Подземный мир Лайама

– Но почему? – спросила Мирика.

– Была какая-то война. Возможно, за Барьером действительно ничего уже нет. По крайней мере книг и знаний там точно недоставало, их наши предки нашли только здесь, где уцелели эти комплексы, накрытые стасис-куполами древних бомб.

Шами и Мирика пораженно переглянулись.

Лайам о чем-то меланхолично задумался, посидел так с минуту, потом вдруг поднялся:

– А к черту все, я просто сейчас туда поеду.

– Куда? За Барьер? – ахнула Мирика.

– В Лимерик. Договариваться с компьютерами.

– Ты думаешь, они тебя пустят? – засомневался Шами.

– Я думаю, что надо попробовать. А пустят или нет – дело третье, все равно лучше, чем сидеть и придумывать, как уговорить их на контакт.

– А вдруг они просто пристрелят тебя, сумасшедший? – воскликнула Мирика.

– Что ж, будем надеется у них хватит логики понять, что тогда люди Кадолии воспримут это однозначно враждебным актом. А уж если на что и можно рассчитывать, когда имеешь дело с роботами, так это на логику.

****

Он взял с собой только Калиссу и Коварда, да и то лишь потому, что «его банда» совсем одного его бы никуда не отпустила, а эти двое еще бы и смертельно обиделись. Что ж они его самые близкие и верные… Кто, товарищи? Мог ли он кого-нибудь из этих ребят, что собирались вокруг него, называть по-настоящему друзьями? Всегда он чувствовал какое-то небольшое пространство отчуждения между собой и другими людьми. А эти ребята из Штаба слишком уж почитали его, как какого-то несусветного лидера, это немного мешает простым человеческим отношениям.

Впрочем… может быть, он сам никогда не умел близко сходится и пускать кого-то в самую душу, даже тех девушек, с которыми встречался. Ведь он даже ни одну из них никогда по-настоящему не любил…

– О чем думаешь, Лайам? – спросил Ковард. – Нас, может быть, сейчас шлепнут, а ты так приуныл. Последние минуты жизни стоит придаваться более радостным мыслям.

Они шли по проходу в вестибюль института, огни которого уже были видны.

– Никто нас не шлепнет, Ковард. Я редко иду на необдуманный риск, я все взвесил и обдумал, компьютеры не должны нас убить.

– Ага, люди, когда жили на поверхности, тоже так думали.

– А я поражаюсь, как в тебе сочетается веселый характер и вечный оптимизм с совершенной фаталистичностью и покорностью судьбе, Ковард?

– А что ныть по любому поводу, и если смерть неизбежна в какой-то перспективе? – улыбнулся черный гигант.

– Резонно, – согласился Лайам.

– Завязывайте уже трепаться о жизни, как два поддатых профессора. Стоит вам одним остаться, как начинается, – пробурчала Калисса.

– Еще одна моя проблема: вокруг вечно девушки, которым не достает ума, – вздохнул Лайам.

– Может, тебе было бы с ними скучно, Лайам? – ничуть не обиделась Калисса.

– Может, вокруг было бы побольше девушек, если бы ты не указывал им при встрече на тупизну? – усмехнулся Ковард.

– Определенно ты прав, мой друг. Определенно. Но что я могу с собой поделать? Все мне в этом мире скучно, и играть в людские игры – более всего. Ты спрашивал, о чем я размышляю? Как раз об этом, что плохо умею завязывать близкие отношения с людьми. Почему я родился таким недочеловеком?

– Брось, Лайам, этому миру не нужен был просто человек, – со всей серьезностью заявила Калисса.

Он покосился на нее:

– Вот тут, ты видимо права, моя малышка.

За этим разговором они прошли в вестибюль. Лайам опять чуть не наступил на тело Харви.

– Так, осторожнее тут. Под ногами наш бедный великий исследователь. Они все еще его не забрали, – сказал Лайам. – Парень тяжело вздохнул, присел, еще раз осматривая беднягу и проговорил: – Очевидно, нам-таки придется прихватить его с собой на обратном пути, хорошо, что машину взяли побольше, а то кому-то пришлось бы ехать с ним в обнимку на заднем сидении. Есть какая-то в этом ирония и рок, что все равно я буду тем, кто заберет Харви в последний путь и вернет людям. И я же убил его компьютерного двойника.

– Ай, Лайам, хватит во всем искать тайные знаки, – хмыкнула Калисса.

– Что ж, пойдемте дальше, а Харви займемся после.

Они остановились прямо перед той дверью, она снова выглядела наглухо закрытой. У Лайама остался пропуск, но…

– Интересно, а что мы будем делать, если они просто заблокировали дверь? – пробормотал он, потирая подбородок.

– Когда мы вошли, никто не появился и даже не объявил по селектору, чтобы мы проваливали. Нас ждут, – проговорил гигант.

– Квадратный бог, а ведь точно же, – поразился Лайам собственной аномальной не наблюдательности.

Он приложил карточку, и дверь с шорохом послушно отварилась.

– Да нас просто-таки встречают с распростертыми объятиями, – усмехнулся Лайам.

– Пусть не думают, что я расслабилась. Все равно засажу нож в лоб первому, кто будет вести себя агрессивно, – проворчала Калисса.

– Ковард, надо давать нашей малышке иногда спускать пар, она всегда какая-то напряженная, – пробормотал Лайам, вступая в коридор.

– А я тут причем? Ее сердце принадлежит только Лайаму, она же всегда это твердит.

– Правда? – Лайам оглянулся на девушку. – Я и забыл.

Ковард усмехнулся в кулак.

Калисса невозмутимо поправила:

– Я говорила, что мне некогда заниматься личной жизнью, потому что я служу Лайаму. Только он мой суженый, навсегда.

Лайам запнулся:

– В смысле суженый? Калисса, нам надо будет серьезно поговорить на досуге, я опасаюсь за твое психическое самочувствие. Если мы пару раз переспали, это не делает наши отношения особенными.

– Конечно, Лайам. Слово суженный фигура речи. Это означает только, что я посвящена тебе и тому делу, что ты делаешь.

Ковард сдавленно хихикал.

– Держи себя в руках, а то вместо робота, она воткнет нож тебе в сердце, ты же видишь, что это у нее все серьезно, – мрачно сказал товарищу Лайам. – А ты, красавица, не вздумай ляпнуть что-то такое на людях. Квадратный бог, это было для тебя как жертва судьбе? Я разочарован.

– Нет, мне понравилось, и я бы хотела быть с тобой как твоя девушка.

– Ну одно признание хлеще другого. Где эти чертовы роботы, пристрелите меня кто-нибудь, пока я не наслушался больше, чем могу переварить.