Поэты 1840–1850-х годов

Первый список

После строфы 10: С таким смиреньем от природы Я в колею свою попал. Богач убавил мне расходы, А генерал местечко дал. Я начал править строго, <честно,> Для нищих взятки все пресек. А сам я вел дела, известно, Как благородный человек. После строфы 17: Теперь, узнав мою карьеру, Наверно всякий патриот В мечты пустые бросит веру И по стопам моим пойдет. С моей системой непременно — Что б ни предсказывал Задек — Он будет гражданин почтенный, Как благородный человек.

Второй список

(строфы, зачеркнутые цензором) После строфы 13: Не презирал я также моду, За духом общества сновал, Для барынь знатных я в угоду Молился богу, танцевал; Обедал в доме, пел с дьячками, А бал — пускался в алагрек, Не брезгал мелкими статьями, Как благородный человек. После строфы 15: Меня за это всюду чтили; В клуб английский я пожелал — На вороных не прокатили, И в год директором я стал. Со мной играло генеральство, Я был отважен, как абрек. Лишь не обыгрывал начальство, Как благородный человек. После строфы 16: Так прослужил я безупрёчно Полвека родине моей, В награду службы беспорочной Мне учредили юбилей. Среди стихов и пышной прозы Мне поднесли златой ковчег… Я принял дар — и пролил слезы, Как благородный человек. Вариант. После строфы 10: За эту кротость и смиренье Нас бог щедротами взыскал: Мой грек жене купил именье, Мне — место важное достал. И я достойным оказался: Я взятки тотчас же пресек, А сам — ни разу не попался, Как благородный человек. Вариант. Строфа 4, ст. 5–8: Я рос, как барин, праздно, вольно; Чинил на девичьи набег Да мальчиков стегал пребольно, Как благородный человек.

Столбовой — потомственный дворянин. Козырял — здесь: играл в карты. Брашна — кушанья. Линейка — многоместный экипаж. Ломбард — в XIX в. кредитное учреждение, принимавшее на сохранение деньги с выплатой процентов; казенная ссудная касса. Достиг до степеней известных — перифраз слов Чацкого о Молчалине из «Горя от ума»: «…он дойдет до степеней известных…» (д. 1, явл. 7).

208. ИВ, 1890, № 5, с. 315, в тексте записок В. Р. Зотова «Из воспоминаний». Пародия на куплеты И. Смирновского, посвященные Излеру и опубликованные в ЛГ (1848, 30 сентября). Предприниматель И. И. Излер организовал в Петербурге «Заведение (воксал) искусственных минеральных вод» — сад, где устраивались всевозможные развлечения для состоятельных горожан и где продавались различные безалкогольные напитки. Был там, однако, и ресторан, торговавший и более крепкими напитками (намек на это содержится в № 210). Деятельность «Заведения» особенно оживилась летом 1848 г., во время вспышки в Петербурге эпидемии холеры. Сердобольный делец, заботившийся прежде всего якобы об отвлечении петербуржцев от мыслей о «страшной гостье», ежедневно устраивал грандиозные балы, фейерверки и концерты с участием оркестров, эстрадных артистов и цыганского хора. Излер пожертвовал денежные суммы «в пользу призрения сирот» и для участия в своих концертах собрал со всего города уличных музыкантов и шарманщиков. Фельетонист ЛГ П. Смирновский в своих «Петербургских письмах» нередко рекламировал различные товары и увеселения, в особенности — из номера в номер — расхваливал «Заведение» Излера. Апофеозом явились его куплеты, «петые 5 сентября 1848 г. дирижером хора московских цыган» на концерте, данном в честь Излера в благодарность за его «человеколюбие», а затем напечатанные в ЛГ. В. Р. Зотов, в то время редактор газеты, раскаивался позже в напечатании «Куплетов». «…Куплеты г. Смирновского, — вспоминал он, — возбудили неудовольствие в истинных литераторах, и я вскоре услышал, что Ф. А. Кони написал пародию на эти куплеты. Я просил его прислать мне эти стихи — что он тотчас же исполнил — и хотел их напечатать, чтобы хоть сколько-нибудь загладить мою вину и доказать беспристрастие „Литературной газеты“, но все старания мои поместить в ней насмешку над чересчур восторженным куплетистом были напрасны, и я только теперь могу привести остроумную пьесу даровитого писателя…» (ИВ, 1890, № 5, с. 315). Приводим две строфы (1-ю и 4-ю) из «Куплетов» Смирновского, наиболее близкие к тексту пародии Кони.

Хвала тебе, наш Излер благородной, Несчастных друг и друг честных людей! Хвала тебе! Ты в памяти народной Останешься на память наших дней. В те дни, как все от страха трепетали И грозный бич тревожил всех умы, В твоих садах превесело гуляли… Ты помнишь ли? — Но не забудем мы! …………………………… Ты вспомнишь ли, как щедрою рукою В тяжелый год ты бедным помогал И не одной вдовице с сиротою Слезу тоски и скорби отирал?.. На праздник свой зазвав толпу несчастных, Избавил их от нищенской сумы… Про столько дел, отрадных и прекрасных, Ты вспомнишь ли? — Но не забудем мы…

Пародия разоблачает мизерность благодеяний «торговца» и небескорыстность восхвалений. «Куплеты» и пародия являются перепевом популярной в то время песни французского поэта-песенника П.-Э. Дебро (1796–1831) «Ten souviens-tu? disait un capitaine» («Ты помнишь ли? — сказал мне капитан»); ранее ее пародировал Пушкин в стих. «Рефутация г-на Беранжера» («Ты помнишь ли, ах ваше благородье…»), ошибочно сочтя за песню Беранже. Эпиграф — неточно и с пропуском процитированное начало повести Н. М. Карамзина «Фрол Силин, благодетельный человек». Тамерлан (Тимур, 1336–1405) — среднеазиатский полководец; здесь имеется в виду грабительская сущность его походов и необыкновенно жестокое отношение к порабощенным. Помада бергамотная — приготовленная на бергамотном эфирном масле (бергамот — сорт груш).

209. П, 1850, № 1, отд. 9 («Балагур»), с. 1, под загл. «Финтифлюшки. Куплеты из нового водевиля „Сэр Жак“», с подписью: Ф. Анатолии. Печ. по Театру, т. 3, с. 37. Два авторизованных списка — ТБЛ. Поставлен впервые в Петербурге в июне 1849 г. с участием П. И. Григорьева (Гальяр). Датируется по первой постановке. Куплеты эти длительное время пользовались популярностью. А. Измайлов (Смоленский) отмечает, что без них «позднее, на протяжении целого 20-летия не обходился ни один эстрадный куплетист» (ЕИТ, 1909, вып. 3, с. 18).

210. П, 1850, № 8, отд. 9 («Балагур»), с. 1; «Репертуар русской сцены», 1851, № 6 (в составе водевиля). Печ. по Театру, т. 1, с. 26. Поставлен впервые в Петербурге 17 июля 1850 г.; водевиль имел большой успех. Ермил Ермилыч Бородавкин, московский купчик, попавший в Петербург, расхваливает прелести столицы только что приехавшей молодой провинциалке. Всё на газе обстоит. В Петербурге в это время вводилось газовое освещение улиц. Вальяжно — степенно, важно. Бонтон (франц. bon ton) — хороший тон, светская учтивость. Воксал — здесь: место общественных увеселений. Тут-а-фе (франц. tout-`a-fait) — совсем. Штокфиш — вяленая треска. Пассаж — трехэтажный универсальный магазин, открытый в 1848 г. на Невском проспекте. Кроме различных торговых лавок, здесь размещались кафе, а также устраивались, в подвальном помещении, концерты, на которых нередко выступал хор московских цыган. Не бывает здесь ночей — имеются в виду белые ночи. Невский устлан весь паркетом. В ту пору мостовые центральных петербургских улиц были торцовые. Излер — см. примеч. 208. Минеральные здесь воды Всем, как видно, по нутру — см. примеч. 208. Кунсткамера в Петербурге была основана Петром I (1714); помимо других экспонатов, содержит и анатомические препараты, сохраняющиеся в спирту. Лиза, Груша — известные в то время исполнительницы романсов из Московского цыганского хора. А шары-то так спускают. Одним из популярных массовых зрелищ в те годы были полеты смельчаков на воздушных шарах, наполненных гелием. Да, уж надобно сознаться и т. д. Аллюзия на слова Фамусова из «Горя от ума»: «А, батюшка, признайтесь, что едва Где сыщется столица, как Москва» (д. 2, явл. 5).

211. «Репертуар русской сцены», 1852, № 1, с. 20. Печ. по Театру, т. 2, с. 250. Впервые поставлен в Петербурге, 1 октября 1851 г., с участием В. В. Самойлова (Регенти). Датируется по первой постановке. Антонио Регенти — персонаж водевиля, итальянец, «профессор белой магии, увеселительной физики и акробатического искусства из Болоньи». Тот при дамах вышел в люди, А другой через туза — игра слов: посредством игральных карт и — благодаря покровительству женщин и какого-либо важного, влиятельного лица.

212. «Будущность. L’Avenir» (Лейпциг — Париж), 1861, 3(15) января, № 6, с. 47, без подписи, с редакционным примечанием: «Стихи эти в 1855 году ходили в рукописи; если не ошибаемся, за границею еще напечатаны не были» и с загл. «Стихи к императору Александру II, при восшествии его на престол», вряд ли принадлежащим Кони. Иногда приписывалось Герцену. Принадлежность стихотворения Ф. Кони устанавливается свидетельством Д. В. Григоровича (Литературные воспоминания, Л., 1928, с. 96), писавшего: «За экспромт, сказанный им где-то: „Не жди, чтобы цвела страна…“ (процитированы ст. 1–4), и еще другой, сказанный по случаю неудачной попытки графа Воронцова захватить Шамиля (см. № 203), Ф. Кони, говорили, поплатился тем, что призван был к известному Л. В. Дубельту». Ср. в кн.: П. В. Быков, Силуэты далекого прошлого, М. — Л., 1931, с. 16 и 119; здесь приведены, с разночтениями, ст. 1–16. Стихотворение получило распространение в революционных кругах, в частности, на Украине — см. в кн.: «Общественно-политическое движение на Украине в 1856–1862 гг.», Киев, 1963, с. 170–171; здесь же оно приведено с рядом отличий от текста наст. изд., наиболее существенное из которых — дополнительные 16 ст. в конце; Кони они, вероятно, не принадлежат. Приводим эти стихи:

Я слышал, будто на Руси Закон судьбы переменился; Мне говорят: «Свободны мы, Царь умер — новый воцарился». Крут был покойник и жесток, Его хвалить — не очень честно. Царь новый мягче — но есть ли прок В нем для народа? — Неизвестно. Покойник самодержцем был, И новый самодержцем будет. Покойник царствовать любил, И новый царствовать полюбит. И по отцовскому пути Он в манифесте обещает «Неукоснительно идти…». Дурак, кто проку ожидает.