Подземные куколки

– Ничего, у машины высокая посадка.

Женька округлила глаза, увидев, подъехавший к магазину раритет. Она не очень разбиралась в машинах, но поняла: этому авто не меньше шестидесяти лет.

– Она еще ездит?

Иван откинул волосы с лица, прищёлкнул языком.

– Ещё как! Девяносто километров запросто делает по хорошей дороге. О проходимости я уж и не говорю. Это же легендарный «ГАЗ-69А», – забрав пакеты и коробку с печкой у Женьки, он уложил их на заднее сиденье. – Прошу.

– А я считала, такие машины называют уазиками.

– Нет. Это именно «ГАЗ», Горьковский автомобильный завод, – он любовно погладил панель машины. – Старичок пятьдесят первого года, а бегает, как молодой. А чего ты забыла на Садовой? Там с десяток семей осталось не больше. Да и раньше я тебя там не видел.

– Только сегодня приехала.

– Надолго?

– Как получится, – протянув руку, добавила: – Женя.

– Иван. Вот мой телефон. Если надо куда-нибудь съездить, звони.

Машина, подпрыгивая и ныряя в ямы, пробиралась к дому Щульцев.

– Тишина и воздух, как в деревне. Жаль, этому месту недолго оставаться таковым, – произнесла Женька, рассматривая улицу.

– Как сказать. Лет десять назад собирались эти дома снести и построить многоэтажки, а они всё стоят и стоят. Покупать и продавать не разрешают, вот дома и обезлюдели. Мы мальчишками обожали лазать по заброшенным постройкам, привидениями друг друга пугали.

Иван остановил «ГАЗ» возле дома Шульцев, присвистнул, глядя на узкий проход через бурьян.

– Ничего себе заросло! Тут топором надо поработать.

Женька не стала объяснять, что заросли лишь небольшой полосой. Поблагодарив водителя, сложила пакеты у калитки.

В доме, благодаря распахнутым настежь окнам, гулял свежий ветерок. Пристроив печку на разделочном столике, она поставила чайник и кастрюльку с водой на конфорки. Неприятный запах нагревшегося металла потянулся от электропечки. Совсем рядом кто-то громко чихнул, заставив Женьку подпрыгнуть.

– Кто здесь?

Она огляделась по сторонам, выглянула в окно.

– Это привидение? – задала она вопрос, чувствуя себя ужасно глупо. – Привидения могут разговаривать, раз умеют чихать?

Женька могла поклясться, что в комнате послышался чей-то тихий сдавленный смех. Она заглянула во все углы, в шкафы, ничего не обнаружив, пожала плечами.

– Я не боюсь привидений, мне даже интересно, – громко заявила она, обращаясь неизвестно к кому.

Обедать расположилась в красочной беседке. Внутри стоял небольшой столик и пара плетеных кресел. Розы, нагретые солнцем, пахли одуряюще, будто вокруг разлили масло из роз. Покончив с сосисками, Женька откинулась в кресле, наслаждаясь чаем. Неподалёку послышался громкий щелчок, затем раздался гитарный перезвон, будто кто-то дёргал за струны рядом с беседкой. Женька поперхнулась чаем. Выбравшись из кресла, выглянула наружу. Вскоре какофония звуков прекратилась и полилась мелодия. Мужской голос чуть хрипло затянул:

Я не могу забыть твой нежный голос [3] С оттенком невесомого задора.Горячий август гнёт на пожню колос.Созрела ежевика для ликёров.Но по утрам белёсые туманыИ росы серебристые на травах.Когда же наконец я перестануЛистать увядших отношений главы.А губы поцелуи позабыли…Не колет щёки жёсткая щетина…Ложится слоем светло-серой пылиГнетущая безумная кручина…

3

Стихотворение поэтессы Ирины Васильевой-Курк «Я не могу забыть…» (15.08. 1917)

Женька, навострив уши, дослушала песню. Стихи ей понравились, да и мелодия оказалась неплохой. Настроение совпало с настроением певца, она представила лицо бывшего жениха – на глаза навернулись слёзы. Потом чертыхнулась.

«Оказывается, я размазня. К тому же у Олега никогда не имелось жёсткой щетины. Интересно, почему? Он всегда тщательно брился или борода не росла?»

Пока она пыталась вспомнить поросль на подбородке Олега, певец, сменив тему, с надрывом в голосе запел:

Моей никчёмной жизни день: [4] Гудок, проверка, вялые минуты…Весна в разгуле, пенится сирень,Но не со мною ты проснёшься утром.Когда придёт разорванный конверт,Я испытаю что-то вроде страха.Вдруг в нём твоё размашистое «нет»Вмиг станет влажной тонкая рубаха.Колючка, вышка, люто лают псы.На небо воют, улыбаясь сыто.Чернее ночи цвет у полосы,Которая пока не пережита…

4

Стихотворение поэтессы Ирины Васильевой-Курк из цикла «Зона».

Женька, оглушённая музыкой, постояла немного в раздумье. Пусть певец пел неплохо, да и стихи подобрал необычные, но какого чёрта он так орёт. Явно врубил микрофон на всю громкость. Вот и получила тишину! С чашкой недопитого чая она приблизилась к стене из бурьяна, звуки явно неслись из соседнего двора. Одним глотком Женька осушила чашку. Та-а-ак! Надо разобраться, какая свинья, верней свинтус нарушает покой. Она почти бегом вернулась в дом, поднялась на второй этаж и выглянула в окно. У бассейна в шезлонге возлежал рыжий бородатый детина с электрогитарой в руках. На столике стояла початая бутылка спиртного, высокий прозрачный стакан и тарелка с нарезанными фруктами. Детина сграбастал в руку микрофон на невысокой стойке, что-то подкрутил. От неприятного звука, похожего на скрежет, Женька сморщилась, как от зубной боли. Незнакомец остался доволен произведённым эффектом. Теперь его голос буквально гремел:

Запретка. Купол золотой. [5] И крест на нём, вспоровший небо.Реальность сглажена мечтой.Перемешались быль и небыль.Главнее главного здесь Бог.Ценнее ценного свобода.Жизнь собирается из крох.И разбивается о годы.Плывёт над зоной благовест.Молитвы нет. Есть просто слоган.Не раз целован медный крест.А всё одно спиною к Богу.

«Совсем сдурел! Так и оглохнуть можно, – возмутилась Женька. – Думает: один на белом свете. Или ему плевать на других людей? Поёт про зону. Сидел что ли? Да уж, с таким типом опасно связываться».

5

Стихотворение поэтессы Ирины Васиьевой-Курк из цикла «Зона»

Показалось, что от оглушающего грохота затряслись стены дома, во всяком случае, задребезжали стёкла в рассохшихся рамах на первом этаже. Пытаясь отгородиться от раздражающей какофонии, Женька закрыла окна. Звуки сделались чуть тише, но не слишком. Они проникали сквозь щели в плохо прилегающих форточках. Закусив нижнюю губу, Женька принялась расхаживать по дому.

«Интересно, здесь есть подвал? Только в нём можно спрятаться от ненормального певца».

Не обнаружив подвал, она сунулась в кладовую, не имеющую окон, затворила за собой дверь. Усевшись на ящик, прислонилась спиной к деревянному стеллажу.

«Как другие соседи терпят это безобразие? Или этот рыжий беспредельщик настолько крут, что боятся с ним спорить?»

Краем глаза Женька заметила, что-то мелькнуло между стеллажей. Внимательно осмотрела кладовую – ничего. Тихо звякнули пустые банки, чуть пошатнулась медная ступка. Мыши? Во всяком случае, сквозняка здесь не было: сквозь плотно запертую дверь воздух не поступал. Только для мыши пронесшаяся тень крупновата. Дом подкидывал всё больше загадок, заставляя разгораться воображению.