Подземка

Я подошёл к телам големов, внимательно осмотрел. Верблюда и впрямь пристрелили, правда, вид у него всё равно был несколько расхристанный. Очевидно кое о чём попутчица умолчала: дело у них и до рукопашной дошло, и как-то видать моя хрупкая стройная Лило из неё выкрутилась. Такого кабана уложить непросто. Мне без заначенного тесака было бы не справиться. Я, конечно, не самого хлипкого телосложения, но у покойничка силушка была воистину богатырской.

Порвал бы меня как тузик грелку.

Во время осмотра не забывал обыскивать трупы, отбирая вещи, которые мертвецам уже ни к чему, а вот нам вполне могут пригодиться. У Боцмана нашлась полностью заправленная газовая зажигалка из красной прозрачной пластмассы, две пачки сигарет, патроны, разная мелочёвка, не представляющая особой ценности, но, тем не менее, её можно было бы обменять на еду. Кстати, со жратвой у големов было туго. В вещмешках не нашлось ничего даже отдалённо похожего на провизию. Возможно, големы в ней просто не нуждались или сидели на диете, в которую входили парнишки вроде меня.

Шмонать покойников — занятие не из благородных, но я давно подавил в себе остатки брезгливости. Всякое бывало.

Приходилось таскать трупы за руки-ноги, хоронить друзей и знакомых, снимать с них хорошие шмотки, обувь. И тогда, и тем более сейчас мародером сам себе я не казался, ну а в данном случае это были заслуженные в честном бою трофеи.

Девушка прекрасно меня понимала. Осуждения в её глазах я не прочитал. Вот и славненько. Чистоплюи под землей быстро перевоспитываются.

Теперь у меня были два плотно набитых вещмешка, содержимое которых несомненно пригодится в далеко не близкой (простите за каламбур) дороге. Доберёмся до следующей станции, что-то сменяем, что-то придержим. Живём, короче.

Один минус — документы на нас Ашот Амаякович так и не сподобился написать, очевидно, считал, что Верблюд с

Боцманом сами по себе убедительней любого «аусвайса». На всякий пожарный я прихватил их корочки, но серьёзная проверка быстро бы выявила простой факт, что мы с Лило не те за кого себя выдаём.

Идти было тяжело, но душу грели сразу несколько факторов: во-первых, я целый и невредимый, во-вторых, рядом топает молодая красивая особа противоположного пола, в-третьих, своя ноша не тянет. Правильно люди подметили.

Автоматы у големов я тоже забрал, оставив возле них свой «Калашников» с деревянным прикладом. Хоронили же древние погибших воинов с доспехами и оружием, вот и я решил придерживаться этой традиции. А то, что один «калаш» на двоих — ничего, мертвецы у меня теперь тихие и точно из-за автомата не передерутся.

От избыточных чувств я даже запел. Сначала затянул «Чёрный ворон», я часто его пою. Песня на все случаи жизни: и когда грустно, и когда весело. Всё зависит от того, какие эмоции в слова вкладываешь. Можно с надрывом голосить, а можно и с боевым задором вроде: только попробуй — сунься, таких люлей огребёшь, мало не покажется.

Потом пришёл черёд других песен, преимущественно казачьих. Я раньше любил слушать как заслуженный «казак» Розенбаум их исполняет, частенько диск на вертушке гонял. Это ещё до всеобщей амбы было.

Эх, умели казаки воевать, умели и песни придумывать. Я ведь тоже из их кровей, из казачьих. Правда, мне до пращуров что до Парижа раком: нет ни чуба, ни пики, ни шашки, ни отваги настоящей, но душа всё равно казачья.

Лило — та всё больше молчала, слушала, конечно, но подпевать даже не пыталась. Скорее всего, слов не знала. А может, не хотела. Мне в тот момент было всё равно. Могу и один горло драть.

— У меня вопрос такой: на следующей станции дадим о себе знать или так до Центральной потопаем, навроде ингогнито? — спросил я.

— Пожалуй, постараемся проскочить без лишней помпы. Кто знает, может в окружении Генерала есть ещё големы, и они будут охотиться на нас, — резонно рассудила девушка.

— Логично, — кивнул я. — Раз уж заговорили о големах, может, поделишься информацией: кто они такие, откуда взялись?

— Ты меня из праздного интереса спрашиваешь? — нахмурилась Лило.

— Почему из праздного?! — обиделся я. — Вдруг мы с ними ещё раз столкнёмся? Мне как-то не улыбается им спину подставлять. Уж если встречать, так автоматной очередью.

— Големы — плоды не очень удачного биологического эксперимента из серии «хотели как лучше, а вышло как всегда».

— Знакомое дело, — кивнул я.

— Пожалуй, это всё, что я могу тебе сказать. Остальное сможешь узнать только на Центральной, да и то, если получишь специальный допуск. Я, конечно, могу похлопотать, но на твоём месте я сначала бы хорошо подумала, прежде чем лезть в это дело. Далеко не все знания идут на пользу. Некоторые из них бывают очень опасными. Впрочем, чего уж тут говорить. Ты и так многое увидел собственными глазами.

— Многое, но не всё, — возразил я. — Боюсь, мне теперь хочешь — не хочешь, придётся вникать во все нюансы.

— Тогда наберись терпения, — сказала девушка.

Я захлопнул рот. Пожалуй, она права. Не стоит мне совать нос в чужие делишки. Если у начальства возникнет желание, само меня просветит, а сейчас просто нужно держать ухо востро. Буду осторожным вдвойне или втройне, хотя жить под вечным напряжением сложно.

Эх, как хорошо было когда-то на Двадцатке.

Глава 15

Корочки големов помогли нам миновать посты без препятствий. Скучавшие автоматчики не удосужились внимательно изучить документы и пропустили нас без препирательств.

На следующей станции нам подфартило. Я краем уха услышал разговоры двух торгашей и узнал, что сегодня на

Центральную пойдёт мотодрезина с грузом. Дальнейшее было делом техники. Я, где уговорами, где подкупом, на который пошли вещи убитых големов, сумел договориться с нужными человечками, и в итоги мы с Лило попали на этот «состав».

Дрезина везла за собой облегчённую железнодорожную платформу, кроме мест для бойцов охраны нашлись и два для пассажиров. Понятно, что ехать куда быстрей и приятней, чем натирать ноги во время пешеходной прогулки.

На Двадцатке тоже была подобная дрезина, но её эксплуатировали крайне редко. Полковник зря гонять технику не любил. Сам почти не ездил и другим не давал. С горючкой было туго, так как вся уходила на нужды поисковиков.

Эта станция была побогаче и потому вынужденно платила большие налоги. Вот и нынешний состав вёз на Центральную вырученные с поверхности продукты, одежду, лекарства, строительные материалы и прочие ценные вещи, натасканные здешними поисковиками. Те, похоже, вкалывали в поте лица.

Охраняли состав три бойца. Сидя на куче мешков, они по очереди передавали друг другу самокрутку. Принюхавшись, я уловил лёгкий аромат «дури» — высушенного мха, которым зарастали стены некоторых домов на поверхности.

Наркотический эффект от него был слабым, и начальство обычно смотрело на балующихся этой дрянью довольно спокойно.

«Крышу» мох не сносил, привыкания не вызывал, координацию почти не рассеивал. Курильщики чувствовали небольшую эйфорию, вот пожалуй, и всё. Сам не пробовал, но о каких-либо побочных эффектах мне слышать не доводилось.