Поглощенный

Так что я не отрываю от него взгляд, боясь рискнуть и взглянуть на его член - если я это сделаю, то уже не смогу найти в себе силы сосредоточиться на просьбе.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня как угодно, - шепчу я.

Он проводит языком по зубам.

– Твои слова вызывают во мне желание приступить к их реализации прямо сейчас.

– Тогда не стоит сдерживаться.

Он качает головой, вставая передо мной на колени и проводя ладонями по сторонам моих ног, пока не достигает лодыжек. А затем его ладони перемещаются на внутреннюю сторону. Когда он доходит до кожаных манжеток на бедрах, то раздвигает мои ноги. Все шире и шире - настолько, что мне приходится выгнуться напротив него, чтобы не потерять равновесие и остаться в вертикальном положении.

Без предупреждения, два длинных пальца Лукаса погружаются в меня, проверяя, насколько я влажная и готовая для него. Он двигает ими внутрь и наружу, не останавливаясь, пока я не начинаю дрожать, а мои длинные рыжие локоны не рассыпаются по нашим лицам.

– Пожалуйста, - молю я, и тогда он наклоняется и целует нежную плоть между моими ногами.
– Пожалуйста, Лукас.

Он прикасается к моему клитору, продолжая толкать в меня свои два пальца.

– Ты еще никогда не была столь влажной.

Нет, не была, и сейчас я сгораю живьем, а он продолжает дразнить меня.

– Ах, блядь, - наконец рычит. Одним быстрым движением Лукас укладывает меня спиной на диван. Грубо поднимает мои ноги и сгибает их в коленях. При этом он не отрывает губы от моей плоти, облизывая и посасывая ее еще сильнее.
– Твоя киска сводит меня с ума. Ты - моя прекрасная девочка. Твой вкус подобен... – и вместо того, чтобы подобрать слова для описания моего вкуса, он использует свой рот, жадно погружая язык глубоко в мою сердцевину и показывая все своими действиями.

Из моего горла вырывается стон удовольствия.

– Боже, Лукас, - я дрожу, когда его язык начинает двигаться в унисон с двумя пальцами. Он толкает их внутрь и наружу, пока зубами скользит по моему клитору. Когда он всасывает его в рот, я приподнимаю бедра, дико извиваясь напротив его лица.

Внутри меня зарождается оргазм, и я могу ощутить, как неистовство овладевает моим телом, а затем я ощущаю нечто новое. Задыхаясь, пытаюсь сесть, пока его большой палец прижимается к моему анусу.

– Ты все еще хочешь этого?
– спрашивает он грубо, и я нетерпеливо киваю.

– Просто... пожалуйста.

Я вскрикиваю от боли и удовольствия, когда его палец погружается внутрь меня, а через мгновение ощущаю его грудь напротив своей, а его волосы щекочут мое лицо. Размазывая мои соки по своей эрекции, Лукас наконец-то наполняет меня, приглушая мои стоны своими губами и языком, разделяя со мной мой собственный вкус.

Я отвечаю на каждое его движение, раскачивая бедрами напротив него, пока его пальцы и член погружаются в меня. Когда я тянусь, чтобы схватиться за его плечи, понимаю, что мои руки неподвижны, так что вместо этого я вонзаю ногти в собственные бедра.

– Ты хитрый ублюдок, - выдыхаю я, и он смеется напротив моих губ.

– Я люблю тебя, Сиенна, - рычит Лукас.
– Я люблю тебя больше, чем что-либо когда-либо в своей гребаной жизни.

И когда мы оба достигаем кульминации, Лукас отстраняется и расстегивает ремешки на моих бедрах так, что я могу обнять его за плечи и зарыться лицом в изгиб его шеи.

– Боже, я тоже тебя люблю.

Глава 15

Лукас

На следующее утро мне требуются все внутренние силы, чтобы не разбудить Сиенну, ощутив ее еще раз до того, как отправиться на саундчек. Вчерашнего дня и сегодняшней ночи не было даже и близко достаточно. После того как принимаю душ и одеваюсь, я сажусь рядом с ней на кровати в главной спальне. Она лежит плашмя на животе, а покрывала спутаны вокруг ее обнаженного тела.

Я касаюсь ее поясницы, позволяя своим пальцам блуждать по мягкой коже. В ответ Сиенна шепчет что-то бессвязное, и это вызывает у меня улыбку. Это одна из тех вещей, свойственных только ей, которая делает ее такой неотразимой и непохожей ни на одну из женщин, с которыми я когда-либо встречался. Она всегда вызывает у меня улыбку. Дарит частичку того тепла, к которому я все никак не могу привыкнуть. Манит меня на сторону света.

Отыскивая ручку и блокнот в ящике прикроватной тумбочки, пишу ей записку:

Саундчек в концертном зале для сегодняшнего шоу. Закажи все, что пожелаешь. Я тебя люблю. 

Затем целую ее в плечо и заставляю себя уйти. Как только спускаюсь лифтом в лобби, даю себе клятву, что до того, как вернусь вечером в концертный зал, и до того, как Сиенна улетит домой в Нэшвилл, проведу с ней в той кровати сегодня столько времени, сколько будет возможно.

К моему удивлению, я приезжаю последним. Когда поднимаюсь на сцену, коллеги по группе бросают в мою сторону понимающие взгляды, на что я просто киваю.

– Если вы скажите хоть одно долбанное слово, я сброшу вас со сцены, - угрожаю я, вызывая тем самым у Уайтта смешок.

– Похоже, у кого-то была зачетная ночка, - бормочет он, закрепляя свою электрогитару Kramer. Его ноздри расширяются.
– Уговаривать твою сестру дать мне чертову передышку подобно разговору с кирпичной стеной.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Он еще не знает, но Кайли уже решила пересечься с нами в нескольких городах, где запланировано выступление в рамках тура. Я разговаривал с ней на прошлой неделе, прямо перед шоу в Далласе, и в результате уговорил присоединиться к нам. Она заявила, что приедет в основном для того, чтобы повидаться с нашими родителями, когда мы будем в Атланте, но меня так просто не обмануть. Кайли может увидеться с мамой и папой в любое время.

Ее влечет все связанное с туром: концертные площадки, переполненный народом автобус, Уайтт МакКрейн.

Страх отправиться с нами в тур и увидеть, как Уайтт может оступиться - вот первопричина, вынудившая ее остаться в Новом Орлеане. И сейчас, услышав от друзей из обслуживающего персонала группы о том, что МакКрейну удается держать свой член в штанах, она снова хочет оказаться здесь.

Синджин наблюдает за нами с Уайттом, доставая набор своих барабанных палочек из заднего кармана джинс.

– Давайте покончим с этим дерьмом, и я наконец смогу вернуться в свой номер.

– Буйная была ночь, ебарь?
– спрашиваю я, и он разворачивается на 360 градусов на одном каблуке, пожимая при этом плечами.

– Я потратил слишком много денег на выпивку и закончил тем, что выгнал двух пьяных сучек из своего номера, - он садится за барабанную установку и чешет одной палочкой висок. Это привлекает мое внимание к его покрасневшим глазам.
– Потому я бы сказал, что ночка была дерьмовой.