Погонщики ветров

– С чем? – не понял я.

– Ну вот я для тебя кто? – голова выпустила из ноздрей колечки дыма.

– Правая голова Горыныча – честно ответил я. Ну а какой он ожидал услышать ответ от человека, который от природы не умеет врать?!

– Правая голова – задумчиво пророкотала голова. – Не пойдет! Как-то прямолинейно, без выдумки! Голова – она женского рода! Не пойдет! Может, мне имя придумаешь? Нормальное, мужское?

– А две…два других против не будут? – спросил я.

– Да делайте вы, что хотите! – сказала средняя голова – А заодно, Иванушка, придумай ты нам всем имена!

– Да, действительно! – сказала левая голова – А то ерунда, в самом деле, какая-то! Уважаемый змей, а называемся, как дороги у камня раздумий! Средняя, левая и правая! Формализм!

– Никакого креатива! – поддакнула средняя голова. – Так что давай, Иванушка, пошевели мозгами!

Я начал шевелить мозгами. Шевелил так усердно, что зашевелились и уши. Как иногда говорила мама – «не всяк умен, кто с головою» Не знаю, к чему я вспомнил эту ее пословицу! Таковы они – мамины пословицы! Выскакивают в памяти, когда не надо и по случаю, вроде, совершенно не подходят! Хотя, было у нее что-то про голову и ум еще такое… Вспомнил! «Сколько голов – столько умов»! Это же как раз про Горыныча! Ну и что? Как это применить?

Я был в замешательстве. Одно из самых влиятельных существ в Москве поручил мне важнейшую миссию, а я ее так бездарно сливал! Пословицы какие-то бесполезные вспоминал! Так, стоп! Есть еще одна! «Буквы кривые, да смысл прямой!» Это приговаривала мама, когда в детстве я изучал с ней латинский язык. А что, если головы назвать на латинском?! Тогда что получается? Правая – это Декстер, левая – Синистер, а средняя – Медиус!

– Готово! – сказал я.

– Давай, жги! – радостно прорычал Горыныч.

– Правый – Декстер, левый – Синистер, а центральный – Медиус! – выпали я.

Медиус, подозрительно прищурившись, посмотрел на меня.

– А это в тренде? – спросил он. – А то Кощей постоянно требует, чтобы мы в тренде были! Следит за трендами, видишь ли, наш непосредственный начальник!

– Ага, следит он! – презрительно фыркнул Синистер. – А сам над златом, значится, каждый вечер чахнет, хоть это давно не в тренде! И сундук даже специально держит в офисе с этим самым златом! Чтоб чахнуть над ним!

Сам не в тренде, а от других требует!

– Еще как в тренде! – заверил я.

– Брешешь, поди? – предположил Декстер.

– Он вообще врать не умеет! – сказал Синистер. – Говорю же – дурачок!

– Не повезло, что уж тут скажешь! – протянул с сожалением Медиус. – Не всем же дано!

– Разве это плохо? – удивился я. – Я думал, что врать – это плохо!

– Точно, дурачок! – уверенно кивнул Декстер. – Ладно, убогий, за имена спасибо! Мне, например, нравится! И от таких калечных, оказывается, польза есть на земле!

– Мне тоже нравится! – хором сказали Декстер и Синистер.

– Я очень рад! – сказал я, улыбаясь. – Ну что, Декстер, проведешь мне инструктаж?

– Да куда ж тебя девать?! – ухмыльнулся Декстер, явно балдея от звука своего имени. Не зря же говорят, что нет ничего приятней для человека, чем звук собственного имени! Для трехголового змея, наверное, тоже. – Конечно, проведу! Нам еще работать вместе! А без техники безопасности в нашем деле… Сам должен понимать, хоть и на головушку скорбный! Вроде, дед у тебя такой… А врать не научил! Парадокс! – Декстер вздохнул и из его пасти вылетела искорка. Покружившись немного над травой, она упала на лист подорожника и потухла. – Значит так, Иванушка! – сказал Декстер, приподнимаясь надо мной и глядя в глаза. – Запоминай! Первое, оно же главное: ни в коем случае не трогать небесную твердь во время полетов! Чтоб ты знал – не такая уж она и твердь! Хрупкая, как хрусталь! Помню, лет триста назад мы нечаянно крылом зацепили – так осколки потом две недели сыпались! Люди потом из них себе амулеты делали. Верили, видишь ли, что кусочки тверди небесной им счастье принесут! Понял?! – Я кивнул. – Второе: Ни в коем случае не улетать за край Земли! Улетишь в Пространство – и поминай потом, как звали! Тоже есть прецедент: был такой шустрый малый Икар. Ему папенька, вишь, крылья смастерил, он и давай летать! Улетел, голубок, за край Земли! Больше его и не видел никто! Куда делся, пес его разберешь!

– Так вроде, воск на крыльях от солнца расплавился? – сказал я.

– Это одна из версий следствия! – строго сказал Медиус. – Не подтвержденная, кстати, версия!

– Так вот! – продолжил Декстер. – Третье: ветры гоним только по маршруту – не балуемся, не лихачим! Как в путевом листе написано, так и гоним! Понятно?!

Я опять кивнул.

– Молодец! – похвалил Декстер. – Быстро соображаешь, хоть и дурачок. Удивительно даже! Четвертое: С дождями и грозами не балуемся! У них есть свои операторы – вот пусть у них головы мигрень и зарабатывают! И думать забудь! В питомник молний не лазим, даже ради любопытства! Понятно?!

Я кивнул, думая о том, что я похож сейчас, на раскрашенного глиняного болванчика, которых продают китайские купцы на рынке на Арбате. Болванчики тоже, если их толкнуть в затылок, постоянно кивают головой, блаженно улыбаясь.

– Подпиши! – сказал Синистер, и огромная когтистая лапа Горыныча придвинула мне толстенную тетрадь и карандаш.

Я расписался за первичный инструктаж.

– Ну что, вроде бы и все? – спросил Медиус, поворачиваясь поочередно то к Декстеру, то к Синистеру.

– Еще не все! – сказал Декстер. – Надо с бригадой ветрогонов познакомить! И инвентарь выдать! И спецодежду! Эй, ветрогоны! Заходите! – рявкнул он. Дверь в терем открылась.

Ветрогоны шли «клином» Впереди, поправляя длинные волосы цвета ночного неба, шла самая красивая девушка из тех, которых я видел в своей жизни. У нее были длинные ноги, тонкая талия и очень стройная фигура. Ее лицо было прекрасным, Огромные ярко-синие глаза, смешливые полные губы, высокие скулы и тонкий аккуратный нос. В этот момент я понял, что означает выражение «как громом пораженный» Честно слово, в эту секунду сердце мое прыгнуло так, что чуть не пробило грудную клетку! Одета красавица была в облегающие кожаные брюки, высокие сапоги и белую блузку с рукавами-фонариками, заправленную в брюки, стянутые на талии красным широким поясом с золотой пряжкой.

Остальные ветрогоны не были такими интересными для меня: крепкого телосложения бородач в кольчуге и железном шлеме, тощий парень в кожаном плаще и кожаной треуголке на голове, небольшого роста девочка лет четырнадцати с умными большими глазами в комбинезоне из льняной ткани с вышивкой на груди: какие-то цветочки и птички, и совсем маленький, не больше метра, мужичок в полосатых домотканных штанах и красной косоворотке, в зеленой шапке из войлока.

– Яга – сказала красавица и протянула мне руку для приветствия. Я пожал ее узкую прохладную ладонь. От ее прикосновения, меня словно молнией ударило. Яга, заметив это, улыбнулась, заглянув мне в глаза.

– А ты? – сказала она своим бархатистым грудным голосом.

– Я Иванушка – сказал я, почему-то смущаясь.

– Честный? – с одобрением спросила Яга у Горыныча за моей спиной.

– Клинически – вздохнул Горыныч. – Типичный дурачок!

– Ну что же, Иванушка! – сказала Яга – знакомься с бригадой! Этот здоровяк – Святогор. Он – главный загонщик. Этот долговязый – бывший барон, разжалованный за вранье. Мы зовем его Мюнх. Заодно научишь его, как можно жить и не врать! Ему полезно будет! Эта красотка – Кикимора. Болотная, как ты сам понимаешь. Ну, а этот малыш у нас – Шиш! Коллеги, знакомьтесь – это Иванушка. Будет стажером у Святогора!