Похищение Елены
Шрифт:
У входа в предполагаемый Малый Зал Совещаний стоял полусонный караульный, устало опираясь на два зловещего вида двуручных меча, но дверь была полуоткрыта, и царевич, бесшумно ступая на самых цыпочках, как солист лукоморского царского балета, с замирающим сердцем и праведным гневом на невидимом челе, смог просочиться внутрь.
Бескрайний зал с потолками, теряющимися во мраке, весь был погружен в полутьму, кроме головного стола с одним, но очень ярким светильником на самом краю. Вокруг стола, заваленного бумагами и картами, почти касаясь головами друг друга, склонились два человека. Подобравшись поближе, царевич разглядел, что это были пожилой мужчина, такой, как все, и отвратительная старуха, разодетая в пух и прах. Своим видом она напоминала скорее сенсационный результат
— …О ослепительная Вахуна, — убедительно мурлыкал ей на хрящеватое ушко мужчина. — Смею вас заверить, что в моей провинции восстание было подавлено самым решительным образом и все смутьяны сейчас или сидят в тюрьме, или кормят рыб в океане. У вас нет причин волноваться: я привел своих солдат вовремя, и завтра будет последний день для беспорядков и их разжигателей. Вы покончите с этим надоедливым Премьер-Магистром, и весь ваш народ заживет в довольстве и благоденствии, как вы, без сомнения, и желаете.
— Мне плевать на народ, Пант, и ты знаешь это, старый лицемер. Народ существует для того, чтобы монарх мог ощущать себя настоящим правителем. Но самое высокое блаженство и наслаждение — иметь возможность прикончить врага своими собственными руками, и завтра это мое желание, уж будь спокоен, сбудется. Сколько я мечтала об этом, сколько моих шпионов сгинуло, чтобы разыскать его и вытащить из той вонючей дыры, в которой он прятался под охраной своих приверженцев. Сколько труда мне стоило подвигнуть его на активные действия, убедив, что я старею и у меня есть слабости, которые он мог бы использовать, чтобы победить меня. Ха! Завтра его принесут в мою маленькую уютную подземную комнатку, и я вытяну из него его дар, его душу, его соки и брошу пустую оболочку на потеху толпе, быдлу, которому все равно — приветствовать ли Траора или проклинать его, лишь бы было на что поглазеть.
— Вытянете все соки? Всю его магическую силу? Всю душу? Так это правда, прекрасная Вахуна? Я, безусловно, слышал об этом…
— Но не верил, да?
— Нет, что вы, что вы, как я могу не верить в более чем безграничную…
— Не верил, — с самодовольным удовлетворением оборвала россыпь его красноречия Змея. — Так узнай же, что это правда. О, я потратила на поиски много лет, пролила лужи крови и воздвигла горы напрасных жертв, но в конце концов я разыскала в этой затхлой пыльной библиотеке самого презренного из монархов то, что мне было надо, и — подумать только! — они подкладывали ее под сломанную ножку стола! Ничтожества! Тупые хранители старых бумажек! Конечно, я приказала их казнить на следующее же утро. И теперь этот способ — мое самое секретное и мощное оружие против любого мага.
— Ослепительная Вахуна изволит быть довольной, — расплывшись в невидимой в полумраке угодливой улыбке, Пант склонился к ее коленям.
— О да! Я изволю быть довольной. — И изо рта ее вырвался смех, похожий на шипение. — Ты, естественно, старый хитрец, хочешь узнать, что это за способ?
— Если несравненной императрице будет так угодно, что она милостиво соизволит посвятить меня в…
— Изволит, изволит. Ты этим способом все равно воспользоваться не сможешь.
— Я же не имею дара…
— Ты не имеешь храбрости, наместник, — презрительно фыркнула Змея и продолжала: — На самом деле все оказалось очень просто. Найденный мною фолиант содержал, среди прочего, описание ритуала и заклинания перехода в невидимый мир демонов самого жадного и любопытного племени Пожирателей Душ. Если бы ты увидел хотя бы их тени, тебя бы парализовало от ужаса на горе твоей кривоногой склочнице! Но они послушны призыву, если все сделано по правилам, и дверь между мирами открывается без промедления. Не знаю, известно ли тебе, что жизненная сущность мага состоит из души и магии, перемешанных в некой оболочке, которая до смерти не дает душе упорхнуть. Ну так в этом чужом мире демоны могут перекачать всю магию из оболочки моей жертвы в мою оболочку, когда я попрошу их об этом. Но
за это я должна отдать демонам частичку моей души, точно такую же по величине, как полученный магический дар. Без этого я не смогу выйти назад. Но это ерунда. Главное — новый дар становится моим! Ну а в освободившееся пространство в оболочке жертвы вселяется какой-нибудь демон. Или несколько, если дар был большой. И с этого мгновения человек больше не принадлежит сам себе — они управляют им, как хотят. А поскольку у них нет никакого опыта в существовании в человеческом мире… Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему те, у кого был дар, перед казнью ведут себя так… забавно. Со смертью человека оболочка разрушается, и демоны уходят обратно в свой мир, унося с собою его душу, и ждут, когда я приведу им новую игрушку. А я с каждым побежденным становлюсь все сильнее и сильнее. С одной целью: когда-нибудь снова встретить ЕГО. И это будет мой счастливейший день, мой звездный час, мое совершенство. А ты говоришь — народ…— Но позвольте мне напомнить обворожительной императрице, что в начале вашего правления вы сами говорили о народном благе и высшем предназначении вашего восшествия на престол…
— Да? Не помню. И ты забудь. И не старайся казаться глупее, чем ты есть, старый интриган, иначе я могу ведь и разочароваться в тебе. — И Вахуна холодными насмешливыми глазами, в которых не было смеха, посмотрела на Панта, а потом в сторону громоздкого кресла, за которым, несмотря на свою невидимость, на всякий случай прятался Иванушка.
Пант поежился под этим взглядом, и даже лукоморцу стало не по себе.
— Не хотел бы я оказаться завтра в шкуре нашего Премьер-Магистра, — боязливо оглядываясь по затянутым непроницаемыми тенями сторонам, почтительно пробормотал Пант.
Змея шумно втянула хоботком воздух, прижала уши, подняла плечи и вдруг резко поднялась с места. Целый поток бумаг обрушился на ковер с ее коленей.
Иван в этот момент мог поклясться, что если бы ее ревматизм позволил ей, то она бы подпрыгнула.
— Пойдем со мной, о мой мудрый наместник, — ухмыльнулась она во все оставшиеся четыре зуба, которые, давно не чувствуя более конкуренции и притеснений от соседей, вольготно расположились в ее рту в шахматном порядке. — Я покажу тебе кое-что интересненькое.
— Куда? — забеспокоился тот. — Уже поздно, все спят…
— Это близко, — успокаивающе похлопала Вахуна зеленой клешней негнущихся пальцев по рукаву камзола старика. — Премьер-Магистр… — захихикала она. — Премьер-Магистр…
Держа прихваченную со стола свечу в одной руке и все еще не брызжущего энтузиазмом бывшего трактирщика в другой, ведьма подошла к стене, хрипло выкрикнула три коротких гортанных слога и ногой надавила на что-то, не видное при тусклом свете.
Иван вытянул шею, чтобы разглядеть, что произойдет дальше.
А дальше произошла самая обычная в таких случаях вещь — что-то заскрипело, заскрежетало, и часть стены отъехала назад, открыв самый банальный потайной ход.
— Заходи же! — воскликнула Вахуна и потянула Панта за собой вниз по лестнице, о существовании которой в условиях скудного освещения приходилось только догадываться, бормоча по дороге: «Премьер-Магистр… Ха!.. Премьер-Магистр!..»
Царевич принял приглашение и на свой счет тоже и, мимоходом сожалея об оставленном в коридоре факеле, поспешил следом за ушедшими.
Впрочем, долго страдать от темноты ему не пришлось.
Потому что через минуту он уже страдал совершенно от другого.
Не успел он спуститься вниз до потайного подземелья, куда Вахуна организовала экскурсию Панту, как на последних ступеньках его подхватила неведанная сила, сжала, сдавила что есть мочи, вышибла из груди дыхание и обволокла все тело, как скафандр сорок второго размера — космонавта пятьдесят шестого. Руки и ноги его свело судорогой, глаза обожгло огнем, всепроникающая боль скрутила его, повалила на пол и стала валять по всему каземату, молотить о стены, исторгая из сдавленной груди такие же стоны. Потом так же неожиданно все прекратилось, и на короткое время Иванушка с удивлением вдруг почувствовал себя ежом с иголками, растущими вовнутрь, а потом наконец потерял сознание.