Подземелья Редборна

Немолодая, но все еще очень привлекательная женщина в коричневом платье с узким лифом, напоминающем платья знатных дам, молча поклонилась гостям и вышла, повинуясь властному взгляду мужа. Вскоре она вернулась с кувшином вина, а молоденькая служанка, то появляясь, то убегая на кухню, уставила стол всевозможной снедью. Накрыв на стол, женщины ушли, а мастер, сев на стул с высокой спинкой, начал разливать вино.

— Сейчас выпьем, закусим и начнем снимать мерки. Завтра к вечеру все будет готово. Утром приведи свою лошадь, у нее наверняка сбиты подковы. Ты откуда добирался-то?

— Из Бельверуса, но коня ковал еще раньше. Так что с подковами ты попал в самую точку. Слушай, ты тут говорил про какого-то Ферндина, это что еще за птица?

Рыжий Бёрри вмешался в разговор:

— Эх, Конан, тут такое творится! Мне вчера Лис все рассказал! Давайте сначала выпьем за встречу, а потом уже поговорим об этом шакальем отродье!

— Да, Бёрри, ты прав! Нечего мешать чистое вино и разговоры об этом… тьфу, ну его, давайте выпьем!

Они с удовольствием осушили кубки и принялись за еду. И хотя совсем недавно они плотно позавтракали у Лиса, аромат кушаний, стоявших на столе, заставил их забыть обо всем. Перед Конаном в глубокой миске дымилось жаркое с овощами, политое острым соусом, от которого щипало язык и на глаза наворачивались слезы. Этот жар можно было остудить только вином, и кувшин, не останавливаясь, ходил по кругу, пока не опустел.

Хозяин не торопил своих гостей, но глаза его время от времени мечтательно пробегали по широкой груди и могучим рукам киммерийца. С трудом дождавшись, пока миски и кубки опустеют, он в нетерпении вскочил со стула:

— Бёрри, ты ему про Ферндина лучше меня потом расскажешь, у тебя язык хорошо подвешен! Но смотри, расскажи так, чтобы у твоего друга кровь загорелась и чтобы ему передалась хоть частица нашей ненависти! А уж я сделаю ему такие доспехи, каких нет у самого герцога Оргельда! Пошли, киммериец, пошли скорей, нельзя терять времени!

Они пробыли у Кларса до самого вечера. Конану всегда нравились оружейные мастерские, но то, что он увидел здесь, привело его в полное восхищение. Это было крошечное королевство, и мастер Кларс был его грозным владыкой. Его любили и боялись все, начиная от седобородых мастеров, ближайших помощников Кларса, и кончая шустрыми мальчишками, только что поступившими к нему в учение и пока что с большим рвением подметавшими двор. Один из них со всех ног бросился выполнять какое-то его приказание, отданное чуть слышным голосом, и вскоре из всех мастерских вышли серьезные оружейники в прожженных передниках и с руками, почерневшими от работы с металлом. Как свита за королем, они прошли за мастером Кларсом и его гостями в большую комнату с простыми лавками вдоль стен, на которых были разложены различные кольчуги, шлемы, подшлемники, а на обшитых простыми деревянными панелями стенах висели всевозможные мечи и кинжалы. В одном углу красовались, укрепленные в специальной стойке, сверкающие секиры, а другой угол ощетинился боевыми топорами. Луки и стрелы разных видов притягивали взгляд, казалось, они так и просятся в битву, чтобы запеть свою вечную песню смерти.

Здесь же можно было заказать боевое снаряжение для коней — седла, приспособленные для всадников в доспехах, массивные стремена, стеганые попоны и множество вещей и вещиц, назначение которых понятно только настоящему воину.

Они долго выбирали, примеряли, прикидывали, потом пошли в кузницу, и мастер Кларс сам достал клинок из кучи заготовок, приготовленных для последней закалки. У Конана от звона молотов, смеха кузнецов, шипения воздуха в мехах, брызжущих искр и запаха горячего металла просто руки зачесались, и он подхватил огромный молот, стоявший у стены.

— А, ну-ка, давай покажи, на что способен! Вижу хватку. Кузнецом был, что ли?

— И это приходилось! Эй, ребята, поддайте огоньку! Клинок, вынутый из чана с соленой водой, докрасна раскалился в горне, и Конан стал аккуратно отбивать его огромным молотом, а мастер Кларс доводил его своим молоточком.

Бёрри, покрутившись немного возле горна, вскоре исчез, не выдержав жара и шума.

Так он и пропадал где-то до самого вечера, когда потные и усталые мастер и его могучий помощник вышли во двор. А в кузнице за их спинами продолжал пылать огонь и неутомимо перестукивались молоты, большой и малый.

— Значит, договорились. С утра приводишь коня, меняем подковы, выбираешь сбрую. А сейчас надо малость отдохнуть. Эй, Бёрри, старый гуляка, куда тебя демоны утащили?

Его громовой голос разнесся над всей улицей, и собаки во дворах ответили бешеным лаем.

Дверь конюшни скрипнула, и на пороге показался Бёрри. Великолепный щеголь, похоже, неплохо выспался на сене и сейчас, с соломинками, приставшими к штанам, безрукавке, шапке, зажатой под мышкой, растерял половину своей важности. Конан не выдержал и расхохотался.

— Теперь тебе осталось поужинать у «Старого Лиса», и можно будет наведаться к другой вдовушке с сундуком, а?

— Хорошо, что напомнил! Чуть не забыл, а я ведь ей обещал! Пойдем, провожу тебя до харчевни, по дороге расскажу про этого Ферндина, а потом к ней! Ведь жареный гусь это тебе не шутка! Да и сама она… м-м-м… — Бёрри замотал головой, зажмурился и выразительно причмокнул.

Тут уже и мастер Кларс засмеялся и ткнул его в живот могучим кулаком:

— Ну ладно, раз уж обещал, то иди! А завтра приходишь к нам, и мы тебя отсюда не выпустим, пока не пропоешь все, что знаешь. Особенно про короля Грегора! Ладно, идите, вон уже почти стемнело. Эй, Арнольф, бери факел и проводи этих господ! Живо, постреленок!

Мальчишка с зажженным факелом, Конан и Бёрри вышли за ворота, а мастер Кларс еще долго смотрел им вслед, то хмурясь от невеселых дум, то вдруг чему-то улыбаясь. Потом вернулся в кузницу, и к стуку молотков присоединился его властный рокочущий голос.

ГЛАВА 6

Праздник Изобилия Митры исстари был для жителей Мэноры и всего герцогства Бергхеймского самым радостным событием года. Земледельцы собирали урожай, пастухи подсчитывали подросший приплод, и все они возносили моления Митре о даровании благ на будущий год.

Браки, заключенные сразу после праздника, считались самыми крепкими и счастливыми. Поэтому еще много дней после совершения всех обрядов и церемоний, посвященных Пресветлому Митре, город и вся провинция праздновали бесчисленные бракосочетания. Но в этом году, несмотря на обычное оживление, царившее в Мэноре накануне праздника, все же чувствовалось какое-то напряжение, смутная тревога, ожидание несчастья. Город по-прежнему жил, торговал, улицы полнились народом, но не слышно было ни громких голосов, ни смеха. Сидя в харчевнях, горожане о чем-то тихо переговаривались, сокрушенно качая головами, а в разговорах только и слышалось упование на справедливость Всеблагого Митры, который не допустит такой напасти.

Ферндин — вот было имя, растревожившее весь город, имя этой напасти, которой, как чумы, боялись все жители. Герцог, их мудрый молодой герцог Оргельд, который преобразил все герцогство за такое еще недолгое время своего правления, вдруг стал послушной игрушкой в руках безродного проходимца! Куда подевались его спокойствие и рассудительность в делах правления, где теперь его мудрые приговоры в делах суда! Нескончаемые пиры, охоты, бешеный разгул — и все дела в забросе, а если что и приходится решать, то герцог сначала спрашивает совета у своего незаменимого Ферндина, а потом повторяет его слова как результат собственной мудрости.