Подземные воды

Они могли быть самого высокого мнения о себе, но, по сути, были всего лишь самоуверенными крысятами, дорвавшимися до сытой жизни. В какой-то момент они вцепились в большой заманчивый кусок сыра, который трогать не стоило. Мышеловка захлопнулась.

***

Басиста они потеряли на шестой год существования группы. Как-то ночью ему приспичило расслабиться в горячей ванне. Пьяный и обкуренный он слегка переборщил с расслаблением. Утром его нашли, синюшного и распухшего в мутной холодной мыльной воде с высохшей пеной на висящей с края ванны руке. Остальные члены группы остро восприняли потерю друга, но вместо того, чтобы задуматься о причинах и постараться что-то изменить, дружно ушли в длительный запой. Они так и не смогли найти достойную замену ушедшему товарищу, и оставшееся время существования группы выступали с сессионными басистами.

Худо-бедно ребята записали четвёртый отвратительный альбом, который был жалкой потребностью выпустить хоть что-то. Поначалу фаны покупали новую пластинку, наивно рассчитывая усладить свой слух свежими шедеврами монстров русской металл-сцены. Ох, как же они обманулись. Через месяц после релиза, продажи альбома резко рухнули вниз. Посыпались недовольные и гневные отзывы. Залы опустели. На их выступления приходили лишь самые преданные фанаты, которые ещё верили, что ребята просто оступились и скоро наберут былые обороты.

Виктор – голос группы – впал в чёрную депрессию. Наркотики стали его единственной отрадой, а злоупотребление алкоголем вышло на новый запредельный уровень. В более менее адекватное состояние он приводил себя перед редкими и от того важными концертами, что впрочем не мешало ему регулярно падать со сцены, то запутавшись в проводах или собственных ногах, то просто не справившись с накатившим головокружением. Действовало непреложное правило, что пьяному море по колено – он ни разу сильно не пострадал, отделываясь синяками и разбитым носом, зато пострадало качество его выступлений. Он мямлил, не дотягивал ноты, задыхаясь, пропускал фразы, чем вызывал недовольство и разочарование оставшейся горстки поклонников.

Вскоре, работающая на износ печень Виктора дала слабину. Хотя у кого она выдержит при таком-то образе жизни? От изрядных доз спиртного, ежедневных уколов героина и гор заглоченных весёленьких таблеток у Виктора развился цирроз печени и на восьмилетие уже по факту мёртвой группы, у него открылось внутреннее кровотечение из истерзанных варикозом вен пищевода. По крайней мере, он не мучился, успев вмазаться напоследок. Скорей всего, истощавший желтушный кумир молодёжи, когда-то бывший примером для подражания, даже не понял, в какой момент пересёк границу жизни и смерти. Неизвестно, что навеяли ему последние наркотические сны, но, умирая, он улыбался.

После кончины фронтмена группа «Heartburn’s» официально перестала существовать.

В отличие от того же Виктора, Рокот не пускал по венам галлюциногенную химию, но был не дурак опрокинуть за воротник, причём частенько и обильно. Правда он никогда не напивался перед концертом или важной репетицией, поэтому его всегда выводили из себя выходки пьяных друзей и их несерьёзное отношение к общему делу. Пожалуй, только из-за его целеустремлённости и недюжинного энтузиазма группа просуществовала аж восемь лет, а не завяла раньше.

Но теперь у Рокота пропал смысл себя сдерживать, и алкоголь полился рекой. Влад не выходил из пьяного угара, тратя сбережения сначала на элитное спиртное, а потом, когда денежный ручеёк от продаж альбомов и мерча начал иссякать, на откровенное пойло. Именно тогда, бродя по улицам, сосредоточенно переставляя ноги и шатаясь на тошнотворно покачивающемся асфальте, будто на палубе корабля в ветреный день, он в первый раз заметил насмешливо-брезгливое выражение на лицах прохожих. Не так давно его лицо так же кривилось, когда он замечал выбравшегося из подвала люмпена.

Одежда Влада постоянно была грязной – он не видел смысла стирать, зная, что ночью по дороге из бара, обязательно растянется в какой-нибудь грязной луже или кувырнётся в канаву. Чтобы избежать лишних неприятностей, он мог бы надираться дома, но боялся оставаться один на один со своим одурманенным сознанием. В голову лезли непрошенные мысли, начиная от банальной «Что дальше?» и заканчивая пугающей «А нужно ли дальше?» Пропал смысл не только в стирке…

Просыпаясь по утрам, он вставал перед мутным зеркалом и видел перед собой матёрого бродягу – заросшего, чумазого и вонючего. Хорошо, что хоть пока вшей не подцепил, или ещё какую членистоногую гадость.

Когда у него начали трястись руки, Владислав понял – пора что-то менять или скоро станет поздно. Ветхий мост, по которому он шёл, всё сильней и сильней раскачивался под рывками судьбоносного ветра, грозящего перерасти в ураган. Рокоту нужно было договориться с ветром или скоро его просто сдует в чернильную пропасть, на дне которой копошатся безумные твари, достойные блистать на страницах лавкрафтовских произведений.

Владислав потерял былую уверенность в себе и твёрдость характера. Стальной внутренний стержень, размяк и поник, как причиндал бедняги-импотента. Он был убеждён, что без труда сможет прибиться к какой-нибудь молодой рок-группе и вернуться в былые времена, когда катался как сыр в масле. Вакантные места имелись, но ему не удалось никого впечатлить или хоть мало-мальски заинтересовать. Растеряв все навыки игры на гитаре, он не мог без огрехов исполнить даже собственные соло и риффы. Былые заслуги вызывали лишь жалость. Самооценка Влада трещала, уперевшись в самое дно.

Заканчивались деньги. Горбатить спину грузчиком или с наклеенной улыбкой втюхивать покупателям пылесосы и сотовые в каком-нибудь модном гипермаркете Владислав не хотел, да и не умел. Работать по профессии? Нет уж, лучше сразу в петлю.

Тогда Рокот решил кардинально изменить свою жизнь – продать квартиру и купить дом в деревне. Ему нужно было передохнуть, развеяться. Он даже не представлял, что такое – сельская жизнь, но больше не мог свободно дышать в тесном муравейнике окоченевшего мегаполиса.

Душа требовала простора. Чтобы не нужно было загоняться в рамки выдуманной общественной морали и ограничиваться в чём-то из-за недостатка времени или денег. Рокот хотел приобрести домик с небольшим участком, где можно было бы спокойно выйти ночью на улицу и отлить прямо с крыльца, любуясь звёздным небом, не услышав при этом яростных криков: «Где ты ссышь, бомжара?! Тут дети играют!» или «Пшёл вон! Щас ментов вызову!»

Он искал объявления о продаже дома в какой-нибудь далёкой деревеньке. Влад пролистал уже не одну газету, запачкав вспотевшие пальцы типографской краской, но пока, так и не нашёл домик своей мечты. Понимая, что на возможный ремонт и обустройство нового жилья потребуется время, он хотел как можно быстрее вырваться из капкана городских улиц, оставив за спиной лишь безжалостно вырванные ошмётки своего блистательно запоганенного прошлого.

***

Человек, долго живущий на одном месте, добровольно связывает себя нитями обязательств и привычек: семья, работа, кредиты, любимый стоматолог. Нити, когда-то опутывающие Влада, давно превратились в труху. Ему было не страшно бросить всё и уехать – было страшно остаться.

Жизнь и Смерть – две сестры, которые всегда ходят рука об руку. Причём Смерть явно младшая, ведь, прежде чем умереть, нужно сначала родиться. Жизнь почти всегда присматривает за сестрёнкой, но стоит ей отвлечься на какие-то важные дела, как Смерть сразу же начинает озорничать и пакостничать, ехидненько посмеиваясь. Что-то подобное произошло с дядей Рокота. Много лет он боролся с сахарным диабетом, иногда отвоёвывая недолгую передышку, но чаще сдавая позиции. К пятидесяти пяти годам ему уже ампутировали обе ноги, да вдобавок правый глаз задёрнула мутная шторка катаракты.