Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
В общем тайна писателя-невидимки стала одной из самых невероятных литературных мистификаций нашего времени. С весьма существенными, правда, отличиями от всех других. Во-первых в том, что подавляющее большинство прочих мистификаторов прежде всего гнались за славой, а Травен же наоборот — старательнейшим образом ее избегал.
Второе, еще более существенное его отличие в том, что если в результате всех других мистификаций людям оставался, как говорится, «пшик», то в итоге более полувековой загадки Б. Травена — солидное литературное наследство.
Попытаемся проникнуть в эту загадку, начиная с тех сведений, которые имеют документальное подтверждение. Хотя даже документы в деле Травена — свидетельства порою весьма относительные.
Достоверно известно, что как писатель Бруно Травен (в том, что это — псевдоним, ни у кого никогда не было сомнений) родился в 1925 году. Именно тогда в редакцию печатного органа социал-демократической партии Германии, газеты «Форвертс» («Вперед»), пришел по почте из Мексики объемистый пакет с рукописью романа «Сборщики хлопка». Имя автора было редакторам абсолютно незнакомым. Но яркость и достоверность изображения автором жизни и труда на хлопковых плантациях Мексики рабочих разных национальностей подкупили самых притязательных критиков. К тому же политическая и гражданская позиция неизвестного писателя полностью соответствовала линии германской социал-демократии. И роман напечатали в потсдамском издательстве «Киппенхойер».
Много позже Б. Травен говорил, что разослал тот первый свой роман двенадцати немецким издательствам без серьезной надежды на успех. И то, что его напечатали, было для него большой неожиданностью. Он рассматривал это не как успех прорыва в большую литературу, а как случайность, порожденную стечением обстоятельств. «Мне казалось, — писал он, — что я совершаю очень удачную экскурсию в область немецкой литературы и что более длительного путешествия туда, вероятно, никогда не будет».
Но это путешествие состоялось. И даже более того — состоялось прочное утверждение Б. Травена в немецкой литературе, прерывавшееся лишь в годы фашизма, когда вместе с произведениями многих других прогрессивных писателей его книги были гитлеровцами запрещены.
Автору этих строк, работавшему в Германской Демократической Республике в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, доводилось наблюдать все еще длящуюся популярность писателя у любителей приключенческой литературы и слышать самые фантастические легенды о нем самом. Более или менее похожие на правду, они рождались и умирали постоянно, ибо весьма редкие следы самого писателя и более отчетливые, но путаные извивы путешествий и судеб героев его книг были предметом тщательнейших расследований сотен людей — литературоведов, журналистов, профессиональных или самодеятельных сыщиков. Особенно после того, как известнейший американский журнал «Лайф» установил за раскрытие тайны Б. Травена очень солидную премию.
Поначалу многим казалось, что обнаружить таинственного писателя не так-то уж и трудно. Во-первых, по переписке его с издателями, которые десятилетиями публиковали его книги, ни разу не встречаясь с их автором. И вторым очень верным путем казалось пойти по следам пересылаемых Травену авторских гонораров. Но, несмотря на кажущуюся простоту операции, никому из пытавшихся ее осуществить она не удалась. Оказалось, что у писателя не только налажена сложнейшая многоступенчатая система скрытых контактов с внешним миром, но и выработана методика отвода излишне любопытных на ложные следы. Даже те, кто, преодолев все препоны, хитрости и ловушки, выходили на почтовые ящики, которых у Травена всегда было несколько, или на его банковские связи, в конце концов в лучшем случае встречали людей, готовых под страхом смерти утверждать, что они лишь подставные фигуры и что кто-то неизвестный просил их получить то или иное письмо или перевод.
Появлявшиеся время от времени
в печати «сенсационные» фотографии Б. Травена оказывались заведомыми фальшивками, или снимками людей, хотя и «подозрительных», но, по существу, к Травену никакого отношения не имеющих.На настойчивую просьбу одного из издательств выслать свою фотографию Б. Травен прислал несколько снимков, на которых были изображены сотни людей, с припиской, что он — один из них. «Я обыкновенный человек, — писал он. — Среди людей я чувствую себя рабочим, безвестным, как каждый рабочий, который вкладывает свою долю в движение человечества к прогрессу».
С Травеном пытались вступить в диалог на страницах газет. Но он тем же путем ответил, что не намерен никого принимать и ни с кем говорить о себе и подробностях своей жизни. «У писателя не должно быть иной биографии, кроме его произведений. Никто и никогда не узнает от меня более того, что написано в моих книгах». Поэтому писатель просил прекратить охоту за ним.
Но охота на Б. Травена продолжалась. Ближе всех к успеху на пути выслеживания Травена через его деловую переписку и банковские операции был мексиканский журналист Луис Спота. Он выяснил, что деньги за издание книг Травена в Европе, поступавшие от швейцарского издателя Видера, приходили на счет хозяйки небольшой гостиницы в модном курорте Акапулько. Той же хозяйке принадлежал и большой пригостиничный парк.
В глубине того парка мексиканский журналист обнаружил небольшой домик, где под охраной двух сторожевых собак жил таинственный человек, никого не принимавший и ни с кем не общавшийся.
После долгой слежки Л. Спота установил, что именно этот человек является держателем одного из сейфов, принадлежащих Б. Травену в «Банко де Мехико». К нему же сходилась и корреспонденция на имя Б. Травена, поступавшая через подставных людей в разных странах, которые пересылали ее сюда специальными курьерами.
Проявив огромное терпение и настойчивость, Л. Спота проник все-таки в таинственный дом и познакомился со странным его обитателем. Тот поначалу отрицал какую бы то ни было связь с Б. Травеном, но потом, когда журналист познакомил его с собранным им досье расследования, признался, что он — двоюродный брат Травена, который болен и, стремясь к полному уединению, живет в Швейцарии. Хозяин домика сказал, что его фамилия Торсван и он давно служит своему кузену в качестве доверенного лица и личного секретаря.
Луису Спота удалось тайком сфотографировать Торсвана, и этот снимок вместе с сенсационной статьей появился в 1948 году в журнале «Маньяна». В тот же день в пригостиничный парк в Акапулько бросились другие журналисты, чтобы «взять след» Травена, обнаруженный их коллегой из «Маньяны».
Но след оборвался. Журналистам сообщили, что буквально тотчас же после опубликования сенсационной статьи и фотографии Торсван отказался от сейфа в «Банко де Мехико» и покинул уединенный домик в Акапулько. Исчез бесследно. Но через несколько дней в одной из газет Мехико появилась его статья, в которой говорилось, что сам Б. Травен покинул Мехико в 1930 году «из-за серьезных недоразумений с властями и некоторыми частными лицами».
Но почему же, живя в Европе, он ведет всю свою деловую переписку через Мехико? Это Торсван объяснил в своей статье тем, что таким образом Б. Травен пытается создать у издателей впечатление, что он продолжает жить в гуще описываемых им событий.
Вторым из множества «генеральных уполномоченных» Б. Травена, которого журналистам удалось не только выследить, но и сфотографировать, оказался некий Холл Крове, имя которого с указанием, что ему принадлежит право на переиздание произведений Б. Травена, давно уже появлялось на титульном листе книг таинственного писателя. После второй мировой войны, когда Б. Травен дал согласие на экранизацию своих романов, Холл Крове вел за него и все дела с киностудиями и даже выступал при этом в качестве сценариста.