Подстрекатель

Рейт крепко сжал кулаки и, глядя на место казни, изо всех сил молился, предлагая себя взамен на жизни многих людей. Внезапно его окутало спокойствие, и внутри себя он услышал тихий голос.

— То, что случится, — должно случиться. То, что грядет, — это выбор каждой души. Скорби о своих друзьях, а не об их выборе; их дорога — не твоя, но они идут этой дорогой по своей воле. Ибудь спокоен. У тебя тоже есть место в изменении мира. Твое время еще не истекло — у Рейта и Винкалиса еще много дел. Будь сильным. Я с тобой; я всегда был с тобой.

«Пожалуйста, просто спаси их!» — безмолвно молился Рейт, не веря, что вообще что-либо слышал, кроме отчаяния в своем сердце, но желая, чтобы слова в его ушах оказались словами бога, в которого он хотел верить.

— Смотри. И помни. Твой голос еще будет говорить с этим поколением и с последующими поколениями. Смотри.

Рейт поежился. Внизу, на поле казни, комментаторы из вечерних новостей; они говорили в мерцающие синие сферы — трансляторы из волшебного огня, передающие слова и изображения в каждый дом Империи. Эта магия была такова, что их голоса также заполняли амфитеатр. Рейт попытался выключить звук их самодовольных обвинений, но у него ничего не вышло.

— …и через считанные секунды на Золотое Поле выведут первую группу предателей, чтобы зачитать им приговоры; полагаем, что среди этой первой группы будут хорошо известные стольти…

— Бывшие стольти, Фарван. Не забывайте, что в приговор входит лишение титула стольти.

— Конечно, вы правы, Черрилл. Полагаем, что среди этой группы будут хорошо известные бывшие стольти, включая Соландера Артиса — некогда принадлежавшего к одной из самых знатных семей Империи, а также члена Нижнего Магического Совета Драконов; высокорожденную Велин Артис-Танквин, супругу бывшего советника Луэркаса тал-Джернаса, который сегодня смотрит с трибун и который может получить публичную поддержку для возвращения на должность в Совет Драконов после того, как все закончится.

— Верно, Фарван. Нам сказали, что члены Юридической Ассоциации Драконов, которые вынесли приговор этим преступникам и которые несут большую ответственность за сегодняшние события, получили угрозы, потому что не желали отменить приговоры преступникам из сословия стольти, основанные исключительно на их титуле.

Оба комментатора — сами высокопоставленные представители класса стольти — закивали друг другу и обменялись улыбками.

— Черрилл, это все доказательство того, что перед правосудием в Империи Харс Тикларим все равны. Наше правительство справедливо — но оно разоблачит окопавшееся среди нас зло как бы… э-э-э… как бы высоко в воздух эти корни… ни поднимались…

Фарван, запутавшись в неудачной метафоре, замолчал, а Черрилл поспешил заполнить паузу:

— Сегодня мы ожидаем увидеть казнь тысячи человек. Пагубный заговор распространился в нижние части Империи — большая коварная группа вредителей, стремящаяся уничтожить все, что нам дорого.

Фарван обрел второе дыхание.

— Думаю, вечер будет долгим. Мы точно не знаем, чего ожидать, но такой уровень государственной измены… что я могу сказать лишь следующее: полагаю, это будет очень познавательно для нас всех.

Вот именно, для всех, подумал Рейт. По заявлениям комментаторов жизнь во всей Империи остановилась на целый день, чтобы все были дома и смотрели казнь. Это было обязательно для всех, кто достиг совершеннолетия, и желательно для детей старше десяти лет. Интересно, подумал Рейт, какой же эффект произведет на граждан Империи наблюдение за казнью более чем тысячи мужчин и женщин, несомненно, задуманной Магистрами Совета Драконов в самой что ни на есть изощренной форме. Никто не мог сказать наверняка. Никто не мог даже помыслить; ничего подобного ни разу не происходило за всю долгую историю существования Империи.

Рейт был готов отдать жизнь за то, чтобы этого не произошло, — но комментаторы повернулись к огромной арке, выходящей на Золотое Поле, и женщина сказала:

— Вот она, Фарван, — музыка, оповещающая о приближении предателей. Теперь нам нужно переместиться на трибуны для зрителей. Нам сказали, что как только это начнется, никто из оставшихся на Золотом Поле не будет в безопасности.

Сферы голубого света полетели в сторону входа. За ними комментаторы ринулись к противоположному концу поля и веревочной лестнице, которую для них поспешно спустили их коллеги. Никто не увидит, как они неуклюже поднимаются на трибуны. Зато все увидят, как друзей, коллег, подчиненных и соратников Рейта выведут на поле, привяжут к столбам и затем… что? Сожгут огнем с неба? Разорвут на части взрывом? Заживо сдерут с них кожу магическими руками?

Солдаты Безмолвного Дознания, одетые не в зеленое и черное, а в стандартную форму Империи — чтобы вину в проведении этой адской массовой казни никто не смог бы возложить на Безмолвное Дознание, а, напротив, на законное правительство, — приковали по одному человеку к отдельному столбу. Рейт разглядел лица своих друзей. Это были танцовщица Рионвайерс, актриса Мичаан, Магистр искусства Ордена Резонанса Корр. Он также заметил и лица людей, совершенно ему незнакомых, и задумался над тем, кто же они такие — друзья Соландера или вообще непричастные к подпольному движению люди, схваченные специально, чтобы придать внушительность заговору. Соландера среди них Рейт не увидел. Как не увидел и Джесс. Не было в их числе также и Велин.

Затем на поле вывели оставшихся людей из первой группы, и среди них он увидел Велин. Его Велин, которая когда-то отвернулась от него и которую он, в свою очередь, оттолкнул от себя. Его глаза наполнились слезами. Рейт вскочил на ноги, желая броситься на место казни и умереть вместе с ней и всеми остальными. Однако стоявшие рядом с ним стражники грубо толкнули его, заставив снова сесть в кресло.

— Только попробуй еще раз пошевелиться, и узнаешь, что это за мука — остаться в живых! — прорычал один из них.

Рейт ощутил резкую боль в основании шеи, заставившую его вскрикнуть и опуститься вниз.

— Это только начало, — произнес тот же стражник и рывком поднял голову Рейта, чтобы он смотрел прямо на толпу осужденных.

— Вы признаны виновными в государственной измене против Империи Харс Тикларим, — загремел глухой голос. Он доносился одновременно ниоткуда и отовсюду. — Вы вынашивали заговор против правительства этой великой державы и, более того, собирались погубить жизни граждан Империи и их детей. С хладнокровным пренебрежением к жизни, собственности, к человечеству вы намеревались разрушить магические основы государства, и хотя ваши планы потерпели крах, вашего намерения достаточно, чтобы приговорить вас к смерти. Поэтому вы умрете так, как должны умереть заговорщики против Харса; умрете с помощью магии, против которой вы боролись.

— Рево, — пробормотал кто-то за спиной у Рейта, — они собираются через эти столбы направить в их тела рево из Имперского запаса магии. Я чувствую, как она накапливается.

— Тише, — прошептал кто-то еще сзади него. — Пусть это будет неожиданностью для всех остальных.

Рейт подумал, что эти два голоса показались ему странно знакомыми. Неуместными, словно они принадлежали не к этому амфитеатру, а…

Джесс! Рево почувствовала Джесс. А помолчать ее попросил Патр!

Они были позади него — сидели через несколько кресел за ним. Но раз они здесь, тогда они не погибнут на поле казни. Но был ли это вправду голос Джесс или он слышал то, что хотел слышать? Если в следующий раз он услышит голос Соландера, то поймет, что его сердце и его разум насмехаются над ним.