Поединок
Шрифт:
На несколько секунд за спиной губернатора показалась статная фигура Санина. Тут же рядом кандагаровцы увидели полковника Кравченко. Не удержавшись, Дмитрий поднял свою кружку и чокнулся с экраном:
– Ваше здоровье, Валерий Аркадьевич! Уж мы-то с вами знаем, за что пожалован орден. Верно, не только за восстановление древних храмов.
– Так-то оно так, да только обидно, - подхватил Мишаня.
– Чего тебе обидно?
– Обидно, что страна не знает своих героев.
– Это ты про себя или про меня?
– Я про нас. Типа - про всех вместе.
– Мишаня показал руками.
– Мы ведь тоже жизнями рисковали, ночей
– И не только этим, еще работой и отпуском.
– Тем более!
– Ничего, мужики, - бодро сказал Лосев.
– Братва уже нас наградила и даже лечение Марату оплатила.
– А там, может, и премия подоспеет. От государства.
– Ага! Держи карман шире. Оно обычно предпочитает, чтобы платили ему.
– Ничего, как-нибудь тогда переживем. Тем более что не привыкать.
– И все-таки не без нашей помощи оно решило такую важную задачу, за которую потом нужным людям ордена дают!
– утешил себя тут же Мишаня.
– Что ж, тоже верно.
– Лосев поддержал честолюбивого друга, а потом повернулся и взглянул на Дмитрия: - Ты уверен, что с Шаманом поступил правильно? Может, все-таки стоило капнуть властям про ту хрущевочку на Эльмаше?
Харитонов покачал головой:
– Не забывай, Тима, это человек Шмеля, и именно он держал нас на мушке возле того озера. Опять же именно он чистку в криминальных рядах сумел произвести, хотя дело, собственно, не в этом… Там другое.
– Что именно?
– Любовь, - вздохнул Харитонов.
– Большая и трагическая. А с властей достаточно будет и того, что он попросту исчезнет. Мы, по счастью, не следственная бригада и висяки закрывать не обязаны.
– Согласен.
– Стас кивнул.
– Кроме того, лично мне нравится, что кое-кто в этом городе поджал хвост. Где это видано, чтобы в офис «Кандагара» приезжали с заказами помогалы всяких Валехов. Как ни крути, а Шаман с ними все-таки хорошую профилактику провел. Им, на мой взгляд, надолго теперь хватит. И не стоит лишать их некоторых сомнений. Пусть еще понервничают. Им это только на пользу пойдет.
– Хм-м… - Лосев пожал широкими плечами.
– Придется довериться интуиции Харитоныча. Он у нас без пяти минут молодожен, так что в чувствах должен разбираться.
– Значит, еще по одной и оставим Маратика в покое?
– Небольшое уточнение: еще по одной рюмочке или все-таки по бутылочке?
– Каждому по потребностям, но с каждого по способностям!
– Годится!
– Мишаня откупорил третью бутылку водки, мастерски разлил по кружкам.
– Ленчик, ты как?
Елена с улыбкой кивнула:
– Не спаивай девушку! Она сегодня с тобой домой идет. Ей бдительность терять нельзя.
– Ничего, главное - чтобы я ее не терял. Правда, Ленусик?
– Мишаня нежно приобнял захмелевшую девушку.
Взглянув на лежащего Марата, Дмитрий заметил в его глазах тоскливый отблеск.
Коснувшись плеча приятеля, вполголоса поинтересовался:
– Как там твоя Томка? Дает о себе знать?
Марат неопределенно качнул головой.
– Дураки вы, если честно, - вставил Мишаня.
– Все дуются и дуются, гордость свою показывают. А чего, спрашивается, показывать? Съезжались бы да и жили снова вместе.
– Помолчи, психоаналитик. Уж кто бы советовал… - Дмитрий дружески ткнул Марата
в плечо.– Ладно, герой, все наладится. Главное - не тоскуй и поскорее выздоравливай. Ну а мне, пожалуй, пора.
– Куда это?
– возмутился Мишаня.
– Ты даже водку свою не допил!
– Сейчас допью, - святое дело на полдороге не бросают. И пойду. Пора мне, ребятки.
– К Диане, что ли?
– А хоть бы и к ней. Не знаю, как вам, а мне семейная жизнь явно здоровье укрепляет. Так что пойду долечиваться.
– Иди, иди, а то на сеанс лечебного секса еще опоздаешь!
– Серега Маркелов шутливо помахал рукой, Стас понимающе подмигнул, а Тимофей стиснул ладонь так, что Харитонов невольно поморщился.
– Главное - не наткнись где-нибудь на Рамапитека, - предупредил Мишаня.
– А то ходит здесь один, скупает что ни попадя. Не дай Бог, Кравченко его поймает.
– Да что бы вы понимали!
Сопровождаемый гоготом друзей, Дмитрий поднялся и, козырнув на прощанье левой рукой, направился к выходу. Обильно смоченный водкой, мир был слегка неустойчив и шаток. Тем не менее он все-таки был…
С женой Тамарой Марат развелся около года назад. Развелся тихо, без скандалов. Так получилось, что командировка в Чечню завершилась раньше положенного. Но ни о ранении, ни о своей досрочной выписке он решил не писать. Очень уж хотел заявиться домой неожиданно, чтобы получился сюрприз. Сюрприз действительно получился, только скорее для него. Все как в том бородатом анекдоте про мужа: приехал, вошел и застал. Или, как выразился один сатирик: «вени, види, но не вици». Счастье, что под рукой не оказалось ствола, а то легко мог бы кого-нибудь пришить. Не ее, так хахаля. Но, слава Богу, этого не случилось, и пока, поблескивая ягодицами, мужичонка торопливо собирал разбросанную всюду одежку, злость успела куда-то испариться.
Он же молча сидел на стуле, с перевязанной на груди рукой, и ждал, когда соперник уйдет. А потом спокойно и невозмутимо изложил жене условия развода. Говорил и сам себе удивлялся - камень, а не человек!
И только позже он понял, что больше всего Тамару задело тогда его ледяное спокойствие. Она даже попробовала закричать, но он так на нее посмотрел, что она осеклась. Заглянула в его глаза и заплакала. Было очень больно, но и после расставания он сохранил к ней добрые чувства. Жаль ее, дуреху. Иногда прямо до слез. Ведь так и не слепилось у нее ничего с тем полуночником. Да и других принцев не нашла. Спрашивается - стоило ли оно того? Несколько раз перепихнуться в отсутствие мужа, чтобы в итоге обрести одиночество, пустоту и обиду на весь мир. Кажется, и в религию она уже ударилась. Что ж, закономерный путь многих дамочек-разведенок.
Как бы ни жалел Марат Тамару, но вернуться к ней все-таки не мог. Мужчины в этом смысле как лампочки: быстро перегорают. И кто знает, плохо это или хорошо? А вот женская психика, наоборот, куда гибче и пластичнее, а значит, намного приспособленней к этой жизни. Оттого и удивляют всегда женщины. И в самых простых, и в самых сложных ситуациях. Удивляет их душевная щедрость - совершенно необъяснимая, абсолютно непрактичная, удивляет скорость внутренних перемен.
В самом деле, сегодня ты для нее никто, можешь даже чуточку пугать или смешить, но проходит вечер, проходит ночь, и наутро ты уже милый, родной, единственный.