Погребённые заживо

— Никакой, блин, разницы.

— Что ж, для отчета, мисс Фристоун, просто чтобы я могла поставить галочку, что спросила. Вы видели своего брата с тех пор, как вас в последний раз допрашивали в полиции?

Она прикрыла глаза, погладила ребенка по спине.

— К сожалению, нет. Мне бы больше всего хотелось его увидеть. Не имею ни малейшего понятия, жив Грант или мертв.

Торн и Портер отъехали от дома в молчании. В конце улицы Торн повернул налево, «подрезал» какой-то мотоцикл и резко затормозил у автобусной остановки.

Портер молча смотрела на него, с наслаждением затягивая паузу.

— Ну, ты так и будешь молчать? — рассердился Торн. — Я так и не понял, к чему ты там тянула время? К чему все эти, блин, экивоки: «извините за беспокойство», «начальники с крошечными пенисами…»? Что за бред?

— Я хотела, чтобы у нее сложилось впечатление, что ей не о чем беспокоиться. Что больше она нас не увидит. Я не хотела, чтобы она предупредила своего братца.

— Что?

— Она нахальная врунья. И еще какая!

— Ты обнаружила что-то в ванной комнате? Только не говори, что там был «плавун» и на нем было написано «Грант Фристоун»?

— Я обнаружила щетину, — ответила она.

Торн очень старался, чтобы голос его звучал не так снисходительно:

— Верно. Щетина. Это ее дружка…

— Черную щетину. Она выходила в туалет и постаралась убрать все следы, но я нашла щетину под ободком умывальника.

— Может, это ее?

Портер покачала головой.

— Почему? У нее темные волосы. Женщины же бреют ноги, верно?

— Да, бреют, — ответила Портер. — Но не в умывальнике.

Торн внимательно смотрел в ветровое стекло, переваривая то, что сказала Портер, и стараясь уловить подтекст.

— Господи, ты думаешь, он был в это время в квартире?

— Нет. Я незаметно выскользнула из туалета и проверила все спальни.

— Может, сегодняшней ночью он там и не ночевал, или даже несколько последних ночей. Может, щетина прилипла уже давно.

Портер допускала эту возможность как вполне вероятную, но были и другие улики, которые, как она считала, заслуживали еще большего внимания.

— Или же мы попросту пропустили его. Он мог выйти с утра за молоком, за газетой…

— Мы пробыли в доме около часа, — заметил Торн. — Магазины на соседней улице.

— Он мог пойти в супермаркет. Мог пойти прогуляться. — В голосе Портер начало сквозить раздражение, а ее предположения становились все менее вероятными. — Такое прекрасное утро.

Торн наблюдал за молодой женщиной, стоящей на противоположной стороне улицы, — она пыталась справиться с детской коляской и капризным карапузом, уже пытающимся ходить. Он вспомнил, как Джейн Фристоун указала на детскую с криком: «Пойдите и спросите у них…»

— Ты видела второго ребенка? — спросил Торн. Он обернулся и посмотрел на Портер; мысль, едва зародившись, полностью захватила его. — Когда ты проверяла комнаты, ты видела ее второго ребенка?

Портер колебалась, как будто отчасти лишилась присутствия духа под пронзительным взглядом Торна.

— Я считала, что она обоих детей взяла с собой в гостиную. На самом деле я даже не обратила на них внимания, когда туда вернулась.

Торн завел двигатель, указав на бардачок:

— Там справочник. Найди ближайший парк.

Он сидел у края скамейки, к которому был прислонен детский сине-белый велосипед. Чтобы люди понимали — он за ним присматривает. Чтобы видели, что он здесь гуляет с ребенком.

Мальчик спрыгнул с карусели, когда та еще продолжала вращаться, пробежал по инерции три-четыре шажка, остановился и помахал мужчине. Тот помахал ему в ответ, потом поднял вверх большой палец. Мальчик улыбнулся и побежал к большому деревянному домику на дереве, к которому вели веревочный мостик и «горка». Он крикнул мальчишке, чтобы был осторожнее, но тот никак на это не отреагировал.

— Полагаю, вы попросту теряете время. — Женщина, которая стояла, облокотившись о забор, улыбнулась ему. Она выбросила сигарету и затоптала ее. — В этом возрасте они ничего не боятся, верно?

— Да уж, — ответил он. — Не боятся.

— Думаю, это отлично. Я имею в виду, что они бесстрашны. Это естественно, правда? — она засмеялась, доставая из сумочки еще одну сигарету. — Но это совсем не значит, что можно оставлять этих малышей без присмотра. По крайней мере, моих двоих нельзя.

Он улыбнулся ей в ответ, взял газеты, которые принес с собой, и вперил взгляд в первую страницу, пока женщина снова не повернулась к нему.

Давно, насколько он мог припомнить, не выдавался такой погожий денек. Отличный для прогулок. Эта же детская площадка всегда пользовалась популярностью, даже когда погода стояла и не такая хорошая, но сегодня с утра тут было особенно многолюдно.

Огромное количество девчонок и мальчишек — его племяннику было с кем поиграть.

Это было хорошо со всех точек зрения, и не в последнюю очередь потому, что он мог незаметно скрыться в кустах на десять минут и выкурить «косячок». Позже он выберется в город, купит себе что-то «посерьезнее», но небольшой «допинг» — неплохое начало. Это поможет ему насладиться этим чудесным утром.

— Прошу прощения…

Он всегда зорко следил за происходящим вокруг него и сразу заметил этих двоих, как только они показались в дальнем конце аллеи. Держатся за руки — вся эта херня медового месяца — довольные собой и сосредоточенные друг на друге. Они остановились в паре метров от его скамейки, и он увидел в руке мужчины фотоаппарат. Он понял, что они стесняются попросить его об услуге.

— Хотите, чтобы я сфотографировал вас вместе?

— А вы будете так любезны? — спросила женщина.

Он встал, и мужчина передал ему одну из тех дешевых одноразовых «мыльниц», какие продаются в местном газетном киоске. Он поднес ее к глазам, парочка приняла позу — в объятиях друг друга на фоне детской площадки.

— Улыбочка!

Через секунду мужчина в кожаной куртке шагнул ему навстречу. Он протянул фотоаппарат, но мужчина, вместо того чтобы его взять, схватил любезного «фотографа» за запястье и крепко сжал, а потом взял его за шиворот, а то время как невысокая черноволосая женщина раскрыла свое удостоверение и сообщила ему, что он арестован по подозрению в убийстве Сары Хенли.