Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)

Я всегда говорил, что Буве был настоящим храбрецом. Выхватив саблю, он помчался наверх. Его шпоры зазвенели по каменным ступеням. Я последовал за ним, но не успели мы выскочить из кухни, как услышали невероятные крики. Дом вновь захватили враги!

– Все кончено! – воскликнул я, схватив Буве за рукав.

– Я с ними! – завопил он и, как сумасшедший, бросился наверх.

Будь я на его месте, то также предпочел бы смерть, ведь он допустил непростительную ошибку, не выставив посты, которые предупредили бы его о вражеском наступлении. В первую секунду я намеревался броситься вслед за ним, но тут же одумался. В первую очередь я должен был выполнить задачу, которую поставил передо мной император. Я оставил Буве в одиночестве, а сам снова спустился в подвал и закрыл за собой дверь.

Мои перспективы не были слишком радужными и здесь. Когда прозвучал сигнал тревоги, Буве задул свечу. Я двигался в кромешной тьме на ощупь, наступая на битое стекло. Наконец за бочонком я нашел свечу, но все мои попытки зажечь ее не приносили успеха. Проблема состояла в том, что фитиль намок в винной луже. Мне пришлось срезать кончик свечи саблей. Тогда она загорелась на удивление легко. Но как быть дальше, я никак не мог решить. Наверху невероятно вопили во все горло, похоже, в доме находилось несколько сотен пруссаков. Вот-вот им понадобится промочить глотки. Вот тогда и придет конец лучшему солдату, последует провал задания и – прощай, медаль! Я подумал о матушке и об императоре. Мысль о том, что одна потеряет любимого сына, а другой – лучшего офицера легкой кавалерии со времен Лассаля, заставила меня всплакнуть. Но я быстро взял себя в руки.

– Держись! – воскликнул я, ударяя себя кулаком в грудь. – Держись, мой мальчик! Разве может быть, чтобы солдат, который абсолютно невредимым вернулся из Москвы, нашел смерть во французском винном погребе?

Я вскочил на ноги и прижал ладонью письмо под мундиром. Шелест бумаги придал мне смелости.

Сначала я собрался было поджечь дом, чтобы сбежать, воспользовавшись суматохой. Затем решил спрятаться в пустой винной бочке. Я стал бродить по погребу, рассчитывая найти подходящий бочонок. Неожиданно в углу я обнаружил низкую дверцу, окрашенную той же серой краской, что и стены. Лишь врожденная наблюдательность позволила мне разглядеть ее. Толкнув дверь, сперва я подумал, что она заперта. Но затем дверь немного поддалась. Я подумал, что ее что-то или кто-то удерживает с той стороны. Опершись ногой о стеллаж с вином, я толкнул дверь с такой силой, что она распахнулась настежь, я свалился на землю, свеча погасла и, таким образом, я снова оказался в темноте. Поднявшись на ноги, я осмотрел мрачное помещение.

Тусклый свет проникал внутрь сквозь узкое зарешеченное окошко. Снаружи загорался рассвет. Я видел неясные очертания огромных бочек. Очевидно, хозяин держал здесь вино, чтобы оно дозревало. В любом случае, это место казалось безопаснее для того, чтобы спрятаться, чем первый подвал. Подобрав свечу и закрыв за собой дверь, я увидел нечто такое, что привело меня в изумление и, вынужден признать, даже нагнало страху.

Я уже упоминал, что дальний конец подвала был освещен тусклым светом, который лился из окошка в стене под самым потолком. Вглядевшись, я увидел, как высокий, крепкий человек мелькнул в полоске света и вновь скрылся в темноте. От неожиданности меня забила дрожь. Через мгновенье я увидел казацкую шапку и огромную фигуру – здоровенного детину с саблей у пояса. Даже Этьен Жерар растерялся, оказавшись в темноте наедине с эдаким чудищем.

Но мое замешательство длилось недолго.

– Спокойствие, – приказал я себе. – Разве я не гусар, не бригадир тридцати одного года от роду и разве не мне император доверил столь важное задание?

Да этому типу в подвале следовало больше бояться меня, чем мне его. И я понял: он сам напуган, ужасно напуган. Это было видно по его согнутым плечам, быстрым шагам, по тому, как он забежал за бочки, словно крыса в нору. Кроме того, это ведь он удерживал дверь, а не ящики или бочонок, как я думал вначале. Следовательно, бежал и скрывался он, а я за ним гонюсь. Я весь собрался в мощный монолит, когда последовал за ним в темноту. Этот грабитель с севера поймет, что имеет дело не с беззащитным птенцом. В этот момент я был на высоте!

Поначалу я поостерегся зажигать свечу, не желая делать из себя мишень. Но после того как ударился подбородком о какой-то ящик и зацепился за что-то шпорами, подумал, что чем смелее буду действовать, тем лучше. Я зажег свечу и с обнаженной саблей бросился вперед.

– Выходи, негодяй! – воскликнул я. – Тебя уже ничего не спасет. Наконец ты получишь то, что заслужил.

Я поднял свечу повыше и увидел голову над бочкой. На папахе сверкала золотая кокарда. Выражение его лица говорило о том, что это офицер и представитель высшего общества.

– Месье! – крикнул он на превосходном французском. – Я сдаюсь, если вы дадите слово, что сохраните мне жизнь. Но если вы откажетесь дать подобное обещание, я так просто не сдамся.

– Сир, – сказал я. – Французы знают, как обращаться с пленными. Я даю слово пощадить вас.

После этого он положил саблю на крышку бочонка, а я поклонился, прижав свечу к сердцу.

– Кого я имел честь взять в плен? – задал я вопрос.

– Мое имя – граф Боткин. Я состоял на службе в Его императорского величества Донском казачьем полку, – ответил он. – Мы прибыли в Сенли на разведку. И так как не обнаружили следов вашего присутствия, решили здесь заночевать.

– Будет ли неучтивостью, – спросил я, – если я поинтересуюсь: как вы очутились в этом погребе?

– Это проще простого, – ответил он. – Мы собирались уходить с утра. Озябнув после переодевания, я подумал, что стаканчик-другой вина не навредит, поэтому спустился в подвал. В то время, что я рыскал в темноте, дом был атакован, да так внезапно, что, когда я выбрался на лестницу, все уже закончилось. Мне надо было подумать, как теперь выйти из положения. Вот я и спустился вниз, в дальний подвал, где вы меня и обнаружили.

Я подумал о том, как повел бы себя старина Буве, попав в подобные обстоятельства, и слезы подступили у меня к глазам. Что дальше? Понятно, что русский граф, находясь в дальнем подвале, не мог слышать боя. Он не знал о том, что дом снова перешел в руки наших врагов. Если ему станет это известно, то я стану его пленником, а не он моим. Как же быть? Я растерялся, но вдруг мне пришла в голову неожиданная мысль, так что я даже сам себе удивился.

– Граф Боткин, – обратился я к нему, – мне предстоит непростая задача.

– А именно? – спросил он.

– Ведь я гарантировал вам безопасность.

У него глаза полезли на лоб.

– Но вы же не отказываетесь от данного слова? – воскликнул он.

– Случись самое худшее, я предпочту умереть, защищая вас, – ответил я.

– Что же тогда? – спросил он.

– Давайте начистоту, – сказал я. – Вам следует знать, что наши, особенно поляки, ненавидят казаков. От одного вида вашего мундира они приходят в бешенство. Человека в мундире казака они готовы разорвать на части, не считаясь даже с запретами.

Мои слова и тон, которым я их произносил, заставили русского побледнеть.

– Это же ужасно, – сказал он.

– Ужасно, – согласился я. – Если мы выйдем из подвала вдвоем, то я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.

– Я полностью полагаюсь на вас, – произнес он. – Что вы предлагаете? Может быть, я останусь здесь?

– Хуже быть не может.

– Почему?

– Потому что наши ребята рано или поздно захотят спуститься в подвал. Тогда они разорвут вас на части. Нет, нет, я должен выйти и остановить их. Но если они увидят чертов мундир, я за них не поручусь.