Подрядчик

– Да, детка, отшлепай меня! – рассмеялся я.

И сразу стало не до смеха. Сучка, коротко, без замаха, провела отменный хук слева, и сразу, этой же рукой, которой только что гладила меня – в солнечное сплетение.

– Вот пёзда! – выругался я, жадно хватая ртом воздух.

За мои слова, или просто, ради удовольствия, бестия ударила носком сапога под коленку. Да, опыт чувствовался! Подбрасывая на ладони свинцовый брусок, зажатый до этого в кулаке, капитан обошла стул, и, схватив меня за волосы, проорала на ухо:

– С какой целью ты пытался проникнуть на режимный объект?

Что тут можно ответить? Правду – ехал, ехал, заблудился? Да хрен поверит. Это как раз тот случай, когда правда нереальнее любого вымысла. Уж лучше оставаться агентом Эриком Картманом – глядишь, и выпустят лет через пяток. Или обменяют на какого-нибудь нашего шпиона… мнда, "нашего" в данной ситуации звучит смешно. А слово "шпион" – не вполне политкорректно. Шпионы только на нашей территории – там работают разведчики.

Хотя… будучи агентом ЦРУ я тоже могу сказать немногое. Скорее всего, один черт – расстреляют. И я решил – помирать, так с музыкой! В конце концов, это такое же знаменательное событие, как и рождение – случается единожды в жизни. Развернув руки, я схватил садистку за бедро. М! Какое упругое.

– Поиграть хочешь? – прошептала брюнетка. – Сейчас поиграем.

Оставляя влажный след, девушка провела языком от плеча, по шее, до уха, укусив за мочку.

– Нравится? – промурлыкала чекистка.

– А то! – признался я, чувствуя ее горячее дыхание.

– А так?

Все испортив, капитан саданула ребром ладони по этому же уху. Голова ответила резкой болью, ухо и правая половина лица моментально онемели.

– Так! – гаркнул резкий голос следом за скрипом открывающейся двери. – Что здесь происходит?

По резкому движению воздуха за спиной я догадался, что моя мучительница встала по стойке "смирно".

– Товарищ полковник! Веду предварительную моральную обработку объекта! Доложила – капитан Грабилина! – отрапортовала брюнетка.

– Отставить, – приказал офицер. – Покиньте помещение.

– Но… – попыталась возразить девушка.

– Что? Вон! Немедленно!

– Есть!

Процокав каблуками, садистка вышла из помещения. Вошедший долго звенел ключами, после чего я почувствовал, как он снимает с меня наручники. На колени упал темно-зеленый сверток.

– Одевайтесь, – скомандовал полковник.

Тот самый, что угощал меня сигаретой после аварии. Я облачился в армейские штаны и гимнастерку. Сразу стало заметно теплее, теперь мерзли только ноги – стоять босиком на холодном бетонном полу – сомнительное удовольствие. Офицер, поняв меня без слов, ботинком пододвинул кучу обрезков моей одежды, на которые я поставил свои ступни.

– Попить можно? – попросил я.

Комитетчик с секунду помешкал, потом поставил свой светло-серый дипломат на стол, щелкнул замками, извлек из него плоскую фляжку и бросил ее мне. Поймав посудину, я открутил крышку и приник к горлышку. То, что в баклаге коньяк, а не вода, я распробовал лишь с пятого глотка. Но останавливаться было уже поздно. Да и, признаться, не хотелось. Вернув флягу, я попросил сигарету.

– Да ты вконец обнаглел! – возмутился офицер.

Но сигарету дал. После нескольких затяжек и умирать как-то расхотелось.

– Давайте знакомиться, – предложил полковник. – Казанцев Валерий Анатольевич, начальник отдела контрразведки Комитета Государственной Безопасности. А вы?

– Эрик Картман, ЦРУ, – усмехнулся я.

– А здесь написано – Романов Михаил Федорович, – чекист помахал моим липовым паспортом.

– Значит тезка царя, – согласился я.

– А здесь, – офицер взял со стола мой Российский паспорт. – Скоробогатов Алексей Сергеевич.

– И от этого факта отказываться не буду, – кивнул я.

– Где вы проходили диверсионную подготовку? – задал следующий вопрос Казанцев.

– Лэнгли, Виржиния, – с трудом ворочая языком, ответил я.

Коньяк делал свое дело – голова потяжелела, язык начал заплетаться. Еще бы! На пустой-то желудок! Я ведь больше суток ничего не ел.

– Хватит! – ударил по столу кгбшник. – Ты эту лапшу – вон ей на уши вешай, – он указал подбородком на дверь, за которой скрылась Грабилина. – Был бы ты шпионом – не допустил бы столько проколов. Найти тебя мы бы нашли, пусть и провозились бы подольше. Ты, парень, учти, на тебе столько всякого висит, что будь ты хоть Картман, хоть Романов, хоть Скоробогатов – вышка обеспечена. Одних жмуров на тебе пять штук. Плюс подделка документов, угон транспортного средства, незаконное ношение огнестрельного оружия, незаконное хранение валюты, антисоветская деятельность… продолжать? Одно только нападение на сотрудников милиции при исполнении знаешь, насколько тянет? То-то же.

– Откуда пять-то? – усомнился я.

– А Безрукова с Коноваловым ты уже не считаешь?

– Кого-кого?

– Фиму со Скелетом, – пояснил чекист.

– Про них-то откуда… – удивился я.

– А то ты думал! Мы все про тебя знаем. Каждый шаг, начиная с вечера девятнадцатого июля, – усмехнулся полковник.

– Как… откуда?

– Рассказать?

– Да! – с готовностью кивнул я.

– Ну… пес с тобой, слушай. Утром двадцатого числа в комитет безопасности обратился Николай Волков – шофер таксопарка номер два, который рассказал, что ночью был взят в заложники американским шпионом Эриком Картманом… он еще добавил, что шпионов двое, второй – Вильгельм Телль, но это заявление никто всерьез рассматривать не стал… так вот, был взят в заложники американским шпионом Эриком Картманом, который, угрожая оружием, вынудил таксиста отвезти его на квартиру Ефима Безрукова. Там шпион, то есть ты, убил Безрукова, и, по-прежнему угрожая оружием, заставил отвезти тебя до пересечения улиц Молодогвардейцев и Набережной. Признаться, первой мыслью было, что Волков и Безруков, которые, кстати говоря, отбывали наказание в одно и то же время в ИТК номер семьдесят шесть, и, скорее всего, были знакомы, не поделили что-то, и Волков сам завалил Безрукова. Но, опять же, почему он промолчал про Коновалова? Да потому что не знал, что тот находится в той же квартире. К тому же… – Казанцев достал из дипломата Беретту, запечатанную в полиэтиленовый пакет. – Чтобы простой советский таксист смог достать американский армейский пистолет М-9… слишком невероятно. Свидетели, а их набралось больше пятисот человек, тоже подтвердили, что нападавших было двое. Но и это – мелочи. Волков сдал три купюры достоинством по сто американских долларов, – офицер извлек следующий пакет с тремя моими "Франклинами". – На которых почему-то стояла дата выпуска – две тысячи третий год…

Он замолчал, внимательно изучая меня. Я пока не считал нужным что-то отвечать, и Валерий Анатольевич продолжил:

– Это уже не могло не вызвать подозрений. Мы подключили отдел "Р", и через полтора часа поисков удалось запеленговать неизвестный сигнал на краю города – в садах на берегу Карпового пруда.

– Твою ж мать! – выругался я. – Коммуникатор!

– Возможно, – не стал спорить комитетчик. – Еще через час "Роса" локализовала передатчик в пределах садового участка номер четыреста семнадцать.

– И все? – удивился я. – А почему же меня сразу не повязали?

– Нет, не все, – покачал головой офицер. – С этого момента началась оперативная разработка объекта "Стрела". Нужно ведь было узнать, куда, зачем и для чего ты сюда прибыл.

– Ну это вы, ребята, вспотеете, – усмехнулся я. – А почему "Стрела"?

– Потому что Телль, – пояснил полковник. – Уже здесь ты завербовал Веронику Зиманкову, – Казанцев положил на стол пачку черно-белых фотографий, детально показывающих процесс вербовки – там, на берегу. – Согласен, красиво. Через нее ты вышел на заведующего кафедрой Прикладной Математики и Физики института ЧПИ Семенова Евгения Борисовича. Ну, ее родители – прораб и бухгалтер строительного треста просто не могли заинтересовать агента ЦРУ. Однако, и проверка Семенова показала, что ни к какой секретной информации доступа он не имеет… На следующий день, двадцать первого июля, на мотоцикле JAWA 650, принадлежавшем Юрию Картману…

– Сам офигел, – признался я.

– Ты-то ладно, – чекист вытащил из дипломата очередной пакетик, на этот раз – с "лысым" внутри. – Представляешь, как мой старлей, который у тебя документы на посту проверял, офигел? Забегая вперед, скажу, что дактилоскопическая экспертиза совпадений не выявила. Короче говоря, вступил в контакт с организованной преступной группировкой Артема Хмельницкого, известного под кличкой Филин. И вот здесь у меня появился очередной повод задуматься… ведь у них ты заказал поддельные документы, а ни одна разведка мира никогда не забросит своего агента на территорию противника, не обеспечив его документами. Хотя, оставалась возможность, что Филин – твой связной в Челябинске. Но уже двадцать второго числа, когда тебя, связанного, вывезли из города, стало понятно, что это предположение ошибочно. Что случилось в лесу – не знаю, так что и врать не стану. Знаю лишь, что из леса ты уехал один, на автомобиле Ниссан, принадлежащем Еремину… ну, Бекасу, оставив после себя три трупа, а, возможно, и четыре…