Подземелье Кадхаса

— Об этом не беспокойся, Цербер. — Абель уверенно хлопнул кулаком по раскрытой ладони. — Я со всем разберусь и всем всё расскажу, а вечером мы соберёмся за одним столом и хорошенько поболтаем! Я прекрасно понимаю, что подземелье может оказаться путём в один конец, и не хочу, чтобы эти две недели были какими-то не такими. Мне больно это говорить и я не хочу этого признавать, но мы все скучали по тебе и не готовы снова потерять. Именно поэтому я прошу тебя как друга — будь аккуратен и вернись в целости, ладно?

— Обещать ничего не могу, ты ведь знаешь. — я пожал плечами и украдкой улыбнулся. — Но я постараюсь, правда. Не только для вас, но и для себя. Всё-таки, от этого зависит, буду я жить дальше или умру там, так и не дойдя до финиша.

— Я понимаю. — ответил Абель и уверенно посмотрел в сторону выхода. — Мне нужно отлучиться по важному вопросу, я могу оставить тебя здесь? Ты ведь не выйдешь наружу, пока я не вернусь?

— Нет. — я отмахнулся и заверил Абеля, что за время его отсутствия ничего не произойдёт. — Всё будет хорошо, но я бы чего перекусил. Может, принесёшь чего поесть?

Абель взглянул на часы, цокнул зубами и кивнул, после чего пулей выскочил из кабинета. Я остался один на один со своими мыслями и помещением, в котором когда-то проводил много времени. Мне казалось, словно я уже не был здесь тысячу лет и одновременно, словно я был тут совсем недавно. Странное чувство и не менее странные эмоции я испытывал от того, что вновь сидел на своём излюбленном диване. Тут же вспомнилась наша последняя ночь с Морган, и моё сердце сжалось. Отбросив крамольные мысли и желание выйти из кабинета, чтобы встретиться с девушкой, я аккуратно положил голову на мягкий подлокотник и закрыл глаза. Всё, что я хотел сделать — это поспать.

Глава 3 Теплый прием и грустная новость

Дни в Громыхающем пролетали незаметно. Настолько незаметно, что полторы недели пролетели как один миг. За это время я успел свыкнуться с тем, что все жители постоянно задавали мне кучу вопросов, а близкие смотрели на меня с какой-то опаской. У Абеля плохо получилось подготовить жителей к моему возвращению, и первое моё появление на людях вызвало целую бурю неоднозначных эмоций. Гномы бросили стройку и побежали ко мне, едва не сбив с ног. Устал отбиваться от их вопросов и приглашений выпить чего покрепче. Они продолжали постоянно приставать ко мне свопросами, попутно делая ставки, нежить я или просто Божество под личиной человека. К счастью, ни один из вариантов не был правильным, но они об этом ведь не знали.

Зато я постиг для себя много нового. Как оказалось, Рикс со стаей покинули Громыхающий примерно за два месяца до моего возвращения. Они решили основать собственное поселение и жить там с другими грифонами, которые так же должны были эволюционировать. За время моего отсутствия в Громыхающий часто прибывали грифоны, неожиданно ставшие разумными. Рикс стал их идейным лидером, и когда грифонов стало слишком много, он решил покинуть поселение, чтобы никому не докучать. Не знаю, правильным ли было его решение, но Абель убеждал меня, что так лучше. Да и по его словам, он поддерживает с Риксом связь и частенько отправляет тому продовольствие и жетоны. За девять месяцев драконолюды смогли облагородить нижние уровни шахты, постепенно выкачивая из неё воду, и смогли добраться до новых месторождений. Это позволило Громыхающему стать самодостаточным на вполне внушительный срок.

Сами драконолюды отнеслись к моему появлению просто. Их моё возвращение удивило, но они подошли к делу с пониманием и расспросили меня только на второй день и то, задавали лишь те вопросы, которые, по их мнению, не были банальными. Я оценил их доброту, но все их потуги были бессмысленными, ведь все эти вопросы я уже слышал. Любой вопрос, обращённый ко мне за эти полторы недели, так или иначе был банальным. В общем и целом, все вопросы делились всего на три категории.

Первая и самая распространённая: «В самом ли деле я, это я?». Признаюсь, как отвечать на такой вопрос я не знал, а потому старался его игнорировать. Ведь стоит на него ответить и тут же просят доказательства. Начинают засыпать вопросами по типу: «А скажи то, что может знать только Цербер?». И когда ты им отвечаешь, все начинают хмуриться, отводить взгляд и чесать затылок. Эта часть жителей слабо мне доверяла, ведь была уверена, что преемники после смерти не воскресают. И я мог их понять, ведь сам так считал до момента, как получил награду за турнир.

Второй, но не менее редкой категорией были вопросы: «Как ты смог выжить?». Вопрос простой и я отвечал на него банально и однотипно, что мне просто повезло. Ничего больше не добавлял и старался абстрагироваться от всего этого, чтобы не забивать себе голову. Таких вопросов была просто куча и меня закидывали ими по десять раз на дню. Жителей в Громыхающем было много, так что покоя мне не было нигде, кроме кабинета.

Третья и самая редкая категория, это вопросы про то, где я пропадал и что пережил. Такие жители оказались самыми душевными и чаще смущались, задавая мне вопросы. Они не лезли ко мне, пока я ем, пью или занят чем-то важным. Они старались подходить ко мне лишь тогда, когда были уверены, что ничем мне не мешают. Чаще всего это были именно разумные, принадлежащие к расе гномов, притом, мужчины. Находились и другие разумные, никак не относящиеся к гномам и имевшие другой пол, но это была редкость. Почему-то именно горным жителям был ведом этикет и чувство такта, хотя их внешний вид говорил об обратном. Правильно говорят, что нельзя судить книгу по обложке, и я в этом убедился.

Была и четвёртая категория, но в неё входила лишь Мари. Когда я явился в её лавку, она совершенно не удивилась, хмыкнула и спокойно позвала Рузира. По её словам, она точно знала, что я жив и даже не переживала. Единственное, Рузир в это верил слабо. Они с Мари даже поспорили, и когда Рузир увидел меня, то кинул Мари два золотых жетона. Меня это сильно удивило, особенно такая маленькая ставка, но говорить про это я ничего не стал. Встреча была приятной, но просидели мы недолго. У сатира была назначена какая-то важная встреча, а Мари сильно устала. Я пообещал ещё к ним забежать, но так этого и не сделал. Не хотел лишний раз давать им надежду, что я здесь задержусь. Да и по их лицам было ясно, что они от меня этого не ждут, но надеются. Было больно видеть, как мои друзья видят тонущего меня, а спасти никак не могут.

Очередным удивлением для меня стали Морган и Хлоя. Первая тут же набросилась на меня в слезах, как только увидела, и принялась целовать, крепко обнимать и что-то вопить на ухо. Половину слов я не слышал, так как ловил на себе пристальный и суровый взгляд Хлои. Хозяйка таверны явно была не рада моему появлению и её последующие слова меня в этом убедили.

— Цербер, вот на кой чёрт ты вернулся, а? — Хлоя говорила весьма грубо и добавляла некоторые выражения, от которых у меня уши вяли. — Морган после твоей пропажи почти месяц горевала, из дома не выходила. Девочка влюбилась в тебя по уши, а ты, оказывается, живой был, так ещё и заглядывал к нам. И тебе хватило смелости после этого вернуться? Ты ведь понимаешь, что следующей твоей такой выходки, она уже может и не переживёт?

Я сильно смутился, ведь совершенно о подобном не думал. Ну не мог я предположить, что Морган в меня может так сильно влюбиться. Прошло ведь совсем ничего! И, похоже, я слишком недооценил женскую натуру и любовь. Но как бы мне не хотелось быть с ней, я прекрасно понимал, что мне она нужна была лишь для любовных утех и не более. Да, это жестоко и грубо, но видеть, как она убивается, и продолжать использовать, я не мог. Потому, я не придумал ничего лучше, чем сразу сказать ей, что нам не следует больше спать, видеться и вообще общаться. Такого потока слёз прерываемых на крики, оры и удары полотенцем, я раньше не видел. Морган впала в такую истерику, что даже Хлоя едва смогла её утащить. К счастью, барменша на такой мой поступок отреагировала весьма позитивно. По её словам, я поступил как мужчина и не стал мучить девку, хоть и мог. Самому мне стало от такого ещё паршивей, но я прекрасно понимал, что скоро мне снова нужно будет уйти и не факт, что я смогу вернуться.

Заглянул я и к Галмачу. Гоблин был сильно рад меня видеть, но совершенно не удивился тому, что я жив. Похоже, он был единственным, кто не задал ни единого вопроса про мою смерть, пропажу и возвращение. Зато, он подарил мне подарок. Резную деревянную статуэтку меня же, в соотношении один к шести. Я был очень рад подарку и пообещал гоблину ответный, но уже когда вернусь из подземелья. Галмач улыбнулся, крепко пожал мне руку и продолжил мастерить какой-то стол. Наш с ним разговор был самым коротким, но не менее запоминающимся, чем с Морган. Статуэтку я отнёс в свой кабинет и поставил на стол. Что-то подсказывало мне, что если я уйду в подземелье, то сюда уже не вернусь. Умру или выберусь из чистилища, но точно не вернусь сюда. Почему-то я думал именно так и решил оставить статуэтку здесь, чтобы она напоминала ребятам о том, каким я был. Галмач и в самом деле сделал её весьма похожей на меня и вырезал всё до мельчайших деталей. Даже бороздку на груди в виде шрама можно было потрогать и ощутить.