Похищение Елены

— Это почему это я дурак? — нетрезво нахмурился царевич. — Хотя да… Ты это уже говорил… И, скорее всего, ты прав… Ты знаешь, что со мной произошло, после того как мы расстались? Хочешь, расскажу? Вот, слушай…

И тут какая-то мысль заскочила невесть откуда в его голову, и Иванушка осекся, помолчал, обдумывая ее, и наконец задумчиво проговорил:

— Извини, я тут немножко перебрал… кажется… чуть-чуть… на свадьбе… Слушай, у меня же сегодня свадьба была с какой-то этой… как ее… не помню… А, вспомнил! Царевной. Так вот, ты случайно не моя галлюцинация?

— Не твоя, — хмыкнул Волк.

— А чья? — не унимался Иван.

— Сама по себе.

— А-а. — Больше Иван не нашелся, что сказать, но другу не поверил. Несмотря на его уверение, он молчаливо пришел к выводу, что незаметно спятил на почве всего, чего можно было и нельзя, и сейчас разговаривает сам с собой. — А послушай, Сергий, ты ведь тогда прав был. Она меня действительно не любила. Они с моим братом поженились недавно. Такой счастливой я ее никогда не видел. Даже когда коня подменил, как она хотела. Понимаешь, Сергий, я ради нее сделал то, на что считал себя неспособным. Я обманул Кевина Франка. Но, впрочем, это оказалось все напрасно. Калиф Шатт-аль-Шейха тоже жулик и обманщик еще тот. Как я. И с этого коня краска смылась за несколько дождливых дней. А потом…

— Ахмет не обманщик, — вдруг нарушила молчание галлюцинация. — Это я обратно поменял коней. В ночь перед тем, как вы поскакали в Мюхенвальд. Кевин Франк получил настоящего коня.

— ЧТО?! — Иванушка снова почти вскочил с кровати. — ЭТО ПРАВДА?! Какой ты молодец! Спасибо!

И, на мгновение позабыв, что перед ним плод его залитой алкоголем фантазии, кинулся обнять старого друга.

К безграничному изумлению царевича, руки его сомкнулись на живом теплом теле.

И тут же от неожиданности разжались.

— Так ты… ты… настоящий?

— Иванко. Твоя сообразительность и быстрота реакции когда-нибудь сведут меня в могилу, — с мрачной уверенностью сообщил ошеломленному царевичу Волк.

— Так значит… значит… ты действительно… ты на самом деле… убил… ее… царевну… ЗАЧЕМ???!!!

— Иванушка, милый, ну нельзя быть таким… сам знаешь кем, — устало и сочувственно улыбаясь, произнес Волк, демонстративно кокетливо оглаживая парчовый, шитый золотой и серебряной нитью и жемчугом, фамильный сарафан лесогорской царской семьи. — Ну как ты не можешь понять, что царевна Серафима — ЭТО Я?

— ЧТО??!!!

— Да, Иванко. Я — не Серый на самом деле. Я — Серафима Лесогорская. А Ярославна — моя троюродная бабушка, а не сестра, как я представляла ее тебе вначале. Ты же сам видел, как молодо она выглядит, и все равно не поверил бы… Наверное. Я у нее в гостях была. Меня к ней отец отправил, чтобы от вредного влияния братьев хоть на лето избавить, чтобы я хоть на девушку была похожа. Хоть с первого взгляда. А Волк — это прозванье отца Ярославны. И мне оно всегда нравилось. То есть я не самозванка какая. А потом я и… Это… Отдохнула у нее… Так получилось… Пока отец не видит… А то бы он мне устроил… Что я столько времени опять… Ну что ты на это скажешь? Что ты молчишь? Ну скажи же что-нибудь!.. — Голос Серафимы неожиданно зазвенел и сорвался, как растянутая на разрыв струна.

— Я… Ты… Ты хочешь сказать, что ты… все это время… и я не знал… и не догадывался… а ты… ты надо мной смеялся… смеялась… наверное… вот, скажет, простофиля… Ты это специально… Чтобы издеваться… И что я женился… а ты все это время знал, что ты… знала… что я… И сейчас… Ты специально согласилась выйти за меня, чтобы лишний раз поиздеваться? Это твоя шутка такая, да? Ха-ха. Посмейтесь над Иваном — он дурак!..

Замолчав вдруг, Иванушка обнаружил, что царевна лежит, уткнувшись лицом в подушки, и если бы он не знал, что Серафима еще и Серый, он бы мог подумать, что она плачет.

И тут выступивший из алкогольного тумана, как скала во время отлива, мозг царевича начал работать, вспоминать, анализировать, понимать, понимать, понимать…

Иванушка молча сидел на кровати, обняв колени, рядом с тихо вздрагивающей Серафимой, пока она не затихла и, похоже, не заснула, и не знал, что делать.

Во-первых, в его короткой, но богатой книге жизненного опыта не было ни одной страницы, посвященной девушкам, плачущим в его комнате на кровати, и как в таких случаях надо поступать, было для него тайной не то что за семью печатями, а закрытой в сейф, помещенный в банковское хранилище, закопанное, забетонированное и забытое потомками на века.

Во-вторых, если он понял правильно, а он чувствовал, что он понял правильно, то самое гадкое, что он мог сделать, это сидеть молча на кровати, обняв колени, рядом с тихо вздрагивающей Серафимой, пока она не затихнет и не заснет.

Но в настоящий момент именно этим он и занимался, потому что, как непреодолимая вамаясская стена для кирдыцкого кочевника, перед ним вырастало и уходило, насколько хватало глаз, неумолимое «во-первых», отягощенное тем, что на его кровати плакала не какая-то абстрактная царевна, а вполне конкретный Серый, хоть и не отрок теперь, а отроковица…

Но наконец Иванушка решился и, откашлявшись для храбрости и рассеянно пожалев и забыв об упавшем штофе и разлившейся по полу наливке, тихо прошептал:

— Сер… рафима?.. Ты чего?.. С тобою… что?.. Я… тебя… обидел?..

Посапывание, перемежаемое сонными всхлипами, было ему ответом.

И тогда, абсолютно без предупреждения, в еще наполненную алкогольным туманом взлохмаченную голову Ивана откуда ни возьмись пришла и поселилась одна идея.

Все просто.

Если он оказался не готов ко встрече со своей женой сейчас, то ему надо быть готовым к тому моменту, когда она проснется.

И царевич, осторожно ступая босыми ногами по живому ковру из цветов на полу спальни и попутно экспериментальным путем обнаружив, что розы в лукоморских оранжереях еще не совсем отцвели, подошел к окну, распахнул створки и глянул вниз.

Второй этаж.

Охрана внизу спит сном славно погулявшего на свадьбе богатыря.

Очень хорошо.

И он зажмурился и сиганул вниз.

Предусмотрительно оставив на столе самый страшный предмет для библиотеки — свечу, — Иванушка беспорядочно, но усердно начал перерывать все, что скопилось на уходящих под потолок полках за двадцать поколений лукоморской династии.

Она определенно должна быть где-то здесь.

Я точно видел ее, случайно, еще до отъезда, когда искал что-нибудь новенькое, еще не читанное.

Еще подумал — как странно, кому это может быть интересно… Там же нет ни одного сражения или чудовища.

Она была даже с картинками.

Там так все подробно расписывалось, что за чем делается.

И зачем.

И подробно перечислялось, что для этого может понадобиться.

Я и слов-то таких раньше не слыхал.

И называлась она как-то чудно — то ли «Ритуалы и таинства», то ли «Секреты мастерства»… Что-то такое загадочное.