Подставных игроков губит жадность

– Зря выпендриваешься. Как сказала бы миссис Трой, я разговариваю с тобой просто из вежливости.

– Не стоит утруждать себя, – откликнулся Селлерс, продолжая мусолить сигару.

– Вижу, это не в твоих привычках, – заметил я.

– Что не в моих привычках?

– Вежливость.

– Ты прав, черт возьми! Мне она ни к чему. Подожди здесь, Кроха. Поедем побеседовать к Вивиан Дешлер, пока какой-нибудь сукин сын не подсказал ей, что говорить и делать. Наверняка тогда дамочка проглотит язык или побежит к адвокату.

Глава 11

В ответ на наш звонок Вивиан Дешлер приоткрыла дверь и, увидев Фрэнка Селлерса, удивленно воскликнула:

– Ой, здравствуйте, сержант! Боже мой, я одеваюсь, а тут… Ой, и Дональд здесь! Ну как, все утряслось?

– Мы на минуту, надо поговорить, – сказал Селлерс.

– Ой, извините. Понимаете, я не одета. Я… я одеваюсь.

– Халат-то у тебя есть? – спросил Селлерс.

– Он на мне.

– Тогда в чем дело? Открывай. Мы быстро.

– Я не совсем прилично одета.

– А мы приехали не на конкурс красоты, – пошутил Селлерс. – Хотим разобраться с одним убийством.

Вивиан капризно надула губки.

– Когда у меня бывают интересные мужчины, я хочу выглядеть в лучшем виде… а-а, ладно уж, входите, – решилась она, распахивая дверь.

Мы вошли. Селлерс ткнул погасшей сигарой в сторону стула.

– Садись. Мы мигом.

Вивиан присела. Подол халатика стал медленно съезжать, обнажая ногу.

– Теперь видите, что я говорила? – сказала она, игриво поправляя халат.

– Что? – переспросил Селлерс.

– Что я не одета.

– Не понял? – повторил Селлерс.

Она открыла было рот, но потом, поглядев на меня, лишь молча улыбнулась.

– Дональд понял, – вдруг добавила она.

– Ладно, – оборвал ее Селлерс, – обойдемся без предисловий. Я пришел узнать о том дорожном происшествии.

– Боже мой, как не надоест! Сколько можно?

– В котором часу? – перебил ее Селлерс.

– В отношении времени я не совсем уверена, – начала Вивиан, опустив глаза и считая на пальцах. – Во второй половине дня, возможно… нет, не помню. Я пыталась припомнить, что было в тот день, и никак не могла. Знаете, сержант, меня довольно здорово тряхнуло, и в тот момент я еще не понимала, что серьезно пострадала. Я поехала домой, и, кажется, по пути у меня на какое-то время было частичное выпадение памяти. Следующее, что я помню, как я попала в квартиру, и снова – абсолютно ничего не помню… К тому времени я, конечно, поняла, что получила травму, но определенно не думала, что это что-нибудь серьезное. Считала, что просто возбуждена и… В общем-то, я читала про обмороки, стрессы, эмоциональные потрясения и подумала, что именно это и произошло со мной.

– Хорошо, – спросил Селлерс, – ответь начистоту, а было ли вообще дорожное происшествие?

– Было ли дорожное происшествие? – машинально повторила она. – Что вы хотите этим сказать? Конечно же, было.

– Именно это я и хочу знать, – заявил Селлерс. – Врезался ли Холгейт в твою машину или же все это было маскировкой?

– Что значит маскировкой?

– Имеются свидетельства, – начал Селлерс, – что Холгейт влип в дорожную аварию и скрылся с места происшествия, помяв при этом передок машины, что вы с Холгейтом состряпали версию, будто он стукнул твою машину, и тем самым ты помогла ему выкарабкаться и в свою очередь смогла предъявить страховой компании требование о…

– О чем, в конце концов, речь? Все произошло, как я говорила. И я не стала бы обманывать никакую страховую компанию. Я в жизни не встречала мистера Холгейта, пока он не врезался в задний бампер моего автомобиля, и мы не обменялись данными из водительских удостоверений.

Селлерс задумчиво поглядел на меня:

– У тебя есть вопросы, Кроха?

Я спросил:

– Мисс Дешлер, кто составлял заявление, которое вы предъявили страховой компании?

Она окинула меня с ног до головы долгим взглядом и переменила тон.

– Это, – парировала она, – не имеет никакого отношения ни к дорожному происшествию, ни к чему-либо еще. Не ваше дело, мистер Лэм!

– Позвольте задать еще один вопрос, – сказал я. – Доводилось ли вам раньше попадать в аварии?

Вивиан разгневанно обернулась к Фрэнку Селлерсу:

– Я вовсе не обязана сидеть здесь и терпеть подобного рода допросы. В конце концов вы распутываете дело об убийстве. Пускай я побывала в тысяче дорожных происшествий, какое это имеет значение?

– Он просто спрашивал, – успокоил ее Селлерс.

– Ну а я просто отвечаю, – отрубила она. – Какое ему дело? А теперь, джентльмены, я не собираюсь сидеть тут с вами полуголой и обмениваться с вами любезностями. Мне пора переодеваться к вечеру. У меня был трудный день, а я хочу выглядеть не худшим образом.

– Мы тебя ни в чем не обвиняем. Но если играть в прятки при расследовании дела об убийстве, можно здорово влипнуть, – предупредил Селлерс. – Хочу спросить, обращалась ли ты с какой-нибудь целью в детективное агентство?

– Нет, бог с вами.

– Скажем, чтобы проследить за Ламонтом Хоули, представителем компании «Консолидейтед интериншуранс»?

– Сказала же, нет! Нет, нет и нет! Десять тысяч раз нет! Не обращалась я ни в какое детективное агентство – и точка. А теперь, друзья, будьте любезны, убирайтесь отсюда!

Зазвонил телефон.

Она направилась к аппарату, не заботясь о распахнувшемся пеньюаре, под которым были лишь бюстгальтер и трусики.

Селлерс оглядел ее, посмотрел на меня и спросил:

– Хочешь порасспрашивать еще?

– Конечно, – ответил я. – Мы лишь чуть поскребли по поверхности. Думаешь, сразу расколется и заявит, что, дескать, признаюсь, что задумала обмануть страховую компанию и что это привело к убийству? Неужели тебе так просто удается добывать признания?

– Во всей этой истории, по-моему, очень мало правды. Не нравится мне это. Все держится на зыбком песке.

– Сержант Селлерс, это звонят вам! – крикнула Вивиан. – Какой-то капитан Эндовер из дорожной полиции. Утверждает, что ему нужно немедленно переговорить с вами по очень важному делу.

Селлерс подошел к телефону, взял трубку, перебросил сигару в другой угол рта.

– Да. Селлерс у телефона… Черт возьми! – Помолчав с минуту, добавил: – Что за чертовщина!

На том конце линии продолжали говорить.

Вивиан Дешлер принялась разглядывать меня, улыбнулась и вдруг сказала:

– Дональд, надеюсь, у тебя все будет в порядке.

Она вертелась на стуле, пеньюар каждый раз соскальзывал, обнажая ногу. Она с напускной скромностью поправляла его.

– Я тебе сочувствую. Если чем могу помочь… на суде…