Погибаю, но не сдаюсь! (сборник)

Гаджиеву, прекрасно знавшему Североморский театр военных действий, исходившему все Баренцево море, удавались самые рискованные операции – проникнуть незамеченным в фиорд, тщательно охраняемый береговой артиллерией, где прятались, выжидая удобный момент, вражеские корабли и сторожевые охотники. А там неожиданно, под носом у противника, нанести ему ощутимый торпедный удар.

Вот только несколько эпизодов из небольшого отрезка времени боевых действий командира первого дивизиона подводных лодок, отмеченных в наградном листе: 10 сентября под личным руководством Гаджиева подводной лодкой «К-2» отлично проведена операция по постановке активного минного заграждения у базы и под батареями противника. 12 сентября под командованием Гаджиева подводная лодка «К-2» артиллерийским огнем потопила пассажирский экспресс водоизмещением 6–7 тыс. тонн у самого берега противника. 29 октября под командованием Гаджиева подводная лодка «К-2» в особо сложных навигационных условиях отлично выполнила операцию по постановке активного минного заграждения непосредственно у базы противника… Только за 11 месяцев войны дивизион подводных лодок под командованием Магомеда Гаджиева провел 12 смелых боевых операций и потопил 27 кораблей противника водоизмещением 100 тысяч тонн. На личном счету Гаджиева – 10 вражеских кораблей.

«Это он, Магомед Гаджиев, горец из Дагестана, ставший подводником, – говорил позже командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко, – после первого же выхода в море на коммуникации противника (на второй день войны) доложил мне свои выводы из рекогносцировки поиска: уничтожать вражеские суда следует не только торпедами, но и применяя артиллерию подводных лодок. Выводы были абсолютно правильными для больших лодок при соответствующих обстоятельствах и легли в основу боевого воспитания комдивом Гаджиевым подчиненных ему командиров кораблей. Причем воспитания на практике».

А обстановка на Североморье давала Магомеду Гаджиеву немало возможностей с блеском подтвердить свои смелые, неординарные предложения и выводы на боевой практике. Он искал новые способы уничтожения врага в любых условиях, топил транспорты и корабли противника ночью и днем, если не удавалось торпедой – топил артиллерийским огнем. Вот один такой пример, ставший классическим и взятый на вооружение соединениями всех флотов СССР.

В тот декабрьский (1941 г.) день подводная лодка под командованием М. Гаджиева, проникнув в тщательно охраняемое фиордное укрытие, торпедировала немецкий транспорт, конвоируемый сторожевым кораблем и двумя катерами-охотниками, и потопила его.

Но наша подлодка была обнаружена, и началась интенсивная бомбежка. Лодке пришлось нелегко – лопнули швы одной из цистерн. Теперь уйти от преследования скрытно не было возможности – местонахождение выдавал след выливавшейся солярки.

И Гаджиев принимает дерзкое, единственно возможное в тех условиях решение – всплыть под носом у противника и дать артиллерийский бой. На флоте не было примеров, чтобы подводная лодка вступала в надводное сражение. Ей не под силу выходить против надводных кораблей в открытом бою. Торпеды – это ее стихия. Но лодка всплывает на глазах ошеломленного противника. Гаджиев командует «Огонь!» – и артиллеристы, развернув под огнем противника зенитную пушку, прямой наводкой бьют по ближайшему кораблю врага. Меткими выстрелами потоплены сторожевик и катер-охотник. Уцелевший второй немецкий катер предпочел побыстрее ретироваться, воспользовавшись ухудшением видимости.

За один поход Магомед Гаджиев одержал три победы! «Этот бой, – подчеркивается в листовке Главного Политуправления Военно-Морского Флота, посвященной нашему прославленному земляку, – не имеет равного в истории мировых сражений. Впервые в истории подводной войны советская подводная лодка под командованием Гаджиева потопила не только транспорт, охраняемый конвоем, но и конвой».

Лодку-победительницу встречали на пирсе командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко и член Военного совета флота дизионный комиссар Николаев. Об этой памятной операции они писали: «Гаджиев… провел смелую, дерзкую операцию. Хороший моряк-подводник непосредственно на лодках руководит операциями против фашистов».

Прославленный комдив был награжден орденом Красного Знамени.

Блистательные победы Магомеда Гаджиева в суровых условиях Заполярья облетели весь мир. Он был известен как волевой, решительный командир большой военной и человеческой культуры, проявивший исключительную настойчивость в освоении новых больших подводных лодок и обучении молодых командиров в боевой обстановке, мастер внезапного удара, отчаянно храбрый и смелый человек, но умеющий в секунды, взвесив все обстоятельства, принять единственно верное именно в данных условиях решение.

«Это был человек необыкновенно одаренный и яркий. Он и на флот пришел путем, который мог оказаться по плечу лишь незаурядной натуре. Он был рожден для моря. С морем были связаны все самые лучшие годы его жизни, все самые большие его свершения. В море он и остался навсегда», – сказал Герой Советского Союза контр-адмирал И. А. Колышкин.

Помнят и гордятся комдивом и его блистательными победами в годы Великой Отечественной войны наследники его боевой славы моряки-североморцы. Чтут его память и земляки-дагестанцы, увековечив его имя в Махачкале, Буйнакске и в Гунибском районе.

Гаджиев Магомед Имадутдинович. 1907–1942 гг. Родился в сел. Мегеб Гунибского района. Звание Героя Советского Союза присвоено 23 октября 1942 г. посмертно. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, другими наградами.

«Мы все – дети одной матери-Родины»

13 апреля 1944 года девять советских разведчиков десантом на танке прорвались к занятому фашистами селу Ашага-Джамин недалеко от Симферополя. У околицы села танк обстреляла вражеская артиллерия. Прямым попаданием снаряда перебило ствол орудия. Танк остался безоружным. Разведчики спешились и залегли.

Из садов по ним била артиллерия, а с двух высот перед селом велся ружейно-пулеметный огонь. Как позже выяснилось, здесь занимал оборону целый вражеский батальон. В бой с девятью разведчиками вступила вражеская рота. Длился он около двух часов – с семи до девяти часов утра. Девять разведчиков, среди них шесть гвардейцев – участников боев за Сталинград, мужественно держали оборону.

Когда командиру немецкого пехотного батальона донесли, что горстка русских ведет бой с ротой, он приказал: «Передайте этим безумцам, чтобы сдавались в плен».

Один из немцев осторожно подполз к старым окопам, где заняли оборону разведчики, и прохрипел:

– Рус, сдавайся! Нас много, сдавайся! В ответ прозвучало:

– Советские воины в плен не сдаются! Снова и снова фашисты атаковали окопы гвардейцев и откатывались назад, встречая дружный отпор.

К немцам прибыло пополнение, и было ясно, что сейчас в атаку пойдет весь батальон.

Минуты две-три царило затишье. Потом с возвышенности ударили пушки. Сорок снарядов разорвались в расположении горстки смельчаков. После артобстрела фашисты снова пошли в атаку.

…Это была седьмая атака немцев. Разведчики стреляли медленно, расчетливо. Патроны были уже на исходе. Вскоре огонь прекратился…

Осмелевшие гитлеровцы бежали к окопам во весь рост. Когда им до цели оставалось всего несколько шагов, из окопа словно по сигналу выскочили Николай Поддубный и Магомед-Загид Абдулманапов. Ударами прикладов они размозжили голову бежавшему впереди офицеру. Рядом с ними были уже все гвардейцы.

Как рассказывали жители села – свидетели этого неравного боя, разведчики действовали прикладами, штыками, дрались с врагом в рукопашной схватке. В этом неравном бою они уничтожили офицера, 13 солдат, 9 солдат ранили.