Поджигатели (Книга 1)

– Не очень много. Наши не хотят мешать там Гитлеру.

– Но тут придется поспорить с англичанами.

– Им нетрудно заткнуть глотку, - беспечно заявил Паркер.
– Нажать на вопрос о долгах - и они живо подожмут хвост...

– А главное, главное?
– в нетерпении спросил Кроне.

– Сначала они хотят решить все, что должно предшествовать кардинальному решению русского вопроса.

– Но он будет поставлен?

– Непременно! Все дальнейшее вы сможете уже слышать из своей комнаты.

– Но нам с вами не следует больше встречаться, - сказал Кроне.

– Это и не будет нужно. Только постарайтесь выведать у Геринга и сообщить нам истинные намерения немцев: не держат ли они какой-нибудь камень за пазухой.

– Скажите Ванденгейму, чтобы он не переоценивал упорства немцев, когда они будут набивать себе цену.

– Ну, небось, нашим не впервой нанимать себе на службу гангстеров, - с усмешкой сказал Паркер.

– Но немчуре чертовски хочется сохранить вид людей, которые и сами сумеют устроить свои дела на востоке, хотя они и отлично понимают, что без наших денег не смогут ничего сделать. Пусть наши только поднажмут, и немцы пойдут на любые уступки, чтобы спеться.

– Это ваше личное мнение?

– Я передаю смысл разговора между Герингом и Гессом перед отъездом сюда.

– Я доложу хозяину... Между прочим, имейте в виду: чем ближе к делу, тем больше нас занимает мнение немецких военных.

– Скажите мне еще раз, Фрэнк: смогут немцы свободно войти в Австрию и Чехию?

– Безусловно!

– И правильно: им не следует вставлять палки в колеса в Европе, если мы не хотим иметь хлопоты с красными на Дальнем Востоке.

– Судя по разговорам, наши сделают все для того, чтобы помочь японцам справиться с красными на Востоке, прежде чем дать им самим под зад.

– Это сложное дело, Фрэнк.

– Наши понимают.

– Надеюсь!
– Кроне протянул руку.
– Снова на несколько лет?

– Судя по всему, мы будем встречаться в Берлине. Мне, кажется, предстоит торчать там.
– И, пожимая Кроне руку, Паркер спросил: - Вы ведь знаете Роу, Мак?

– Знаю.

– Наших очень интересуют источники его информации в Германии.

– Мало ли что кого интересует...
– уклончиво пробормотал Кроне.

– Вы не думаете, что эти источники находятся довольно высоко?

Кроне пожал плечами:

– Что вы называете "высоко"?

– У нас подозревают...
– Паркер секунду колебался, словно не решаясь высказаться до конца, - подозревают в нечистой игре Канариса.

Кроне удивленно взглянул на Паркера.

– Именно его, Мак, - повторил тот, - как это ни невероятно!

– Невероятно?
– Кроне пожал снова плечами.
– Как будто этот Канарис не такая же каналья, как любой из его агентов.

– Ну, все-таки... Начальник всей имперской разведки!

– Почему он должен быть лучше нашего Говера?

– Но, но, Кроне! Вы далеко хватаете!

Кроне не видел ничего невероятного в наличии связи начальника германской разведки Канариса с Интеллидженс сервис, и ему казалось смешным, что это может заботить американскую секретную службу. Однако он больше ни о чем не спросил Паркера, а тот не сказал ему, что этот вопрос важен для американцев потому, что Канарис состоит и их собственным агентом!..

Кроне выпил в этот вечер больше, чем обычно. Это заметил даже Геринг, вернувшись с совещания. Кроне попытался вызвать Геринга на откровенность, но мысли того были где-то далеко.

– Пойдемте-ка, Кроне, я вам кое-что покажу!
– сказал он с таинственным видом и, пыхтя, стал взбираться по лестнице на второй этаж того крыла замка, где были расположены жилые апартаменты Ванденгейма. Кроне последовал за ним.

Они в молчании миновали несколько комнат. Не в силах скрыть волнение, Геринг остановился перед небольшою резною дверью, толкнул ее и жестом предложил Кроне войти. Сам же, из-за его плеча, нажал выключатель. Кроне увидел залитый мягким верхним светом большой зал. Стены его были затянуты гобеленами в виде огромных медальонов. Посреди каждого медальона висел рыцарский щит с гербом. Все это походило бы на геральдический зал, если бы середина пола не была занята просторным купальным бассейном. Льющийся с потолка мягкий свет отражался в желтом металле, которым был облицован бассейн, и делал воду похожей на огромный слиток красноватого стекла.

Кроне увидел, что глаза Геринга в экстатическом восторге остановились на этом водоеме.

– Смотрите, Кроне, - толстые красные руки Геринга с жадностью потянулись к бассейну, - он из чистого золота!

Словно боясь, что видение рассеется, Геринг на цыпочках приблизился к краю водоема и сделал попытку присесть на корточки. Толстые ноги и огромный живот не позволили ему этого. Он тяжело опустился на одно колено и погладил рукою полированный металл облицовки.

– Вот что здорово - то здорово!
– Он с напряжением, опираясь на руку Кроне, поднялся и уставился в темножелтую и, казалось, горячую от пронизывающего ее отраженного света воду.
– Это замечательно, Кроне!

И он снова, как зачарованный, уставился на золотистую воду.

14

Сентябрь выдался дождливым. Было еще совсем тепло, но на протяжении недели не бывало и дня, чтобы небо не изливало на Берлин потоков воды. Водосточные трубы высоких домов непрерывно рокотали от струившихся в них каскадов. Щеткам метельщиков нечего было делать: вода смывала с асфальта все. Зелень бульваров потемнела от воды, пропитавшей, казалось, даже листву. Тиргартен сочился влагою, как неотжатая губка. Проносившиеся по лужам автомобили обдавали стены домов мутными струями. Шпрее, с ее обычно темными, радужными от нефти ленивыми водами, подошла под самые края набережных.

Хотя Кроне и советовал воспользоваться подземкой, Отто понял, что дойти до станции - выше его сил. И на протяжении нескольких шагов, что ему пришлось пробежать до стоянки такси, вода успела забраться за воротник, а начищенные сапоги были забрызганы грязью.

Кроне пригласил Отто для разговора. Телефонный вызов, едва не заставивший Отто упасть в обморок, был сделан Кроне еще из больницы, где он выздоравливал после раны в спину.

Направляясь теперь на свидание с Кроне, Отто старался себя уверить, что для опасений нет никаких оснований. Если бы они хотели его прикончить, то могли бы сделать это уже десять раз. Вероятно, Кроне ни о чем не догадывается. Нужно только придумать версию поумнее.

Но ничего мало-мальски правдоподобного не приходило в голову: ведь Кроне-то знал, что Хайнес не мог в него стрелять, так как был убит рукою Отто.

Чем дальше думал Отто, тем хуже делалось его настроение. Наконец он задал себе вопрос: "Зачем я сам тащусь к нему в пасть? Не разумней ли бежать? Бежать без оглядки, скажем, в Голландию или, еще лучше, в Швейцарию?.." Отто не сомневался в том, что ему удастся перейти границу. Особенно, если он сейчас же вернется в канцелярию Гаусса и выпишет себе служебный пропуск в пограничную зону.