Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара(сб.)
Шрифт:
– Как поживает Третий гусарский?
– Семь сотен несравнимых солдат на семи сотнях превосходных лошадей.
– А ваши раны зажили?
– Мои раны никогда не заживают, маршал, – ответил я.
– Почему?
– Потому что у меня все время появляются новые.
– Генералу Раппу следует задуматься о своих лаврах, – сказал он и улыбнулся так, будто сморщился. – У него двадцать одна рана от вражеских пуль и столько же от ножей и зондов Лярея. Я знал, что вы ранены, полковник, и последнее время щадил вас.
– Это уже хуже всякой раны.
– Ну, ну, оставьте. С тех пор как англичане укрылись за линией Торрес Ведрас, нам не было чем заняться. Вы не много пропустили, пока находились в тюрьме в Дартмуре. Но сейчас нам предстоит работенка.
– Наступление?
– Нет, отступление.
Очевидно, гримаса на моем лице выразила всю степень недовольства. Что? Отступать,
– А что нам еще остается? – повысил голос Массена. – Когда королю объявляют шах, его приходится передвигать на другую клетку.
– Вперед, – предложил я.
Массена покачал седой головой.
– Линию обороны не удастся прорвать, – сказал он. – Я уже потерял генерала Сент-Круа и больше людей, чем могу возместить. С другой стороны, мы находились в Сантареме почти шесть месяцев. В окрестностях не осталось ни горсти зерна, ни кувшина вина. Мы должны отступить.
– Мука и вино есть в Лиссабоне, – упорствовал я.
– Вы говорите так, словно огромная армия способна двигаться вперед и назад так же легко, как гусарский полк. Если бы Сульт {68} находился здесь со своими тридцатью тысячами человек… К сожалению, он не пришел. Но я послал за вами, полковник Жерар, чтобы поручить весьма ответственное и уникальное задание.
Как вы догадались, после этих слов маршала я навострил уши. Массена развернул большую карту Пиренейского полуострова, разложил ее на столе и разгладил маленькими волосатыми руками.
68
…Сульт… – Никола Жан де Дьё Сульт (1769—1851) – маршал-генерал Франции (1847), участник наполеоновских войн; в 1808—1812 и 1813—1814 гг. командующий армией в Испании, Португалии, Южной Франции; в 1814—1815 гг. военный министр Бурбонов, потом снова – начальник штаба у Наполеона; в 1830—1832 гг. военный министр, затем до 1847 г. (с перерывами) председатель Совета Министров.
– Вот Сантарен, – показал он.
Я кивнул.
– А здесь, в двадцати пяти милях на восток, находится Алмейхал, известный своими винами и грандиозным аббатством.
Я снова кивнул, не догадываясь, к чему клонит маршал.
– Вы когда-нибудь слышали о маршале Миллефлере? – спросил Массена.
– Я служил под началом многих маршалов, но ни одного из них не звали Миллефлер, – ответил я.
– Миллефлер – прозвище, которое солдаты дали этому человеку, – объяснил Массена. – Если б вы не отсутствовали несколько месяцев, мне бы не пришлось рассказывать вам о маршале. Он англичанин, из хорошего рода. Прозвищем он обязан своим хорошим манерам. Я хочу, чтобы вы направились к этому воспитанному англичанину в Алмейхал.
– Слушаюсь, маршал.
– Приказываю повесить его на ближайшем дереве.
– Будет сделано, маршал.
Я повернулся кругом, но Массена окликнул меня прежде, чем я успел выйти из палатки.
– Одну секунду, полковник, – сказал он. – Вам следует разобраться, как обстоят дела, перед тем как приступить к заданию. Вы должны знать, что настоящее имя маршала Алексис Морган. Этот человек известен своей непревзойденной находчивостью и храбростью. Он проходил службу в рядах английской гвардии, но после того, как был пойман на мошенничестве во время игры в карты, со скандалом покинул армию. Каким-то образом он собрал вокруг себя английских дезертиров и подался с ними в горы. Французские беглецы и португальские разбойники пополнили его шайку. Сейчас он возглавляет банду из пятисот человек. Он штурмом взял Алмейхалское аббатство, выгнал монахов на все четыре стороны, превратил аббатство в свой опорный пункт и занялся грабежом на дорогах.
– Это достаточная причина, чтобы его повесить, – сказал я и снова направился к двери.
– Минуту! – воскликнул Массена и улыбнулся, видя мое нетерпение. – Самое главное я не успел сказать. На прошлой неделе разбойники захватили в плен самую богатую женщину в Испании – вдову графа Ла Ронда, когда она следовала по дороге от двора короля Жозефа {69} навестить своего внука. Сейчас графиню содержат в аббатстве. Она все еще жива лишь благодаря…
– Своему возрасту? – предположил я.
69
…короля Жозефа… – В апреле 1808 г. Наполеон заманил во Францию испанского короля Карла IV и его сына Фердинанда VII и заставил обоих отречься от власти, а затем объявил королем Испании одного из своих старших братьев – Жозефа Бонапарта (1768—1844), до этого в 1806—1808 гг. царствовавшего в Неаполитанском королевстве.
– Она жива лишь потому, что согласилась выплатить негодяям выкуп, – ответил Массена. – Таким образом, вам предстоит выполнить три задания: освободить незадачливую графиню, наказать виновных и, по возможности, разрушить разбойничье гнездо. Поскольку я уверен в ваших способностях, то разрешаю взять с собой не более половины эскадрона.
– О Боже! Я не верил, что такое возможно. Для выполнения этого задания мне понадобится как минимум весь полк.
– Я бы дал вам больше людей, – произнес Массена. – Но отступление начнется уже сегодня. Силы противника велики. Сейчас каждый человек на счету. Я не могу выделить вам больше. Посмотрите, что возможно предпринять, а затем доложите мне в Абранте, не позднее чем завтра к вечеру.
Я был польщен тем, что мне поручили столь сложное задание, и в то же время несколько растерян. Передо мной стояли задачи: вызволить старую женщину, повесить англичанина и уничтожить банду из пятисот человек, имея в своем распоряжении всего лишь пятьдесят солдат. Но, в конце концов, эти солдаты были конфланскими гусарами, а возглавить их должен был не кто иной, как Этьен Жерар! Стоило мне выйти из палатки и ощутить лучи горячего португальского солнца, как былая уверенность вернулась ко мне. Я стал думать о том, что после возвращения из Алмейхала наконец-то получу давно заслуженную медаль.
Поверьте, я отобрал не случайных людей. Все были старыми, закаленными в боях солдатами. Некоторых я знал еще со времен войны в Германии {70} . У многих было по три нашивки, но у большинства – по две {71} . Удэн и Папилет – два лучших унтер-офицера полка – стали во главе их. Когда гусары выстроились в колонну по четыре, в серебристо-серых мундирах на гнедых лошадях с леопардовыми чепраками {72} и с красными плюмажами, мое сердце затрепетало от гордости. Взглянув в закаленные лица солдат с лихо подкрученными усами, я ощутил прилив уверенности в том, что этим молодцам все по плечу. Не сомневаюсь, что они испытывали схожие чувства при виде своего молодого полковника, который скакал на высоком вороном жеребце впереди колонны.
70
…еще со времен войны в Германии. – В начале октября 1806 г. прусский король Фридрих-Вильгельм III предъявил Наполеону ультиматум с требованием отвести французские войска за Рейн. В ответ на это Наполеон начал военные действия, и уже 14 октября в двух одновременных сражениях – при Йене и Ауэрштедте – французы разгромили и уничтожили прусскую армию. Остатки прусских войск в панике бежали, без боя сдавая города и крепости. Через две недели Наполеон вступил в Берлин.
71
У многих было по три нашивки, но у большинства по две. – Нашивки обозначали количество ранений.
72
…чепраками… – Чепрак – матерчатая подстилка под седло поверх потника, служащая для украшения.
Когда мы оставили позади лагерь и очутились на другом берегу Тахо {73} , я выслал авангард и фланговые охранения, а сам остался во главе. Оглядываясь назад, с холмов, которые окружали Сантарем, мы увидели темные линии армии Массена. Там блестели сабли и сверкали штыки: маршал построил полки перед отступлением. К югу красными пятнами раскинулись английские передовые посты, а за ними виднелось серое облако, поднимавшееся над лагерем Веллингтона. В плотном маслянистом дыму изголодавшимся гусарам чудился густой запах кипящих походных котлов. Западнее голубым полукругом раскинулось море, расцвеченное белыми точками парусов.
73
…Тахо… – Река в Испании и Португалии, самая длинная на Пиренейском полуострове.