Поговори со мной

— Куда-то это куда? — Приподнимая брови и кривя губы, Света пыталась продемонстрировать степень моей наивности.

— Не знаю. Сказал, будем купаться в океане.

— Тогда всё понятно. Свезёт тебя в Эмираты, а там официально оформит рабство и из дому больше не выйдешь. И не смейся, я читала, что многие умники так и делают. Он ещё твой паспорт не просил?

Я от души посмеялась над Светой. Марату не нужны Эмираты, чтобы привязать меня к себе и он это отлично знает.

— Ага, главное, что тебя устраивает. — Подвела итог Света и встала. — Так, второй час ночи. Давай по кроваткам, а завтра обсудим эту темку ещё разок.

— Не хочу больше говорить об этом.

— Не хочет она! — Перекривляла меня подруга. — Я хочу! А теперь вставай, — подталкивала меня в спину, — иди. А утром расскажешь подробности вашей интимной жизни.

Не смотря на то, что виду Света не подала, я знала, что она всю ночь будет обдумывать ходы для моего отступления. Переживает и боится за меня, просто не хочет подавать виду, что всё плохо, и поддерживает хотя бы морально. Её я люблю, как и она меня.

Всё воскресенье прошло со смехом и со слезами от смеха. Марат так и не позвонил. Вечером я проводила подругу на поезд, а утром отправилась на работу. Потому что этой беды ещё никто не отменял.

На самом деле, работу я любила, только с нынешними событиями была абсолютно не готова отвлекаться ещё и на учеников. Хорошо, что лето и из занятий оставалось только пара факультативов. Да и не то, чтобы пара. Пара пар, а если быть точной, то по два занятия в неделю в четырёх классах, а через неделю первое сентября и мне было чем заняться кроме прямых обязанностей. Директор наседал, предлагая искать спонсоров, своих ему, видите ли, мало. А меня наизнанку выворачивало в прямом и переносном смысле этого слова. А ещё я скучала. Старалась проводить с сыном любую свободную минуту, только бы не думать о том, что и как там делает Марат… без меня. А ещё, кажется я больна и по мне действительно дурдом плачет. Первые дни и ночи не спала, мне его не хватало, а потом втянулась и не заметила как две недели пролетели, третья. А потом он всё же позвонил, когда я уже не ждала и привыкла к своему обычному ритму жизни. Обычному до него. Хотя, теперь это слово было не самым подходящим. Незнакомый номер настойчиво добивался моего внимания. Отвечать я не спешила, готовилась к родительскому собранию. Учебный год только начался, а все косяки уже успели всплыть, да и дети, стали совсем не дети, об этом, собственно, и хотела поговорить. Не выдержала, когда после третьего сброса настойчивый незнакомец не успокоился и ответила.

— Я слушаю. — Мой голос звенел злостью, которой последнее время накопилось слишком много, видимо, не было выброса отрицательных эмоций и я уже склонялась к мысли, что слухи о том, что несемейные преподаватели и учителя «трахают мозг» своим ученикам и студентам, правда.

— И я этому очень рад. — Раздалось на том конце трубки и мои губы невольно растянулись в улыбке.

— Что? Больше сказать нечего?

— Я думала, ты про меня забыл. — Прошептала, так как от волнения дыхание спёрло.

— Даже не знаю, чего в твоём высказывании больше, счастья или наоборот, тебя это огорчило.

— Ты приехал? — Заплетающимся языком лепетала я, пытаясь пальцами сломать карандаш и у меня это практически получилось, только палец неожиданно соскользнул и я поранилась о его остриё. Неудачница.

— Приехал. Безумно соскучился. А ещё очень хочу тебя увидеть. Сейчас.

Только от его придыхания на последнем слове, между ног стало влажно, а челюсть свело от давления. Боясь, что моё взволнованное сопение осведомит о том, как же соскучилась я, отвела трубку от лица.

— У меня через час родительское собрание.

— Красавица, ты знаешь значение слова сейчас? — Теперь звенел уже его голос и всё благодушие растворилось.

— Я освобожусь часам к трём.

— Хорошая моя, три недели без секса… Я сдохну до трёх часов.

— Я не могу отменить собрание. — Судорожно шептала в трубку, толи его, толи себя успокаивая. — Тридцать человек отменили свои дела, чтобы сегодня прийти. Пожалуйста.

— Марин, если ты не скажешь «да», я сам приеду и чем всё закончится ты можешь догадаться.

— Я не могу, не могу, пожалуйста.

Марат тихо рассмеялся.

— А мне нравится как ты просишь. Твой голос дрожит, и, я практически уверен, что глаза прикрыты. — Я открыла глаза, чтобы убедиться, что он не видит меня, что в кабинете никого нет. — Через десять минут я буду у твоей гимназии и если не выйдешь ты, то зайду я. Поняла меня?

— Пожалуйста…

— Да, красавица, ты будешь просить меня, я тебе обещаю.

Марат отключился, а я всё ещё сжимала телефон, не зная, что делать. Взбудораженная, возбуждённая, сидела, ритмично сжимая бёдра, как последняя сучка возбуждаясь от его голоса и от его обещаний. Знаю ведь, что эта встреча ничем хорошим не закончится и всё равно жду её, хочу его увидеть.

А тем временем, родители начали прибывать на собрание. Все, без исключения, представители высших слоёв населения, элита нашего города, а мои ученики, в кого пальцем не ткни, то в политики собираются, то в дипломаты и, я уверена, с такими возможностями их мечтам суждено исполниться. Уже сейчас далеко не детская хватка. Оговоренные с Маратом десять минут давно истекли, но его не было и я уже хотела вздохнуть с облегчением, когда все собрались, и дверь вдруг скрипнула. Я в ужасе повернулась к неприятному звуку и вымученно улыбнулась директору, который стоял в дверях. Снова обратила внимание на собравшихся и открыла рот для массового приветствия, как директор меня перебил, а некоторые из родителей-мужчин, приветливо кивнули в его сторону, чего раньше особо не практиковалось.

— Марина Максимовна, минуту вашего внимания, если можно. — Отвлёк меня он и перед глазами стояло двое мужчин. Я даже понять ничего не успела, как директор меня в сторонку отвёл, под локоть придерживая. — Хочу вам представить нашего нового спонсора от администрации города, Марата Игнатьевича Юрченко.

Марат сиял как медный самовар, директор — как рубь юбилейный, а я словно ежа проглотила, таращилась на них двоих.

— Ну, что же вы, Марина Максимовна, не пугайте меня. Вот, вручаю в ваши нежные ручки, прошу не обижать. Марат Игнатьевич желает ознакомиться с потребностями гимназии. Со мной и с Фаиной Феликсовной уже пообщался, а сейчас хотел бы видеть кого-нибудь из представителей коллектива, так сказать, глас народа. На данные момент никого из учителей нет, поэтому прошу не отказывать во внимании.

— Извините, но у меня собрание…

— Пятнадцать минут ничего не решат. — Буркнул недовольный Марат и посмотрел на меня исподлобья.

Директор тут же напрягся, уловив изменения в настроении денежного мешка и сжал мой локоть сильнее.

— Действительно, общее представление, не более того.

И меня буквально силой затолкали в подсобку или так называемый вспомогательный кабинет, в котором стоял мой стол для индивидуальной работы, стопки тетрадей и планов, а за спиной, упираясь нехилым таким стояком в мою попу, давился от смеха Марат.

— Ну, что, Марина Максимовна, ознакомите меня с потребностями… желательно личными и самыми сокровенными. — Упираясь в мои ягодицы с каждым разом всё сильнее, шептал Марат, ласкал ухо языком, прикусывал кожу на шее, руками мял грудь. Не заботясь о сохранности моего внешнего вида.

Подталкивая меня своими бёдрами, направлял ближе к столу, мы обошли его со стороны, отворачиваясь спиной к окну. В тот же момент меня жёстко наклонили, улаживая грудью на стол. Я даже понять ничего не успела, пикнуть, возразить, как узкая юбка была задрана до пояса, трусики сдвинуты в сторону и два пальца проникли, растягивая изнутри.