Поединок. Выпуск 9

— Мог потерпевший попасть под электропоезд так, что вы не заметили? — спросил Денисов.

Ответил помощник:

— Если только свернул на путь перед самым электровозом… Убегал бы от кого-то, например. Кабина высоко, поэтому впереди образуется небольшая слепая зона. Тропинка рядом с дорогой. Поверни круче на близком расстоянии — и пожалуйста!

— Себя не жалеют, — вставил машинист. — Будто негде ходить!

Помощник договорил:

— Когда видимость хотя бы частично ограничена, все может случиться…

— Мне они все сразу показались подозрительными, — заметил Немец, — особенно Музыкант. Он определенно никого не встречал в аэропорту и никуда не собирался лететь.

— Почему вы об этом подумали? — спросил Денисов.

— И слепому ясно. Я его еще в здании порта приметил. У места выдачи багажа.

— Что он там делал?

— Наблюдал. Ходил вокруг, смотрел, как люди получают багаж. Иногда заговаривал с пассажирами.

— О чем? Знаете?

— Я близко не подходил.

— Долго он находился у места выдачи?

— Порядочно. Из Душанбе прибыл рейс, потом, по-моему, из Еревана. Я два раза к справочной подходил, справлялся. И оба раза его видел. — Немец пригладил платком вспотевшую лысину. — Ненадежные ребята: что Музыкант, что Мордастый…

Телефонный звонок прервал его. Звонил Сабодаш:

— Сейчас разговаривал с Новосибирском. Паспорт Андреева, который выбросили из электрички, украден у него еще в январе, в автобусе, в районе Гусинобродского жилмассива…

— Какого?

— Гусинобродского. В Новосибирске.

— А владелец паспорта?

— Андреев? Жив. Сейчас к нему выезжали домой. Семейный человек, производственник. Никуда не выезжал.

— Он знает Пименова?

— Первый раз слышал фамилию.

— А по приметам?

— Никого не вспомнил.

Денисов подождал.

— По адресному бюро проверили?

— Пока нет. Пименовых А Эф много. Сейчас делают выборку… — Антон помедлил, очевидно прикуривая. — Кроме того, я просил проверить адрес на улице Объединения.

— Они позвонят?

— Как только закончат. Я дал твой телефон.

— Не забудь то, о чем я просил… — Речь шла о проверке Немца по картотекам Московского уголовного розыска.

— Жду. Сейчас должны сообщить результаты.

— Тот, Долговязый… — заговорил Немец, увидев, что Денисов положил трубку, — сказал, что встречал бывшего сослуживца и не знает его адреса. Тот знает, а этот — нет! Будет теперь ждать, когда он ему позвонит… Тот знает, а этот — нет!

— Вы не поверили ему?

— Ерунда! Когда он позвонит? Может, завтра, может, через год!

— А Мордастый? — спросил Денисов.

— Он действительно подходил к киоску «Союзпечати», стоял рядом с Музыкантом. Чуть сбоку. А теперь отрицает… Что за люди у вас здесь?

— Никак не привыкнете? — Денисов делал вид, что принимает условия игры, предложенной собеседником, в которой Немцу отводилась роль человека прямого, простодушного, не очень далекого.

— Больше недели в Москве не выдерживаю… — Он явно обрадовался денисовской реплике. — Одно оправдание: подарки семье…

— Что-нибудь стоящее?

— В прошлый раз дочери шубу отхватил. Жене и теще — сапоги. — Он повеселел.

Телефон тихо звякнул. Денисов поднял трубку.

— Новосибирск?

Снова звонил Сабодаш:

— Я проверил, как ты сказал…

— Слушаю.

— Все сходится… Он действительно Немец… Ударение на втором слоге. Николай Михайлович, пятьдесят пять лет. Слышишь? Выселен из Москвы за тунеядство Сокольническим райнарсудом. Тому два года. В Москве сейчас без прописки и определенных занятий. Предупреждался отделом внутренних дел на Казанском вокзале о выезде в семьдесят два часа.

— Давно?

— Второго числа этого месяца. Да!.. В прошлом привлекался к ответственности за соучастие в убийстве. Дело прекращено за недостаточностью доказательств…

Пока Денисов разговаривал, доставленный с нарочитым интересом оглядывал кабинет. В то же время Денисов был уверен в том, что Немец внутренне весь напрягся, пытаясь понять, о чем идет разговор.

— Он больше не нужен? Сейчас я приду за ним, — договорил Сабодаш.

— Еще есть разговор…

— Иду к тебе.

Антон появился через несколько минут.

— Когда вас последний раз предупреждали за проживание в Москве без прописки? — спросил он без подготовки, еще с порога. — Второго? А какое сегодня число?

Несмотря на внезапность, вопрос не застал доставленного врасплох.

— Предупреждение от второго не может считаться действительным…

— Почему же? — Антон достал папиросы, присел у стола. Стул под ним жалобно пискнул.

— В тот день я только еще прибыл в Москву…

Немец начал объяснять, пересыпая рассказ номерами исходящих документов, именами-отчествами работников паспортного ведомства нынешних и прежних — память у него оказалась отличной. Он и не думал сдаваться — не зная материалов дела, спорить с ним было бесполезно.

Денисов ждал, когда он вернется к событиям, происшедшим в поезде. По логике происходившего такой бывалый человек, как Немец, рано или поздно должен был прийти к выводу, что милицию вокзала в данный момент интересуют главным образом Бухгалтер и Альтист, и, отводя удар от себя, заговорить об этих обоих.

Наконец Немец досадливо вздохнул, достал сигареты:

— Можно?

Денисов кивнул.

— Ну и денек… — Он прикурил. — Знал бы — никуда не ездил сегодня… Только проигрался в дым. И к вам попал. Весь прок.

— В карты играли? — спросил Денисов.

— Было. В «северного дурака»…

Денисов представил себе, как все произошло, когда он и ревизоры вышли из поезда в Бирюлево-Товарной.

«Картишек нет?» — спросил Альтист или кто-то другой.