Подвиг

Нервные ткани, нервные волокна... Это в их сложном и запутанном лабиринте заключена вся разумная сущность человека, его внутренний мир, его взгляд во вне, его восприятия, его анализы, его чувства и настроения. Там, в глубине человеческого мозга, всегда царит полный мрак, а он видит свет. Там - мертвая тишина, а он слышит сложную гамму звуков. Сложный термостат человеческого организма поддерживает температуру в строгих пределах, а мозг чувствует жару и холод, хотя его собственная температура при этом неизменна.

Только в последние пятьдесят лет мозг стал постигать самого себя, стал анализировать свою собственную работу, начал придирчиво изучать свои собственные функции, находя в них сильные и слабые стороны. Мозг начал критиковать себя! Он начинает восставать против своего собственного несовершенства, он начинает разрабатывать методы, как себя улучшить! Он пришел к выводу о необходимости освободить себя от пут, от бремени ненужных структур, которые возникли в процессе эволюции. Он нашел методы и средства, как это сделать. Он приказывает самому себе сделать это во что бы то ни стало!

И кто знает, может быть, в удивительном процессе самопознания и лежит главное направление самосовершенствования человеческого мозга. Может быть, раскрепощение человеческой гениальности, прыжок в совершенно новое качественное состояние как раз лежит через процесс объективного самоанализа мозга, самоизучения, которое позволяет ликвидировать слабости и усилить силу...

– Войдемте туда вместе, - вдруг сказал Корио.

Он был немного бледен и взволнован. Олла старалась ни на кого из нас не смотреть. Мы поднялись к двери и вошли в холл института.

У широкой лестницы стояла группа людей в белых халатах во главе с доктором Фаврановым. С ним беседовали несколько человек в темных костюмах, спокойные, неторопливые. Это ученые, которые должны пройти то же, что и Корио, но только после него.

– А-а! Вот и наш герой!
– воскликнул Фавранов, приблизившись к Корио.
– Вы немного опоздали. Мы вас ждем.

– Знакомьтесь, это мои друзья, - Корио представил Фавранову меня и Оллу.

Взглянув на сестру, Фавранов слегка сощурил глаза и едва заметно улыбнулся.

– Судя по вашему виду, вы пришли провожать своего друга чуть ли не в путешествие на далекую Галактику!

– Напрасно вы так думаете, - слабо улыбаясь, сказала Олла.
– Мы хорошо понимаем, что так надо.

– Да, милая девушка. Вы правы. Так надо.

Фавранов крепко пожал руку Олле.

– Скажите, а операция займет много времени?

– Пустяки. Всего минуты три-четыре. Больше занимает подготовка к операции. Но после Корио все будет значительно быстрее.

Фавранов хлопнул в ладоши и громко произнес:

– Итак, друзья, прошу внимания. Сейчас пожмите руку нашему дорогому товарищу Корио. Мы его забираем.

Далее он обратился к ученым - геофизику Лейкерту, астрофизику Малиновскому, химику Портеллову, математику Гримзо.

– Вам расходиться не следует. Доктор Косторский проведет вас в аналитическую лабораторию. После работы с Корио мы пригласим вас к себе. А вы, девушка, не волнуйтесь. Просто не думайте об этом, ласково обратился он к Олле.
– Если же вам будет очень тяжело, приходите ко мне. Мы вам поможем...

"Тоже на операцию?" - подумал я и, взяв сестру за руку, буквально вытащил ее наружу.

В январе бушевала яростная, неистовая, зловещая весна.

5

Через два дня, после того как мы проводили Корио, я встретил Онкса Филитова. Несмотря на свой преклонный возраст, он шагал по улице бодро и стремительно. Он заметил меня первый.

– О, Авро, добрый день!

– Здравствуй, старик.

– Как погодка?
– спросил он, лукаво кивнув на солнце.

– Будь она проклята, - процедил я.

– О мой дорогой, нехорошо, нехорошо. Ты сквернослов. Это запрещено.

– Послушай, Онкс. Честное слово, мне сейчас не до твоих критических замечаний. Сейчас я тороплюсь вытащить сестру из лаборатории. Она работает как исступленная. А по ночам совершенно не спит...

– Переутомление?

– Да.

– Хочешь, я помогу твоей сестре?
– шепотом произнес Онкс.

– С каких это пор ты стал специалистом по человеческим душам?

– С сегодняшнего заседания критического Совета Нейтрального промышленного управления. Авро, ты даже не представляешь, что случилось!

Я с удивлением смотрел на Онкса, стараясь понять, что могло так изменить человека, превратить старого скептика в восторженного юнца. Он же, взяв меня за руку и отведя в сторону, доверительно прошептал:

– Найден гениальный способ приостановить все это...

Он показал на солнце.

– Найден?

– Да. И притом самый выдающийся, самый невероятный, самый...

Я схватил Онкса за плечи и тряхнул его изо всех сил.

– Кто нашел и что нашел?

– Ага! Совсем другие эмоции. Я уверен, что и твоя Олла поправится, как только узнает, что произошло.

– Рассказывай же, старик, скорее!

– Проблема решена физиком-теоретиком Корио, который стоит во главе группы...

– Корио!
– прокричал я вне себя от радости.

– Да. И ты знаешь, что он предложил?

– Что?

– Выбрасывать на ракетах на высоту пятьсот километров над поверхностью Земли обыкновенную воду!

Я нахмурил лоб, усиленно соображая, что может дать такая операция.

– Только что закончилась дискуссия по проблеме, и решение принято. Через час или два первые тысячи тонн воды будут на орбите.

– Я ничего не понимаю, - пробормотал я.

Онкс расхохотался.

– Никто ничего не понимал. Все были загипнотизированы тысячами старых проектов. Предлагали выбрасывать порошкообразные вещества, металлы, графит, металлизированные пленки и еще черт знает что. Каждое предложение немедленно оценивалось с точки зрения промышленного и материального потенциала Земли, и все это пришлось отвергнуть. Не хватало либо требуемых материалов, либо производственных мощностей. Представляешь, сколько нужно выбросить в космос обыкновенного мела, чтобы уменьшить радиационный поток хотя бы вдвое? Миллион тонн! А сколько нужно ракет! И каждая ракета будет создавать лишь ничтожное облачко, а из них нужно составить колоссальное покрывало для Земли. Кроме того, когда Солнце вернется к прежней активности, совершенно не ясно, как все это убрать с орбиты. И вот Корио предложил воду, обыкновенную воду!