Подвиг 1974 №03

Уйти, когда Роман закончил уже всё фотографировать, что наметил, оказалось, конечно, сложно. Коллекционер был счастлив, что кто-то настолько высоко оценил его коллекцию, чтобы в газете напечатать про неё статью. И старика, конечно, обижать не хотелось. Но и в спецхране мне нужно было хотя бы пару часов провести до того, как ехать няню отпускать. Так что как-то всё же сбежали от гостеприимного хозяина.

Спускаемся по лестнице, и Роман мне говорит:

– Никогда раньше не понимал, в чём смысл вот такого рода коллекции собирать. Я нос брезгливо морщил, думал – всё это старьё пахнет плохо, да еще и плесень небось. Каким же сумасшедшим быть надо, чтобы из своей квартиры лавку старьёвщика устраивать… Но посмотрел сейчас на экспонаты этой коллекции и резко свою точку зрения поменял. Шлемы, конечно, шикарные. Я бы сам не отказался несколько таких у себя где-нибудь на полке поставить. Обожал, когда подростком был, читать про подвиги древних греков у Плутарха. Любой из них, наверное, за такой шлем из цветных металлов по весу золотых монет бы отвалил…

– Ну да, во времена Трои шлемы были либо медные, либо бронзовые. Не такие прочные, конечно, как эти, сделанные в XIX или в XX столетии. Такой шлем древние греки, несомненно, оценили бы по достоинству. – согласился с ним я.

– Жалко, что сейчас у пожарных какие-то совсем простенькие шлемы, – покачал головой Роман. – Они ж герои, им вот такие героического вида шлемы очень хорошо бы подошли.

И с этим я тоже согласился.

В общем, пообщавшись с Романом после проделанной работы, я понял, что статья наша явно будет обречена на успех. Вон его как зацепили предметы из коллекции Васильева, значит, как минимум сотни тысяч других людей тоже зацепят.

Попрощавшись с ним, поехал в спецхран.

Домой я, как и договорились с Балдиным, приехал из спецхрана пораньше. Решил приехать на всякий случай раньше на полчаса, чтобы точно генерала не заставлять ждать, если он приедет заранее.

Валентина Никаноровна выглядела очень даже воодушевленной предстоящим походом в театр. Порадовался за нее, предложил начать собираться.

Эдуард Тимофеевич позвонил в мою дверь буквально через пять минут после того, как я зашёл в квартиру. Валентина Никаноровна уже собралась, но он покачал головой:

– Рано нам ещё, Валечка. Что мы около парикмахерской, полчаса, что ли, ожидать будем? Давайте лучше на кухне посидим, с Пашей пообщаемся. Давно уже не виделись. Да и детей я понянчу.

Поняв намёк, я тут же отправился на кухню. Вслед за мной вошла Валентина Никаноровна, прижав к себе Андрея и генерал с Русланом на руках.

– Ну, рассказывай, Паша, как у вас тут житьё-бытьё за эти несколько недель, что не виделись? – спросил генерал, сосредоточенно тряся перед лицом Руслана погремушкой. Тот скептически смотрел на нее – она ему уже поднадоела, и не понимал причину такого ажиотажа со стороны хорошо знакомого дяди.

– Да в принципе всё хорошо, Эдуард Тимофеевич. Пишу статьи, выступаю на радио, читаю лекции по линии общества «Знания» – всё, как и обычно. Что касается детей – то они уже и «мама», и «папа» четко выговаривают, и Руслан уже четко «дай» говорит, а Андрей «на». Если так и дальше все пойдет, то Руслана определим, когда вырастет, чтобы зарабатывал, а Андрея – чтобы людям помогал. А как ваши дела?

– Руслана, получается, можно в прапорщики к нам в армию. – рассмеялся генерал. – Раз «дай» так четко говорит…

Я и Валентина Никаноровна улыбнулись. Руслан скривил рожицу – мол, не пойду я в ваши прапорщики…

– Мои дела тоже хорошо. Вот недавно в Будапешт летал… До отпуска жене твоей тоже пришлось поездить, помню, как и тебе... – сказал генерал. – Где вы там были за рубежом? В Берлине, вроде, в Болгарии? И как, понравилось?

– Да, были. Жене вроде бы в Болгарии и понравилось, но по семье очень соскучилась. Впрочем, как и я в Берлине. За рубеж вместе надо ездить, тогда это уже отдых…

– А нет каких-то новых предложений куда-то поехать тебе или супруге?

– Ну, было одно предложение на ноябрь – на Кубу съездить с супругой и детьми отдохнуть. Путёвку предложили по линии Кремля, но я пока что не дал согласия.

– И почему же? – удивился генерал.

– Достаточно прозаичная причина. Туда же лететь часов, наверное, девять-десять в одну сторону. И обратно тоже часов девять-десять. И всё это время наших детей будут обкуривать в самолете все, кому не лень. А смысл поездки же в том, чтобы холодной осенью здоровья набраться на зиму за счет отдыха в теплых краях. Так что если речь идёт о том, чтобы съездить с детьми на Кубу, чтобы они здоровья на тропическом солнце осенью набрались и потом долго не болели, то, сами понимаете, после такого обкуривания здоровья они явно не наберутся, и вся концепция провалится.

– Ну так-то верно, – задумчиво сказал Балдин. – Идея это глубоко правильная. У нас в ноябре холод, слякоть, заморозки, снег уже запросто может лежать, а у них на Кубе песочек, ласковое море, фрукты всякие на пальмах этих висят. Главное, по башке одним из них не получить. Тяжёлые они, зараза. Я, кстати, уже раза три к кубинцам летал. Очень гостеприимные люди. Один раз аж две недели там провёл. И ром у них качественный, главное не увлекаться чрезмерно…

Так что путевку тебе хорошую предложили. А с куревом, да, плохо выходит. Но, с другой стороны, надо же и какие-то варианты искать. У меня, кстати, тоже ещё от предыдущих отпусков несколько недель не выгуляно…

Внезапно глаза Балдина загорелись азартом, и он, посмотрев на Валентину Никаноровну, сказал:

– Слушай, Паша, а что, если мы полетим туда на одном из наших военных самолётов, что регулярно из Советского Союза на Кубу летают? Уж там, сам понимаешь, я смогу проследить, чтобы никто не курил в пассажирском отсеке, или всех курильщиков отсажу в самый конец самолёта. Уж сколько их там будет… Только сразу тебе скажу. Есть один важный момент. Я тебе предлагаю это только потому, что путёвку тебе дают по кремлёвской линии. Значит, ты сможешь без проблем его урегулировать. Сам понимаешь, раз полетим военным самолётом, то есть нюансы с тобой и Галией. Я могу кого угодно из военных по этой линии отправить, кто выездной, но вот гражданских просто так запихнуть в военный самолёт, и вывезти за пределы Советского Союза – это выше моих полномочий. Проблемы потом серьёзнейшие могут быть. Но вот если ты по кремлёвской линии договоришься, что они закроют на это глаза, поставив тебе с супругой отметки о выезде в гражданском аэропорту, а потом, по возвращении, и отметки о въезде, чтобы всё выглядело как полагается, то в этом случае никаких проблем для нашей возможной поездки не вижу. Я и сам заинтересован нам всем вместе поехать, учитывая, как мы прекрасно провели время в Паланге. Уверен, что не менее хорошо сможем провести его и на Кубе…

Глава 18

Москва, квартира Ивлевых

Я, конечно, очень заинтересовался предложением Балдина. Пришлось, правда, сказать ему, что путёвочка не от КГБ, а от Кремля. Как же я скажу-то про КГБ в открытую? Но, с другой стороны, как раз комитет-то мне может тоже помочь с урегулированием этих вопросов – с отметками на границе, на выезде и на въезде. По крайней мере, не хуже, чем Кремль.

И, в принципе, предложение Балдина – это элегантный вариант разрешения проблемы с курящими на гражданском самолёте. Я увидел только одно препятствие:

– Эдуард Тимофеевич, спасибо большое за предложение. Оно действительно очень интересно, но есть одна проблема. Нам предлагают путёвку, где у нас будет номер в одном из пансионатов с питанием. Но я не знаю, найдется ли там ещё свободный номер для вас с Валентиной Никаноровной…

– А вот это вообще не проблема, – махнул рукой генерал, усмехнувшись. – Ты, главное, скажи мне, как этот пансионат называется. А я уж, уверяю тебя, без проблем найду там себе номер.

Я пообещал навести справки и ему отзвониться. Неожиданно, конечно, вышло… Просто сели же несколько минут за кружкой чая скоротать, и тут такой вариант, что решает все мои проблемы по кубинской поездке…