеялась, — вы не волнуйтесь, Варварочка, придет она! Я ей сейчас на мобильный позвоню.

«А вдруг не придет, — думала Варвара. — Вдруг она не придет, и я снова стану нужна? И меня оставят?!»

Городской телефон деликатно прочирикал, и Варвара посмотрела на него с ненавистью.