Поэзия садов

Достаточно убедительное поэтическое осмысление плодовых садов дает В. Капнист в своей поэме «Обуховка»:

Я вижу скромную равнинуС оградой пурпурных кустов:Там Флора, нежна мать лугов,Рассыпала свою корзину,Душистых полную цветов.Там дале, в области Помоны,Плоды деревья тяготят;За ними Вакхов вертоград,Где, сока нектарного полны,Янтарны гроздия блестят.Но можно ль все красы картины,Всю прелесть их изобразить?Там дальность с небокругом слить,Стадами тут устлав долины,Златою жатвой опушить? [22]

22

Русская поэзия XVIII века. М., 1972. С. 404. (Сер. «Библиотека всемирной литературы»).

Сады, таким образом, создает не одна только богиня Флора, но и Помона и Вакх…

Наконец, вместе с желанием заставить сад наибольшим образом воздействовать на все человеческие чувства устроители садов во все века стремились именно в садах дать человеку повод для глубоких философских размышлений, раздумий, настроений и поэтических мечтаний.

Сад – это подобие Вселенной, книга, по которой можно «прочесть» Вселенную. Вместе с тем сад – аналог Библии, ибо и сама Вселенная – это как бы материализованная Библия. Вселенная своего рода текст, по которому читается Божественная воля. Но сад – книга особая: она отражает мир только в его доброй и идеальной сущности. Поэтому высшее значение сада – рай, Эдем. Сад можно и должно «читать», и поэтому главное занятие в саду – чтение книг [23] . Это представление о саде как о рае остается надолго – во всех стилях садового искусства Средних веков и Нового времени вплоть до XIX в.

23

Ср. об этом уже в книге: Parkinson John. Paradisi in sole, Paradisus terrestris. London, 1629, где Паркинсон, аптекарь короля Джеймса (James), описывает его «говорящий сад» – или сад приятных цветов, его огород (Kitchen garden) и его фруктовый сад.

* * *

Фрэнсис Бэкон (1561–1626), хотя и принадлежал сам к эпохе барокко, наилучшим образом выразил в своем эссе «О садах» (1625) [24] наиболее общие требования, предъявлявшиеся к садам во все обозримые для исследователя садового искусства эпохи. Его эссе начинается с утверждения: «Всемогущий Бог первым насадил сад». Иначе говоря – сад должен быть раем, Эдемом. Далее Бэкон утверждает: «И действительно, это самое чистое из всех человеческих наслаждений. Оно более всего освежает дух человека; без него здания и дворцы всего лишь грубые творения его рук; и можно будет увидеть, что с течением времени, когда разовьется цивилизация и вкус к изящному, люди научатся скорее строить красиво, чем насаждать прекрасные сады; получается, что разведение садов – более тонкое занятие и требует большего совершенства» [25] .

24

Бэкон Ф. О садах // Сочинения: В 2 т. М., 1978. Т. 2.

25

Там же. С. 453.

Итак, сад – рай, но поскольку в раю были плодовые деревья (яблоком или виноградом соблазнил «змей-искуситель» первых насельников рая – Адама и Еву), плодовые деревья обязательны в каждом саду. Это в равной степени относится к Средневековью, к западу и востоку Европы, к эпохам Ренессанса и барокко, классицизма и романтизма.

Вот примерный состав растительности королевского сада, предлагаемый Ф. Бэконом: «Я считаю, что когда король повелевает разбить парк и сад, то они должны быть устроены таким образом, чтобы каждый месяц в году в них цвели какие-либо прекрасные растения, для которых наступил сезон. Для декабря, января и конца ноября необходимо выбирать такие растения, которые зелены всю зиму: остролист, плющ, лавр, можжевельник, кипарис, тис, сосна, ель, розмарин, лаванда, барвинок белоцветный, пурпурный и голубой, дубравка, ирисы, апельсиновые деревья, лимонные деревья и мирт, если их поместить в оранжерею, и сладкий майоран, тепло укрытый. За ними в конце января и феврале идут: германская камелия, которая тогда и зацветает, крокус весенний, как желтый, так и серый, примулы, анемоны, ранние тюльпаны, гиацинт восточный, камаирис, кудрявка. В марте наступает пора фиалок, особенно одноцветно-голубых, которые являются самыми ранними, желтых нарциссов, маргариток, миндального дерева, персикового дерева, кизилового дерева, сладкого шиповника. В апреле следуют: махровая белая фиалка, желтофиоль, левкой, баранчик, ирисы и лилии всех видов, цветы розмарина, тюльпаны, махровые пионы, дикий нарцисс, французская жимолость; цветут вишневое дерево, сливовое дерево, сирень, покрывается листьями белый боярышник. В мае и июне распускаются гвоздики всех видов, особенно красная гвоздика; розы всех видов, за исключением мускусной, которая расцветает позже; жимолость, клубника, боярышник, водосбор, ноготки (flos africanus); плодоносят вишня, смородина, фиговое дерево; расцветает малина, виноград, лаванда, сладкий белоцветный кукушник, herba muscaria, lilium convallium, яблоня. В июле: левкои всех видов, мускусные розы, цветет липа, плодоносят ранние груши и сливы, появляются ранние зеленые яблоки. В августе: сливы всех сортов, груши, абрикосы, барбарис, фундук, мускусные дыни, аконит всех цветов. В сентябре: виноград, яблоки, маки всех цветов, персики разных сортов (peaches, melocotones, nectarines), кизил, груши зимних сортов, айва. В октябре и начале ноября: рябина домашняя, мушмула, дикие сливы, розы срезанные или вырытые из грунта, чтобы они расцвели позднее, мальвы и тому подобное. Все эти растения, которые я называю, подходят для климата Лондона, но я пытаюсь показать, что можно иметь ver perpetuum (вечную весну. – Д. Л.) в том виде, как это позволяет природа данной местности» [26] .

26

Там же. С. 453–454.

Источник. Рисунок из книги И. Г. Громанна «Ideenmagazin f"ur Liebhaber von G"arten, Englischen Anlagen» (Лейпциг, 1798)

Но дело не только в «вечной» красоте цветочного сада, но и в его семантике. Цветочные сады символизируют жизнь человека. В статье А. Болотова «О садах приватных и частных» в монологе посетителя цветочного сада, в котором этот посетитель меланхолически размышляет о своей юности, есть такое рассуждение: «Однако жизнь не что иное есть, как цветочная сцена: все находится в ней в движении; все начинает развертываться, зеленеть, цвести, вянуть и паки распускаться. И позднее лето, и самая осень наших дней имеют еще свои цветы: они цветут сильнее; они цветут долее, нежели ранние воспитанники весны. Щастлив, кто в каждом годовом времяни жизни умеет находить цветы его! Щастлив и блажен муж, который в безопасности от обуреваний мира вечером дней своих в спокойном цветочном садике наслаждается мудростию; то паки оживляет, что от отцветающей фантазии начинает уже вянуть» [27] .

27

Экономический магазин. М., 1787. Ч. XXXII. С. 11.

Памятники любимым собакам. Рисунок из книги И. Г. Громанна «Ideenmagazin f"ur Liebhaber von G"arten, Englischen Anlagen» (Лейпциг, 1798)

О рассаживании фруктовых деревьев Ф. Бэкон пишет: «Большинство аллей должно быть обсажено разнообразными фруктовыми деревьями, как по внешнему краю, так и во внутренних рядах. Здесь следует обычно соблюдать следующее правило: участок, на котором вы сажаете свои фруктовые деревья, должен быть просторным и светлым, с пологим склоном, засаженным красивыми цветами, но редким и тонким слоем, чтобы не вредить деревьям. В конце каждого бокового участка я насыпал бы небольшую красивую возвышенность, чтобы стена ограждения сада доходила до груди человека; с этой возвышенности можно было бы смотреть из сада в поля» [28] .

28

Бэкон Ф. О садах. С. 458–459. Рекомендуемая Ф. Бэконом возвышенность, в которую упирался бы садовый участок с фруктовыми растениями, была устроена в свое время и в Нижнем парке Петергофа около Марли. Возвышенность защищала фруктовые деревья от холодных ветров с моря, и с нее открывался обширный вид на Финский залив. Фруктовые деревья в саду около Марли сохранялись вплоть до Великой Отечественной войны, но после посадка их не была возобновлена, хотя фруктовый сад был бы одной из самых характерных черт петровского замысла Петергофа.

В этом описании Ф. Бэконом королевского сада обращают на себя внимание следующие остающиеся для всех веков неизменными идеи: цветы и плоды равно красивы (перечисляя растения, Ф. Бэкон перемешивает те и другие – как бы в дополнение одного вида красоты другим), ценен, кроме того, запах растений, и сад должен быть красив во все времена года, причем оранжереи – это не подсобное помещение для садовых работ, а часть сада, в которой должны быть свои доставляющие наслаждение для всех органов чувств растения.

О запахе садовых растений Ф. Бэкон пишет: «А поскольку дыхание цветов гораздо более приятно, когда цветок находится на растении (ибо тогда его дыхание распространяется в воздухе подобно волнам музыки), а не когда его сорвали и держат в руке, постольку ничто так не способствует получению этого наслаждения, как знание того, какие цветы и растения испускают наилучший аромат вокруг себя. Розы дамасские и красные неохотно расстаются со своим ароматом, так что можно пройти мимо целого ряда этих роз и не почувствовать их сладости, даже если это будет утром по росе. Лавр также во время своего роста испускает мало запаха; очень немного – розмарин и майоран. Цветок, который сильнее всех других испускает аромат, – это фиалка, особенно белая махровая, цветущая дважды в год, примерно в середине апреля и около Дня св. Варфоломея [29] . За ней следует мускусная роза; затем вянущие листья клубники, которые испускают совершенно превосходный сильный запах; затем цветок винограда, напоминающий облачко пыли, похожее на цветок полевицы, который заметен на кустиках сразу же при его появлении; затем сладкий шиповник; затем желтофиоль, которая доставит огромное наслаждение, если высадить ее под окнами гостиной или спальни на первом этаже; затем гвоздики и левкои, особенно турецкая гвоздика, смешанная с обыкновенной; затем цветы липы; затем жимолость, так что надо высаживать ее где-нибудь подальше. Я ничего не говорю о цветах горошка, потому что это полевые цветы. Есть и такие цветы, которые, в отличие от остальных, наиболее сильно и приятно пахнут не тогда, когда проходишь мимо них, а тогда, когда на них наступают ногой и давят; таких растений три, а именно: бедренец, дикий тимьян и водяная мята. Поэтому нужно засеять ими целые аллеи, чтобы вы могли получать удовольствие во время прогулок по ним» [30] .

29

День св. Варфоломея – 24 августа.

30

Бэкон Ф. О садах. С. 454–455. Отметим, что Петр I специально для дорожек выписывал душистые травы, особенно мяту и ромашку.

Во все эпохи садово-паркового искусства существенным компонентом их эстетического воздействия на человека была и музыка. Прежде всего это касалось певчих птиц. Птицы, содержимые в клетках или привлекаемые в сад кормом, устройством гнезд и т. д., были особенно характерны для садов Средневековья [31] . В Древней Руси устраивались, как мы увидим, большие шелковые клетки для особенно ценимых за свое пение соловьев и перепелов. Птицы присутствуют в средневековых миниатюрах, изображающих сады, причем не только певчие, но и красивые по раскраске: павлины, фазаны и пр.

31

Помещать в садах птиц в клетках рекомендует в своем эссе «О садах» Ф. Бэкон (с. 456).

Но уже в средневековых садах ценилась также инструментальная музыка и человеческое пение. На одной миниатюре XIV в. в Библиотеке Estense, Modena, изображен сад, огороженный стеной с двумя воротами. Посередине сада – бассейн-фонтан. Слева помещается небольшой оркестр, справа – хор из трех молодых людей, поющих по нотам. Впереди изображен молодой человек, играющий на струнном щипковом инструменте. Тут же бочки с вином, накрытый стол с едой, корзины с фруктами и пр.

В эпоху барокко и при классицизме стала сочиняться специальная садовая музыка. Напомню о придворном композиторе Людовика XIV Жан-Батисте Люлли (1632–1687) – создателе специального «версальского стиля» в музыке. Люлли писал музыку для садовых придворных празднеств, балетов, пантомим, шествий, пасторалей, идиллий и прославлений Людовика XIV. Известна его знаменитая «Версальская эклога» – «Eclogue de Versailles» (1687) [32] .

32

Асафьев Б. В. Люлли и его дело // De musica. Л., 1926. Вып. 2; Ливанова Т. Н. История западноевропейской музыки до 1789 г. М., 1940. С. 260–272.

Музыка Люлли – типичная музыка классицизма с его строгой упорядоченностью и симметрией.

Иное – музыка Моцарта, также писавшего для садового исполнения на открытом воздухе. Большинство его дивертисментов и серенад было создано в Зальцбурге. Одно из популярнейших произведений в этом «садовом» роде – «Маленькая ночная серенада» – «Eine kleine Nachtmusik» (1787).

Концертные залы, музыкальные салоны устраивались и в Павловске, и в Царском Селе. Там же давались концерты духовых оркестров. В помещичьих садах заводилась роговая музыка. Не случайно знаменитые концерты, на которых дирижировали Д. С. Бортнянский, Й. Герман, И. Штраус, а в XX в. – Н. Малько и другие, давались в Павловском вокзале [33] .

33

Слово «вокзал» первоначально означало помещение для музыкальных концертов в саду по типу лондонского Воксхолла (Vauxhall). В Павловске к такому вокзалу была в 1837 г. проведена первая железная дорога, откуда название «вокзал» перешло на все станционные помещения. См. подробнее: Розанов А. С. Музыкальный Павловск. Л., 1978.