Погружение

– Завтра утром что бы ни-ни, – шепотом, чтобы никто не услышал, сказала Лека и, чмокнув Юлю в щечку, убежала к себе домой.

Юля весь вечер готовилась. Нашла старый папин рюкзак, положила в него сырую картошку, чтобы приготовить в костре, полбуханки хлеба, баночку варенья и еще немного колбасы. Порылась в шкафу и нашла еще с Нового года засохшие конфеты. Так всегда поступали, хорошие съедали, а те, что в довесок, уже после шли.

– Идем, – увидев Юльку, крикнула Лека и, не дожидаясь, пока подружка подойдет, нырнула в кусты.

Опять старая дорога, но в этот раз Юля была готова, знала куда идет. Топи, озерцо, опять топи и берег, а там и рукой подать до их ивы. Как только дошли, девочки сразу стали проверять, нет ли кого постороннего. На песке были только следы от какой-то птицы.

Они улыбнулись и как по команде стали одновременно раздеваться. В этот раз Юля прихватила свой купальник, но видя, что Лека опять разделась догола, и она решила не выделяться. Бросила свой голубой купальник обратно в рюкзак и побежала на берег.

– Круто, – пыхтя, перебирая коленками, выползла из воды Лека и шлепнулась на мелководье.

Через несколько секунд рядышком, подняв брызги, улеглась Юля и, зажмурившись от яркого солнца, посмотрела на облака.

– Бегемот.

– Где? – Лека перевернулась на спину и посмотрела туда, куда Юля показывала рукой.

– Это не бегемот, а Борька.

– Какой еще Борька?

– Бык, в стаде. Такой толстый и большой, я его боюсь.

– Ой, смотри, а это лягушка, – и Юля ткнула пальцем в другую часть неба.

– Это не лягушка, а Зяба.

– Что еще за Зяба?

– Коза у баб Веры, вечно в репейниках ходит.

– Хм, – Юля не стала возражать, Зяба так Зяба. – Смотри, танк, – она опять ткнула рукой в небо.

– Это…

– Танк и все, ясно?

– Ладно, пусть танк, но ствол кривой.

– Это пока ты тут болтала, он согнулся.

– Странный он у тебя, – Лека тяжело вздохнула, перевернулась на живот и покосилась на Юлю.

Что за странное небо, некоторые облака плывут налево, другие направо, а есть такие, которые и прямо и все одновременно. Юля смотрела на это чудо природы и млела от удовольствия, от того, что Лека чуть касалась пальчиком ее кожи.

Она улыбнулась, прикрыла глаза и представила, что плывет в тех самых облаках. Может так и выглядит рай. Река, песок и ничегонеделанье. Ах да, Юля еще забыла про бублики, что лежали в рюкзаке. А еще газировка, которую прихватила Лека, ну, в общем, всякие вкусняшки.

– Ой, – чуть вздрогнув, сказала Юля, открыв глаза, посмотрела на Леку, а та с серьезным лицом что-то вырисовывала ей на животе.

– Что это? – спросила она у Юли.

– Круг.

– Нет, подумай, – и девочка еще раз нарисовала фигуру на животе.

– Колобок.

– Да какой тебе колобок, ну же…

– Бублик. Нет, Копатыч из «Смешариков».

– Точно, – обрадовалась Лека и шлепнула Юлю по животу.

– Ай! – возмутилась девочка.

– А это что?

Они так лежали на мелководье и друг другу рисовали всякие фигурки и слова. Кто лежал, тот должен был отгадать. К обеду съели колбасу и все яблоки, запили газировкой, сразу потянуло на сон. Девочки растянулись под ивой и сладко задремали.

«Что это было?» – еще окончательно не проснувшись, спросила себя Юля. Что-то теплое, щекочущее, вроде знакомое и в то же время нет. Она услышала, как где-то в камышах пиликала птица, где в поле, за рекой, во всю стрекочут кузнечики. «Ой». Опять это ощущение. Юля нехотя открыла глаза и посмотрела на листву, что качалась над головой.

Кто-то очень осторожно прикоснулся к ней. Юля повернула голову. Легкий импульс в груди и этот щелчок в мозгу, словно рубильник, то включался, то выключался. Она вздрогнула, чуть напряглась, но уже через секунду тело снова обмякло.

Лека нагнулась и, осторожно прикасаясь пальчиком, водила им по ее соску. «Что это?» – промелькнула мысль, девочка чуть улыбнулась, дотронулась до коленки Леки, та сразу посмотрела ей в глаза.

– Смотри как интересно, – сказала она. – Он у тебя твердый, – Юля не ответила, а только подняла голову и посмотрела на сосок, что чуть выпирал вверх.

Уже как года два она заметила изменения в своей груди. Сперва тягучее, немного покалывающее состояние, а после он как ягодка взял и появился. Сосок стал сжиматься и выпирать вперед. За этим последовала стеснительность, словно у нее и правда грудь, а не этот прыщик. И все же Юле было интересно рассматривать его в зеркале. Он рос как-то уж слишком медленно, вот у Верки, у той уже о-го-го, как говорили мальчишки, персик.

Лека коснулась соска, еле уловимая волна в груди и это состояние неги, когда ты вот-вот проснешься и готова потянуться.

– Ты что делаешь? – спросила она Леку.

– А у меня не такой, плоский и мягкий, – она села, повела плечами. – Сядь, – приказала Лека, и Юля села, ее сосок сразу преобразился и появился небольшой треугольник, который стал выпирать вперед. – Здорово.

Юля не знала, что сказать. Ей вроде бы даже нравилось, как он торчит, а может и нет, сама еще не разобралась в этом.

Все эти дни они только и делали, что купались, запекали в углях картошку, жарили хлебцы и просто читали. Лека принесла из дома старые юбки, ее мама разрешила делать с ними что угодно. Они их укоротили, а после порезали на тоненькие тесемки и те стали похожи на набедренные повязки, что носят индейцы. В волосы девочки вплели бусинки, а на шею надели ожерелья из пуговиц и новогодних колокольчиков.

Их маленькая берлога под ивой превратилась в индейское стойбище. Они даже принесли удочки, и когда становилось скучно, садились на коряги и ловили рыбу.

– Лежи тихо, – уверенно сказала Лека. Юля и не хотела шевелиться, устала плавать. Она смотрела на подружку, как та осторожно подкралась и, наклонившись над ней, очень осторожно коснулась губами ее губ.

– Ты че…

– Молчи, – попросила ее Лека и опять повторила попытку поцеловать. Но губы не слушались, словно онемели.

– А ты целовалась? – не выдержав эксперимента, спросила Юля.

– А… – как бы отмахнувшись, сказала Лека. – Было дело, с Витькой, но он слюнявый. Я еще раз попробую, – Юля не возражала и приготовилась. – Расслабь губы. Ирка, сестра Вовки, говорит, что губы должны быть мягкими словно…

– Вареники…

– А при чем тут вареники?

– Мягкие как вареники…

– Нет, наверное, как… – Лека призадумалась, ища в своей голове сравнение. – Не знаю, в общем, должны быть мягкими. Тебе понятно.

Юля кивнула, несколько раз сжала губы, потом вытянула их вперед и сипло прошептала: