Погоня за сокровищем

Тина поперхнулась, и красная струйка стекла с уголка губ, поползла по подбородку, добралась до шеи и скользнула в ворот рубахи, исчезая в ложбинке, скрытой рубахой. Мужчина, следившей за каплей, гулко сглотнул и облизал губы.

– Не делай так, – хмуро попросила Тина.

– Как? – хрипло спросил он, поднимая взгляд к лицу юной мадемуазель.

– Не заставляй меня пить насильно, я чуть не захлебнулась, – пояснила она, отставляя бокал.

– Больше не буду. – А больше не и не надо, – все так же хрипловато ответил пират. Он отставил свой бокал в сторону.

– Значит, Альен красивый?

– Очень, – смущенно улыбнулась девушка.

– А я? Вопрос Варда застал Тину врасплох.

Она некоторое время удивленно смотрела на него, но вино продолжало растекаться в крови, пьяня и туманя разум. Девушка заметила, как в полумраке поблескивают васильковые глаза пирата. Он улыбнулся, и улыбка вышла таинственной и притягательной.

– Я красивый, Тина? – повторил он вопрос. – П-привлекательный, – запинаясь, ответила девушка.

– А так? Урсус поднялся на ноги, поймав мадемуазель Лоет за руку и увлекая за собой. Она оказалась прижата к крепкому мужскому телу, голова пирата склонилась, и губы накрыли губы Тины.

Девушка широко распахнула глаза, изумленно глядя на капитана Варда, все более увлекающегося поцелуем. Затем с силой наступила ему на ногу, и как только ошеломленный мужчина отпрянул, заехала ему кулаком в челюсть. Ржавый охнул, но, должно быть, от удивления остался стоять, накрывая разбитые губы ладонью и сверля Тину злым взглядом.

– Ты что творишь, потрох?! – заорала возмущенная девица.

– Только сунься еще, и я тебя так приласкаю, что о бабах до конца жизни забудешь! Дерьмо. Она сплюнула и опрометью выбежала из капитанской каюты. Вбежала в свою и захлопнула за собой дверь. Вскоре послышались шаги, и ключ повернулся в замочной скважине, запирая пленницу.

– Будешь сидеть тут до острова Беса, – рявкнул из-за двери пират. – Голодная.

– Чтоб ты сдох, ублюдок, – пробормотала девушка и шумно выдохнула. Сердце отчаянно колотилось в груди. Тина посмотрела на свои руки, они дрожали. – Где вы, папенька? – всхлипнула девушка и упала на койку, отдаваясь своим переживаниям и страхам. Теперь она себя и вовсе не чувствовала в безопасности. Девушка так и заснула, сжавшись в комочек поверх грубого одеяла.

А ночью тихо повернулся в замке ключ, дверь бесшумно открылась, и на Тину навалилась тяжесть мужского тела, вырывая ее из тяжелого сна. Девушка забилась, пытаясь скинуть с себя пьяного в дым мужчину. Ржавый поймал ее руки, завел за голову, раздвинул коленом ноги, не позволяя ударить себя, и навис сверху.

– Ты же не думала, что сможешь безнаказанно меня бить? – пьяно усмехнувшись, спросил мужчина. – Это было глупо, и расплата за глупость неминуема. Я возьму, то что хочу и уйду.

– Паскуда, – прорычала Тина, продолжая извиваться. – Сучий потрох! Чтоб у тебя все отсохло!

– Какая горячая, – хрипло рассмеялся пират. Он склонился, и губы заскользили по шее девушки, прокладывая влажную дорожку к вороту рубахи, повторяя путь винной капли.

– Мразь! – выкрикнула Тина. – Уйди. Падаль. – Альен ведь был еще в Порт-Дайоне, – Урсус Вард снова поднял голову.

– До Лоета. Ты за ним сбежала? Все-таки любовник?

– Я девица, – прокряхтела мадемуазель Лоет, сумев вырвать одну руку из захвата.

– Поправимо, – насмешлив отозвался пират. – Минутное дело. Он вновь перехватил руку Тины, сжал запястья одной рукой, заскользив второй по телу пленницы.

– Всевышний, – выдохнула девушка, ощутив горячую ладонь через ткань штанов.

– Капитан! – крик раздался так неожиданно, что Ржавый вздрогнул, а Тина замерла, прислушиваясь.

– Урсус! – это уже крикнул Рен. Он распахнул дверь каюты мадемуазель Лоет.

– Ах, вот ты где. Нас нагоняет корабль. Похоже, бриг нашелся.

– Дьявол дери твоего папашу, – рыкнул Ржавый и поднялся на ноги, освобождая девушку от тяжести своего тела. Пираты ушли, а Тина накрыла ладонями лицо и истерично хохотнула:

– Спасибо, папенька!

Глава 37

– Ардо.

– Да, капитан?

– Что на горизонте?

– Преисподняя, капитан.

– Отлично. Дошли.

Лоет сбежал с капитанского мостика, остановился, широко расставив ноги, упер кулака в бока и залихватски свистнул. Все, кто был на палубе, обернулись в его сторону. Вэйлр неспешно обвел взглядом единственного здорового глаза свою команду, горастанцев и остановился на Альене Литине.

– Готовы надрать пиратам задницы? – спросил он, по-прежнему, глядя только на молодого человека.

– Только об этом и мечтаю, – ответил Альен, его поддержал нестройный хор мужских голосов, гаркнувших:

– Да, капитан!

– Мальчики мои, возрадуйтесь, час расплаты пробил, – с умилением возвестил Лоет. – Утопим гадов в крови.

– Утопим, капитан!

– Утопим, – ожесточенно кивнул Верта, стоявший среди матросов «Счастливчика».

Капитан Лоет удовлетворенно кивнул и потер руки:

– О приятном поговорили, теперь о насущном. Ждем отлив, где-то здесь уже поджидают Стражи моря. Отдать якорь.

Литин отвернулся, посмотрел на Тину, стоявшую на своем обычном месте на бригантине, поджал губы и направился к капитану.

– Вэйлр, отлив начнется во второй половине дня?

– Да, придется подождать, – кивнул Лоет. По его лицу не было понятно, что он сейчас чувствует, но складка, пролегшая между бровей, говорила об усиленной работе мысли Лоета.

– Саларо писал о странностях этого места…

– Я помню, Умник, – чуть раздраженно отмахнулся Вэй. – Море ведет себя в этом месте странно, приливы и отливы не имеют обычной системы, и чем это вызвано, определить не удалось. Об этом не только Саларо писал, я встречал упоминания о подобном несколько раз. Известны, по крайней мере, три подобных места. Дьявольщина или природа – никто еще не определил, только примерные расчеты. Ждем. Иного нам не остается.

– Сил уже нет ждать, – проворчал Литин, возвращаясь на прежнее место.

Это было первое недовольство, проявленное молодым человеком за все время, что он провел на борту «Счастливчика». Вэй проводил его взглядом и пробормотал:

– Можно подумать, он один тут в нетерпении. Сам готов дьяволу зад целовать, лишь бы все скорей закончилось.

Эти пятнадцать дней оказались пыткой для всей команды. Капитан ни словом не выразил то, что творится у него на душе, но это было и не нужно, его взрывной нрав выдавал Лоета с головой. Особенно тяжко команде становилось, когда наступали сумерки. Вэйлр цеплялся ко всем, раздавал зуботычины и оплеухи, рычал за малейшую оплошность и превратил дверь своей каюты в решето, изрешетив ее пулями. Спокойней становилось, как только наступал день, и Тина появлялась на своем излюбленном месте, махая рукой в знак приветствия. Демон, живущий внутри Лоета, затихал, и команда облегченно выдыхала, проводя день в относительном затишье и подготовке к закату. Теперь у капитана появилось второе прозвище – Упырь, слишком сильна была аналогия. Бешеный кровопийца ночью и спокойный, но ядовитый в два раза больше, чем обычно, днем.