Подснежница

– Мать Валерии? – догадалась Женя.

– Именно. В общем, они поженились. Я, конечно, осталась жить со своей мамой. Потом у отца с той женщиной родилась Лера. С отцом я хоть и не жила, но по субботам он забирал меня к себе, так что с Лерой мы общались, считай, с самого ее рождения. Близки мы с ней никогда не были, все-таки я ее старше почти на двенадцать лет. Ее мать умерла от рака, когда Лере было восемь. И вскоре отец женился на этой Свете, – поморщилась Ксюша. – Отношения с Лерой у нее не сложились. Лера была сложной девочкой.

– А с тобой? – спросила Женя.

– А что со мной? – пожала плечами Ксюша. – Мне к тому моменту уже было двадцать. Сама знаешь, что я уже замуж успела выскочить. Да и с отцом у меня никогда не было близких отношений. Так, встречи по субботам, да и только. Свету его эту я толком и не знаю. К тому времени, как они поженились, я к отцу особо и не ездила. Чаще, наоборот, он мне изредка привозил Леру. Сестра на Свету жаловалась, не нравилась она ей, но Лере никто никогда не нравился.

– А почему Сергей и Светлана уехали в Турцию и Валерию с собой не взяли?

– Потому что, когда они втроем находились под одной крышей, то житья никому не было. У отца с Лерой вроде хорошие отношения были, но ему совершенно некогда было заниматься ребенком. Да и где ему? Тут и бизнес, и постоянные разъезды, и новая жена. Так что Леру они сбагрили бабушке.

– То есть Лера с бабушкой давно жила? – уточнила Женя.

– Как тебе сказать, – задумалась Ксюша. – Она как бы на два дома жила с десяти лет. То у отца, то у бабушки Клавы. Бабушка Клава – это бабушка не по отцовой линии, это по Лериной мамы линии, – пояснила Ксюша. – Года два назад отец со Светой переехали в Турцию, ему так удобнее дела было вести.

– А Леру оставили у бабушки?

– Нет, сначала они ее с собой увезли, но там что-то не сложилось у Леры с учебой. Да у нее и здесь с ней не складывалось, училась она плохо. Ну и, как мне объясняла Лера, она сама попросилась жить с бабушкой в России.

– И отец согласился? – удивленно поинтересовалась Женя.

– Ха, – фыркнула Ксюша. – Да ему только лучше было. Поди плохо откупаться от детей деньгами! В чем, в чем, а в скупости его не упрекнешь. Он и мне с Виталиком подарил квартиру, сами бы мы никогда не осилили, и Леру не обижал. С тринадцати лет вся в золоте ходила, – усмехнулась Ксюша.

Она замолчала, задумчиво глядя в окно, за которым распогодилось, наконец-то выглянуло солнце. Кажется, весна решила вернуться окончательно.

– Вот и вся наша семья, Жень. Отец – ходок, нарожал дочерей от разных жен, да толком в наших жизнях не участвовал. Я хоть с мамой жила, а Лера, считай, с девяти лет, как он на Свете женился, беспризорница, никому не нужная.

– А бабушка, с которой она жила?

– Бабушка? Думаю, твой муж следователь скоро увидит, что там за бабушка, если еще не увидел.

– И у тебя с Лерой были плохие отношения? – насупив брови, строчила карандашом Женя.

Ксюша нахмурилась.

– Понимаешь, у нас слишком большая разница в возрасте. Да и не жили мы никогда бок о бок. Я, конечно, пыталась с Лерой дружить, особенно последние годы, когда у нее самый сложный возраст начался, но… – Ксюша задумалась, подбирая слова. – Говорят, о покойных либо хорошо, либо ничего, но Лера была оторвой. Шлялась не пойми с кем и не пойми где. Я отцу говорила, что лучше бы он ее увез и держал под своим присмотром, иначе беда с ней случится. Так и вышло. Знаешь, я сначала думала, что она сбежала с каким-нибудь хахалем, а оказывается, убили ее, – Ксюша порывисто вздохнула, и глаза ее впервые наполнились слезами.

Женя протянула руку через стол и сжала ладонь подруги.

– Да я в порядке, – улыбнулась Ксюша. – Жалко девчонку. Какая бы она ни была, никто ведь не заслуживает такого конца. Тем более в шестнадцать лет…

Ксюша с Женей еще какое-то время поговорили об убитой Лере. Женя, уже совсем не стесняясь подруги, делала пометки у себя в блокноте, чтобы потом передать все детали Тамерлану. Наверное, надо бы завести диктофон, да вот только Женя не любила всех этих гаджетов, предпочитала по старинке – вести записи от руки.

После разговора с подругой она поспешила домой. Время еще было не позднее, и Женя решила заскочить в магазин, чтобы купить продуктов и приготовить что-нибудь вкусненькое, порадовать Тамерлана, хотя вероятность того, что он снова засидится в управлении допоздна, была велика. Каково же было ее удивление, когда, отперев входную дверь, она уловила аромат жарящегося мяса и услышала голос мужа, который напевал себе под нос навязчивый мотивчик какой-то песни.

Глава 3

С Клавдией Матвеевной, бабушкой погибшей Валерии Павлюк, Тамерлан договорился о встрече в пятницу. Вызывать в управление женщину он не стал, так как хотел посмотреть, где жила девочка, заодно и ее комнату осмотреть. Конечно, после исчезновения Валерии коллеги Тамерлана там все обыскали на предмет чего-нибудь, что могло бы помочь следствию в поисках, но мало ли, вдруг глаз Тамерлана упадет на что-то, что пропустили другие. Старший следователь Киселев, который в декабре вел дело Павлюк, нехотя поделился с Тамерланом деталями расследования, но сверх того, что было запротоколировано, ничего сказать не мог. С Киселевым Тамерлан был не в самых дружеских отношениях. Тот всегда пытался поскорее спихнуть сложные дела и обычно слишком формально подходил к расследованию.

В дачный поселок «Грибово» Тамерлан отправился вместе с Аней. Они въехали на территорию СНТ, с трудом пробираясь по весенней грязи: асфальта здесь как такового не было, а подтаявший снег смешался с песком и щебнем, превратившись в тягучее месиво. Чертыхаясь, Тамерлан кое-как въехал в расхлябанные ворота и с трудом отыскал кирпичный дом с зеленой крышей – именно такой ориентир дала ему Клавдия Матвеевна, когда они договаривались о встрече по телефону. Дом был огорожен невысоким заборчиком в три четверти человеческого роста. Доски в нем были облезлыми, кое-где прогнившими. Видно, что хозяйством тут никто не занимался. Да и само здание выглядело обветшалым. Старый кирпич с одной стороны потемнел от влаги. Видимо, там с крыши за зиму нападало много снега – изрядно подтаявший сугроб до сих пор виднелся под окном. По фасаду, от самого фундамента, шла ветвистая трещина. Ее кое-как заделали цементом, но, видимо, давно, потому что цемент раскрошился и снова треснул. В противовес этому крыша горела на солнце ослепительной зеленью – новая черепица так и блестела.

– Ну, пойдем, Анюта, – Тамерлан отпер щеколду на двери забора, просунув руку в щель между досками.

Аня прошла вперед, поднялась по бетонным ступенькам на небольшое крыльцо и позвонила, но на ее зов никто не поспешил. Она нажала кнопку звонка еще раз.

– Может, звонок не работает, – предположила девушка, приложившись ухом к двери.

Тамерлан несколько раз ударил кулачищем в дверь. К удивлению, она тут же распахнулась, и старший следователь догадался, что открывшая им женщина наверняка долго рассматривала их в глазок, решая, кто это к ней пожаловал и стоит ли их пускать.