Подвойский

Александр Алексеевич вопросительно посмотрел на Подвойского.

— Да, да, — все более загорался Николай Ильич. — Мы откроем в казармах школы для неграмотных, создадим клубы. У нас уже был в Петрограде клуб «Правда» для солдат. Заведем книги, пусть в полках будут свои библиотеки. Мы приобщим всех к политике! Наш солдат пойдет в штыки не только потому, что команда подняла. ...Вот только подготовленных организаторов у нас пока нет, — с огорчением произнес Николай Ильич, — придется подключать коммунистов из местных. Но наступит время, и в армии будет свой аппарат для этой работы. Непременно! Мы сделаем армию школой! Даже через старую армию мы дали деревне тысячи агитаторов-организаторов. А через Красную Армию мы будем ежегодно давать республике в десятки раз больше настоящих политических бойцов. Казарму оставим, но она будет другой!

Эта беседа обогатила обоих.

— Мне, видимо, придется кое-что пересмотреть в своих взглядах, — сказал, уходя, Балтийский. — Так что я рад состоявшемуся разговору.

Н. И. Подвойский же был благодарен генералу за то, что тот высказал много интересных мыслей и по поводу проблем новой армии, и по поводу предстоящей инспекционной поездки.

В Орле, а потом и в Брянске ВВП обнаружила, что местные работники, всецело поглощенные сиюминутными задачами, к выполнению апрельских декретов в области военного строительства еще не приступали. Инспектировать было нечего. Н. И. Подвойский сформировал в обоих губернских городах губвоенкоматы, и ВВИ вместо инспектирования включилась в работу по переформированию пестрых, разношерстных отрядов Красной Армии в штатные боевые единицы.

Состояние военного строительства в Орле и Брянске убедило Николая Ильича в том, что необходимо как можно быстрее объехать города Центра, чтобы дать толчок к выполнению декретов ВЦИК и СНК. На совещании работников ВВИ он сформулировал главный принцип работы Инспекции: ВВИ должна не только инспектировать, но и активно участвовать в решении всех насущных вопросов на местах и не уезжать до тех пор, пока не будет налажено дело и произведены все назначения и перемещения.

Из Брянска Н. И. Подвойский спешно направил поезд ВВИ в Курск, который тогда напоминал столицу независимого государства. Им управлял «большой» и «малый» «совнаркомы». В пем создавалась «Курская красная армия». Подвойскому было известно, что там восстал гарнизон, в котором верховодил отряд анархистов-моря-ков Карцева. Анархисты разгромили местный Совет, убили военного комиссара и нескольких коммунистов-руково-дителей, грабили население, магазины, «именем революции и Красной Армии» реквизировали все, что понравится. Местная власть ничего не могла поделать, ибо у анархистов, по слухам, было несколько тысяч штыков.

По дороге к Курску Николай Ильич пригласил к себе коменданта поезда, который одновременно был и командиром боевого отряда ВВИ. Когда Приходько втиснулся в узкую дверь купе, Николай Ильич невольно залюбовался своим боевым помощником: атлетическая фигура, широкие клеши, сдвинутая чуть набок бескозырка, маузер на ремне, твердый взгляд. От этого балтийского моряка веяло спокойной силой и основательностью.

— Сколько у нас штыков? — спросил Николай Ильич у Приходько.

— Двести, если считать членов Инспекции.

— В Курске анархисты не признают Советскую власть. Надо разоружить их отряды. Но их больше тысячи человек, некоторые говорят, что несколько тысяч. — Подвойский испытующе посмотрел на Приходько.

Но Приходько был спокоен. Он помолчал, разгладил усы, потом сказал:

— Можно. Тем более — анархистов. Они лишь против лавочников молодцы. Да и вряд ли их несколько тысяч — анархисты такими большими группами не держатся. А разоружать надо не сразу, а по частям. Хорошо бы их накрыть на рассвете, когда они после пьянки отсыпаются.

Вошел помощник Николая Ильича Ф. В. Владимиров. Вместе прикинули несколько вариантов.

— Николай Ильич, — сказал Владимиров, — вас знают и по семнадцатому году, и как наркома, а теперь как члена Высшего Военного Совета. Вы — власть. Это важное преимущество.

— Верно, — добавил Приходько. — Они уже знают, с кем им придется иметь дело. Телеграмму о вашем приезде я дал еще из Брянска.

Подвойский понимал, что это давало некоторое преимущество, но только психологическое.

— ...У нас две машины и пулеметы, — продолжал Приходько. — Есть матросы и солдаты. Мы подъедем вечером. Надо пустить по городу несколько раз на машинах моряков с пулеметами; разок — в белых форменках, другой — в синих, потом — солдат. У страха глаза велики. У меня среди пулеметчиков есть латыш. Мы его и пару матросов выпустим на перрон, можно и недалеко в город. Они пустят слух, что Подвойский привез полк моряков и латышских стрелков — ночью все равно пе разберут, сколько нас. Через час весь Курск будет знать о нашей «силе». Я эту анархистскую братву знаю, она сразу за свою шкуру подумает.

Другого выхода не было. Решили рисковать.

Почти стемнело, когда поезд ВВП подошел к станции Курск-1. Быстро сгрузили машины. Моряки в синих форменках с четырьмя пулеметами рванулись в город. Изредка постреливая, проскочили мимо гимназии, где расположились анархисты, и гостиницы — их штаба. Потом по другим улицам проехали солдаты-пулеметчики, а когда стемнело — моряки в белых форменках.

Тревожная ночь опустилась над Курском. В поезде ВВП не спали. Сюда по вызову Н. И. Подвойского приехали несколько работников губкома. Николай Ильич спросил, есть ли у них хоть небольшие, но надежные красноармейские отряды или отряды из рабочих. Они были. Николай Ильич ввел губкомовцев в план операции и поручил им на рассвете разоружить мелкие анархиствующие отряды. На себя ВВИ взяла разоружение главного отряда, расположившегося в гимназии.

Ночью, как и предполагали работники ВВИ, главари анархистов сбежали. На рассвете их отряды были захвачены врасплох и взяты под стражу. Советская власть в Курске была восстановлена.

— ...К исходу дня назначаю чрезвычайное заседание ваших «совнаркомов», «большого» и «малого», — сказал Н. И. Подвойский губкомовцам. — Л сейчас Инспекция приступит к проверке военной работы в гарнизоне.

ВВИ, разбившись на группы, разъехалась в части. С одной из групп поехал и Николай Ильич.

К полудню, как было условлено, работники Инспекции вернулись в поезд ВВИ. Надо было составить общее впечатление о гарнизоне. Оно оказалось неблагоприятным, Старые военные специалисты из ВВИ были просто в подавленном состоянии от всего увиденного. Солдатские помещения — грязные, забитые поломанной мебелью, практически не охраняемые — с большим трудом можно было назвать казармами. По углам и вдоль стен стояли ржавые винтовки русского, австрийского, французского и другого производства. Оружие за солдатами не было закреплено — каждый знал свою винтовку «в лицо» и помнил, где она поставлена. Боевой учебы не было. Газеты до казарм почти не доходили. Красноармейцы были грязные, небритые, одетые кто во что...

Н. И. Подвойский слушал доклады инспекторов, делал пометки в блокноте.

— Наш долг — сделать в Курске образцовый гарнизон, — сказал Николай Ильич. — Срок — пять дней.

Военспецы переглянулись. А Подвойский продолжал:

— Переходим на круглосуточную работу. Не давать спать и местным работникам. Сейчае каждому продумать, что надо сделать по его специальности. Вы, товарищ Петров, и вы, Александр Алексеевич, — повернулся он к Балтийскому, — спланируйте последовательность и объем работ в частях. Владимиров пойдет со мной. Через час — сбор.

Николай Ильич ушел в штабное купе, где продиктовал Владимирову два приказа. Первый — о разоружении и отдаче под суд отряда моряков-анархистов. «За участие в перевороте 10 апреля 1918 года, — говорилось в приказе, — результатом чего Курский Совет Народных Комиссаров был фактически уираздиеп, за неподчинение Советской власти... за антисемитизм, пьянство, ночные палеты... приказываю у отряда воспиых моряков отобрать оружие и военное имущество, принадлежащее РСФСР, и предать всех суду революционного трибунала». Согласно приказу разоружению подлежали и несколько красноармейских отрядов, причастных к анархистской «вольни-це». Другим приказом Н. И. Подвойский снял с должности и отдал под суд военного трибунала военного руководителя Курского района.

Николай Ильич вернулся к собравшимся работникам ВВП, утвердил их предложения, порядок работы п отправил их в части. Сам же с Владимировым поехал в губ-ком. Посоветовавшись с губкомовцами, Н. И. Подвойский подписал приказ о назначении воеппым руководителем Курского района В. II. Глаголева, а военным комиссаром — А. Г. Бурле. Коллегиально определили основной состав губвоеикомата.

Во второй половине дня курский «совнарком» собрался па чрезвычайное заседание. Па него былп приглашены партийный актив, командиры и комиссары частей. В своем выступлении Н. И. Подвойский сначала коснулся вопросов советского строительства. Он разъяснил соотношение центральной и местной власти, вопросы централизма и демократии, коллегиальности и единоначалия, показал всю нелепость стремления курян слепо копировать центральные органы власти, создавать чуть ли не особую Курскую республику, предложил перестроить местные органы власти в соответствии с общепринятой в стране структурой. Вторую часть речи Н. И. Подвойский целиком посвятил политике партпп в области военного строительства. Пользуясь данными, полученными Инспекцией, он показал неудовлетворительное состояние военной работы в гарнизоне и губернии.