Подстреленный телефон
Шрифт:
…или это мне только показалось…?
…а…?
Воспоминания о будущем
– Вы восстанавливаете воспоминания?
– Разумеется.
Смотрю на него, а не сошел ли ты с ума, а чем я, по-твоему, занимаюсь, если у меня на табличке написано – восстанавливаю воспоминания.
Этого я всего не говорю, отвечаю как можно вежливее:
– Разумеется.
– О прошлом?
Окончательно
– Разумеется.
– Только о прошлом?
Меня передергивает:
– Ну а что я вам, воспоминания о будущем восстановить должен?
Он кивает, резко, отрывисто:
– Да… да.
Хочу отозваться – это не ко мне, он обрывает меня:
– Да вы подождите говорить Это не ко мне, подождите…
Чего мне ждать, думаю я, чего тут ждать…
– И думать, чего вам ждать, тоже подождите… понимаете… она приходит убить меня.
Мысленно поправляю – наверное, хотел сказать, приходила.
– …нет, я не хотел сказать – приходила. Приходит. Каждый вечер.
А полиция, думаю я.
– …нет, не надо в полицию.
А что так, – я успеваю подумать, но опять же не сказать.
– …эта женщина… – начинаю я…
– …моя женщина.
– Ваша?
Мы любим друг друга.
То есть, я люблю.
Она тоже любит, только не помнит об этом, вернее, еще не знает. Она приходит каждый вечер – еще не помнит, что мы любим друг друга, и мне приходится напоминать, как мы брали экипаж, и летели на нем в никуда, останавливались в старинных городках, ночевали в комнатках, таких крохотных, что они могли уместиться на ладони, а на рассвете в полях собирали звезды, нападавшие за ночь. А потом потихоньку пришла зима, и нужно было что-то делать, как-то обустраиваться, денег хватило только на комнатку под самой крышей, а на дом не хватило, и правда, это странно смотрелось, комнатка под крышей, парящая в пустоте…
Она этого не помнит.
Когда она приходит убить меня – она этого не помнит.
Я напоминаю.
Нет, не словами, – тут надо слишком много слов, я бы не успел словами, я вонзаю память в её разум, как стрелу в мишень, как нож в масло, – она вздрагивает, осененная внезапным воспоминанием, она начинает понимать, она снимает военную форму, в которую её обрядили те, кто её сюда послал, и мы устраиваемся на постели, и мечтаем, как возьмем экипаж, и полетим на нем в никуда, а экипаж будет хлопать крыльями, рассекая высокое небо. А потом подкрадется зима, и, может, схватит кого-нибудь из нас, но мы отобьемся, обязательно отобьемся, и купим чердак под самой крышей, который будет парить в воздухе…
…на рассвете они убьют её.
Спохватятся, что она не убила меня – и убьют её.
Правильнее говорить – отключат.
Но я говорю – убьют.
На рассвете.
Каждый раз я вижу, как она распадается в прах, каждый раз я верю, что она снова придет вечером.
Она приходит.
Чтобы меня убить.
Она еще не помнит…
Осторожно откашливаюсь:
– А из-за чего, собственно, вас…
Он выставляет руки ладонями вперед:
– Давайте не будем об этом, ладно?
Хочу напомнить о профессиональной тайне – не напоминаю,
чувствую, что здесь это бесполезно.– …так причина вашей вражды с ними…
– …это наша причина.
И что вы от меня хотите, думаю я.
– Думаете, что я от вас хочу… понимаете… я возвращаю ей память…
Меня передергивает, я наконец-то спохватываюсь:
– Вы даете ей воспоминания о будущем… но это невозможно, ведь будущего еще нет!
– Вот именно.
– То есть… вы подсовываете ей ложную память?
– Совершенно верно.
Это запрещено, думаю я.
– Правильно думаете, это запрещено… они теперь нашли способ со мной разделаться, если они сообщат в полицию…
Наконец, успеваю не только подумать, но и сказать:
– …вам грозит смертная казнь.
– Верно… если я только не докажу, что действительно добавлял ей воспоминания о будущем…
– Но как вы это докажете, думаю, как…
– Вы мне поможете.
– Каким же…
– …сделаете воспоминание о будущем.
Хочу сказать, что это невозможно, он обрывает меня:
– Но у вас же получаются воспоминания о прошлом, что вам мешает сделать воспоминание о будущем?
– Ну… я не могу вам ничего обещать…
– Но вы сделаете все возможное…
– …сколько я вам должен?
Смотрю на него, вымученно называю сумму.
Мой клиент изумленно присвистывает.
– Ну а что вы хотели, тут работы на много лет было… жизнь положить пришлось на эти ваши воспоминания…
Он открывает воспоминание, он смотрит, он не понимает…
– Это… это что вообще?
– Воспоминание ваше…
– Какое, к чертям…
– …о будущем.
– Уж не хотите ли вы сказать…
– …хочу.
– Это моё…
– …ваше будущее.
– Хотите сказать…
– …да, к сожалению.
– А изменить его…
– …невозможно.
Уходит. Лица на нем нет, руки мелко подрагивают, спрашиваю себя – что он там мог увидеть, не нахожу ответа.
В конце концов, это его будущее.
Не мое.
Атомы времени
– Это не из нашего мира.
Он обреченно смотрит на меня, кивает:
– Это не из нашего мира.
Смотрю на него, вернее, не на него, на остатки вина в бутыли в его руке, думаю, как бы намекнуть, что можно и продолжить вчерашнее, да не можно, а нужно…
– Это не из нашего мира, – повторяет он.
– А… что такое?
– Да вы сами посмотрите, сами-то посмотрите!
Я морщусь, что ты суешь мне свои микроскопы, с утра пораньше, вот только их мне сейчас и не хватало…
– Вот, глядите… частицы пространства…
Вымученно киваю.
– …а вокруг каждой частицы пространства вращается что?
Торжествующе отвечаю:
– Частица времени.
Хоть что-то я знаю, хоть что-то…
– Ой, ли? – прищуривается, щелкает клювом.
Начинаю сомневаться, тут же добавляю:
– Частица. Времени.
– Да нет, вы посмотрите хорошенько-то…
Смотрю. Хорошенько. Начинаю понимать, что у меня двоится в глазах после вчерашнего, потому что не может быть…