Поглощенные Грешники
Шрифт:
— И ты портишь настрой, малыш, — стонет Рори, протискиваясь между мной и своим вечно приближающимся мужем. Она бормочет ласковые слова, играя с пуговицами его рубашки, но я не слышу их из-за шума крови в ушах.
Раф устроил для меня ночевку? Эта мысль сладка, даже тошнотворна, и от нее у меня скручивает желудок, словно я съела слишком много шоколада за один раз. Я пытаюсь оправдать это логическим обоснованием: он, наверное, не доверяет мне быть одной на его преогромной яхте стоимостью миллиард долларов, что вполне справедливо, учитывая, что последний богатый парень, который был груб со мной, остался
Я смотрю поверх растрепанного пучка Рори и встречаю подозрительный взгляд Анджело. Он мягко отводит свою жену в сторону, чтобы не было преграды между мной и его последней отчаянной попыткой допроса.
— Ты знаешь, где мой брат, Пенелопа?
— Ты пробовал использовать функцию «Найти Мой iPhone», Анджело?
Тейси замирает. Рэн резко вдыхает, а Рори бормочет себе под нос что-то о фламинго.
Воздух на мгновение накаляется, затем остывает, когда сухой юмор смягчает выражение лица Анджело.
— Теперь я понимаю.
Я хмурюсь.
— Что понимаешь?
Но он не отвечает, а вместо этого целует жену в щеку, просит ее позвонить ему перед сном и исчезает на плавательной платформе.
В поисках ответа я снова поворачиваюсь в сторону комнаты отдыха.
— Понимает что?
Рори ухмыляется. Рэн краснеет и отводит взгляд. Когда я смотрю на Тейси, она кладет руку мне на бедро и сжимает.
— Он имеет в виду, что теперь понимает, почему Раф одержим тобой. Ты говоришь почти столько же дерьма, сколько и он.
Допрос был неизбежен. Я легкомысленно отвечала на вопросы о нашей ситуации… мы просто трахаемся, расслабляемся… а на вопросы о том, как долго я здесь пробуду, неопределенно… пока он мне не надоест.
По правде говоря, я не знаю правдивого ответа ни на один из них.
Но хвала небесам, допрос с пристрастием был недолгим. Когда Тейси спросила, насколько большой член у Рафа, Рори так передернуло, что она опрокинула бокал красного вина на кремовый ковер. Мы переключили внимание на то, чтобы передвинуть диван почти на метр влево, чтобы скрыть пятно, и, к счастью, разговор больше не возвращался к теме мужского достоинства ее деверя.
Вечер плавно перешел в ночь под непрекращающийся дождь и саундтрек из Мамма миа!, создавая фон для ночевки, о которой я в детстве могла только мечтать.
Сейчас я свернулась калачиком на диване в пижаме, опьяненная сахаром и вином, и пытаюсь вести себя спокойно. Стараюсь не ухмыляться, как маньяк, наблюдая за тем, как Рэн учит Рори официальному танцу под песню Super Trouper группы ABBA, и стараюсь не спрашиваю, когда мы сможем повторить это снова.
Диван рядом со мной прогибается.
— Ты уже решила, что хочешь?
Я опускаю взгляд на черную коробку, которую Тейси поставила на журнальный столик. Она открывает ее и проводит пальцем по серебряному татуировочному пистолету.
Я сглатываю.
— Зависит от обстоятельств. Это больно?
— Уверена, гораздо меньше, чем быть трахнутой огромным членом Рафа, — мои щеки горят, я собираюсь оттолкнуть ее, но она уворачивается, смеясь. — Нет. Это
скорее жжение, чем острая боль. А через несколько минут область онемевает, и ты уже почти не чувствуешь ничего.Мой взгляд скользит вниз по ее рукам, когда она надевает черные перчатки.
— У тебя самой нет татуировок?
— Нет, вот почему меня называют татуировщицей без татуировок, — она смотрит на Рори и Рэн, танцующих под песню Brooklyn Shuffle, затем понижает голос. — Татуировки делают тебя узнаваемой.
В моей голове эхом отдается звук ее пива, которое она пила в Ржавом якоре.
— Я слышала, ты лучшая.
Она смеется.
— Так говорят.
— Ты всегда хотела стать татуировщицей?
Она качает головой, и какое-то время я наблюдаю, как она раскручивает пистолет и стерилизует каждую деталь.
— Нет, — говорит она, в конце концов. — В колледже я изучала историю искусств. Я хотела стать смотрителем музея.
— Так почему же ты выбрала эту профессию?
Мрачная ухмылка трогает ее губы. Она перекидывает свои длинные черные волосы через плечо и смотрит на меня понимающим взглядом.
— Мне нравится причинять боль мужчинам, пусть даже ненадолго.
Я знала, что мне нравится эта девушка. Мое внимание переключается на пистолет.
— Эти чернила ведь временные?
— Ага. Исчезнут через пару недель.
— Хорошо, тогда можешь развлекаться.
Она приподнимает бровь.
— Ты уверена? — наклонившись, она добавляет: — Потому что когда я развлекаюсь, я пускаюсь... во все тяжкие.
Озорство, пляшущее в ее глазах, заставляет меня задуматься.
— Ладно, набей её где-то, чтобы я не видела, на всякий случай.
Она хихикает.
— Хорошая идея, рыжеволосая.
Мы сходимся во мнении насчет места — поясница. Я притворяюсь, будто именно слова Тейси убеждают меня, что это место с более толстой кожей и меньшим количеством нервов, но на самом деле это потому, что знаю, что Раф увидит ее, когда в следующий раз трахнет меня сзади. Мысль о том, как его живот прижимается к моей попке, а его горячая рука ласкает ее, вызывает во мне медленное возбуждение.
Тейси была права: ощущение царапания превращается в легкое жжение. Она работает тщательно, молча, кончики ее волос задевают мой позвоночник.
Когда гул пистолета стихает, я открываю глаза. Она протирает это место чем-то холодным и влажным, затем поднимается на ноги. К моему удивлению, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, она медленно отступает.
Я хмурюсь.
— Все готово? Куда ты идешь?
Она кивает на ручное зеркало на столе.
— Можешь посмотреть.
Рори перестает танцевать и прищуривается на мою поясницу. Когда её глаза расширяются, а челюсть отвисает, подозрение проникает в мои вены.
— Тейси... — шепчет она, сдерживая смех.
— Что такое? — я огрызаюсь, хватаю зеркало и неловко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на ее работу. Когда знакомое имя в сердечке смотрит на меня в ответ, у меня кровь стынет в жилах.
Проходит пять длинных секунд. Я поднимаю глаза на Тейси, смотрящую на меня, как олень, попавший в свет фар.
— Ты сказала мне развлечься, — шепчет она.
Я бросаю зеркало на диван и опускаю топик.
— Да. А теперь я говорю тебе бежать.
Она выбегает за дверь прежде, чем я успеваю закончить фразу. Я бегу за ней, Рори и Рэн следуют за мной по пятам.