Подземка

Следующие несколько дней прошли беспрестанных тренировках. Фокусник поделился секретом своего необычного оружия — оказалось, что его трость сделана из очень необычно дерева, которое растет только в самых удаленных уголках подземелья. Когда древесина усыхает, оно становится настолько жестким и твердым, что разрезать его не может даже самая остро заточенная сталь. По весу оно было на удивление легким, словно полый тростник, поэтому для того, чтобы сражаться им особой физической силы не требовалось — только ловкость. А с этим у Эвелины никогда проблем не было. Фокусник оказался прекрасным учителем, терпеливым и умеющим доходчиво объяснять. Под его руководством девушка быстро совершенствовалась и обретала уверенность, совершенно забывая о предстоявшей схватке.

— Плохо то, что ты левша, — заметил Фокусник на последнем занятии. — Падший ведь тоже будет сражаться левой — правую я ему перебил, и ты потеряешь часть преимущества.

— Ничего, мне кажется, что после твоих тренировок я с легкостью одержу победу.

— Вот это воля! — восхищенно воскликнул хозяин. — Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит.

Они возвращались мимо картонного дома. У края крыши стояла знакомая компания: Падший, Крысочеловек и Женя. У них было какое-то странное приспособление, похожее на арбалет, только болт был совсем короткий. Он напоминал осадную кошку, к которой была привязана толстая веревка. Падший прицелился куда-то в сторону лампы, но болт до нее не долетел. Крысочеловек забрал арбалет и что-то в нем подкрутил, а потом снова передал Падшему.

— Что они делают? — встревожено спросил Фокусник. — Они же собьют лампу и тогда весь наш мир погрузиться во тьму… Даже кристаллов не хватит, чтобы напитать подземелье светом.

— Надо их остановить!

— Бежим.

Фокусник с Эвелиной помчались по лестнице, но до верха было слишком далеко. Когда они, наконец, выбрались на крышу, бунтовщики уже успели попасть из арбалета туда, куда хотели попасть. Нет, лампу они не разбили. По всей видимости, это в их цели не входило. Они просто зацепили кошку за ведущий к ней провод и натянули между ним и крышей веревку. Падший аккуратно ступал по ней, помогая себе здоровой рукой и крыльями.

— Останови его! — крикнул Фокусник, толкая Эвелину к веревке.

— Но как я?.. — испуганно спросила она, глядя вниз.

— Не бойся. Если поверишь, твой плащ тоже обратиться в крылья и ты не будешь ни в чем уступать этому гнусному Ангелу.

— Не слушай его, — взмолился Женя. Он хотел побежать к девушке, но Крысочеловек его удержал. — Он — зло. Почему ты не веришь нам? Ты ведь понимаешь, я знаю, что понимаешь, что происходит, но все равно идешь у него на поводу. Почему не хочешь освободиться?

«Я понимаю? Освободиться? Для чего? Для пустоты и одиночества? Для разочарования и горя? Нет, Фокусник прав, свобода — иллюзия, а то, что они предлагают, лишь анархия, безвластие, которое ни к чему хорошему по определению привести не может».

Отринув сомнения, Эвелина поставила ногу на веревку, затем вторую. Пошла. Медленно, неуверенно, кренясь то в одну, то в другую сторону. Потеряла равновесие, бешено взмахнула руками с зажатой в них тростью и вдруг… красный плащ действительно превратился в крылья, яркие, атласные, кровавые крылья, которые взмахивали в такт шагам, не позволяя девушке упасть. Через несколько мгновений она была уже наверху. Неуверенно вступила на провод — током, вроде, не ударило. Пошла вперед навстречу Падшему. Тот стоял над самой лампой и чего-то ждал. А, может, кого-то?

— Где Фокусник? — недовольно спросил он, видно, Эвелину совсем не ждал.

— Внизу. Я буду сражаться вместо него.

— Он настолько труслив, что прячется за женскую спину? Позор! — горько усмехнулся Падший.

— Это неправда. Просто его рана еще не затянулась, — Эвелина вскинула трость, готовая в любую минуту отразить атаку.

— Просто он манипулирует тобой, как манипулирует всеми в этом мире. Он хотел, чтобы ты сражалась вместо него, поэтому позволил мне нанести ему рану, ведь до этого я не мог даже поцарапать его. Да к тому же… я просто уверен, что любая его рана здесь легко затягивается по его желанию. Просто сейчас он этого не желает — ему удобней изображать из себя больного и посылать тебя на передовую. Видно, догадался, что я нашел способ, как рассеять его морок. Достаточно лишь разбить лампу.

— Нет! Тогда ты лишишь этот мир солнца.

— Пойми, в этом мире нету солнца, а лампа — лишь очередной обман, за которым скрывается наш пропуск в настоящий мир. Иначе, зачем ему так ее оберегать? Ведь он сам в свете не нуждается, а его дом сделан из фосфоресцирующего кристалла, которому тоже лампа ни к чему.

— Он заботится об остальных.

— Ты слишком высокого о нем мнения. Остальные для него лишь марионетки, которые он дергает за ниточки от скуки. Настало время их обрезать.

Он, наконец, выхватил меч и рассек им воздух. Сражаться, стоя на качающемся проводе оказалось не так-то просто. Если бы не крылья, Эвелина давно бы уже упала. Несколько раз она оступалась, а один раз чуть не соскочили обе ноги, но каждый раз в последний момент удавалось восстановить равновесие и удержаться. Падший, видимо, тоже испытывал с этим некоторые трудности, к тому же левой владел далеко не так хорошо, как правой. Если бы на месте девушки был Хозяин, то уже давно одержал победу и поверг мятежного на землю. Но Эвелине удавалось лишь отбиваться от не слишком сильных ударов Падшего. Со стороны их движения были похожи на медленный танец: вперед-назад-поворот.

— Что заставляет тебя сражаться? — спросил Падший, когда они, не сговариваясь, решили взять передышку.

— Я хочу помочь другу.

— Он тебе не друг, а Хозяин. Кажется, ты и сама его так называешь. Перефразирую вопрос, что заставляет тебя хотеть быть его рабыней?

— Я не…

— Почему ты не можешь освободиться? Почему так упорно не желаешь видеть то, что лежит на поверхности?

— Я… боюсь? — это был вопрос, а не утверждение. Эвелина теперь ни в чем не было уверена.

— Чего? Свободы? — удивился Ангел.

— И одиночества, которое всегда идет с ним об руку. Нет, уж лучше принадлежать, всецело отдавать себя кому-то, чем одной скитаться во тьме. Я рабыня, потому что люблю своего Хозяина.

— Ты любишь быть рабыней. Тебе кажется, что так легче, но рано или поздно ты разочаруешься, потому что в таком существовании смысла нет. А чтобы любить кого-то, по-настоящему любить, свободу надо познать. Чтобы знать истинную цену, которую приходится платить за любовь. И мы познаем ее, если разобьем лампу.

Эвелина болезненно скривилась и в первый раз подняла трость не для защиты, а для атаки. Падший не ожидал ее маневра и, получив удар в бок, зашатался. Девушка застыла, осознав, что противник вот-вот будет повержен. Он упадет… разобьется… умрет… Это она убила его, убила человека. Живого. Погруженная в свои мысли, Эвелина не заметила, как резко дернулись крылья Ангела. Он налетел на нее, выхватил трость, и они вдвоем камнем полетели вниз. Невероятно быстрым движением Падший успел задеть тростью раскачивающуюся лампу, и она со звоном разлетелась на тысячи осколков. Подземный мир поглотила кромешная тьма.