Похищение Европы

Бойцы Князя (их было четверо) стояли, словно гости из недавнего прошлого — братки, в спортивных штанах и кожаных куртках. У каждого в руках — помповое ружье или «Калашников» с потертым деревянным прикладом. Похоже, они даже не догадывались, что самым опасным оружием на этой небольшой таежной полянке были не их ружья и даже не прославленный автомат, а вот этот плотный человек с сединой на висках, который стоял и хихикал, как деревенский дурачок, разве что слюни не пускал.

«А вот он — мой настоящий ангел-хранитель», — подумал Белов.

Действительно, со Шмидтом было не страшно. И тот факт, что в обойме у его «Макарова» было всего шесть патронов, не прибавлял бандитам ни единого шанса. Шмидту вполне хватило бы, чтобы разложить четыре трупа аккуратным кружком.

Но Саша также знал и другое: Дмитрий ни за что не станет стрелять первым. Они вообще не хотели никого убивать. Нельзя делать благородное дело руками, испачканными в крови.

Парни Князя не сводили со Шмидта внимательных глаз.

— Ты кто? — сказал один из них и сделал шаг вперед.

— А? — Шмидт широко улыбнулся, показав замечательно крепкие белые зубы.

Парень сжал цевье автомата.

— Я говорю, ты кто?

— Да ведь это… — Левая ступня Шмидта незаметно сместилась чуть вперед, и Саша понял, что произошло — Дмитрий занял боевую стойку, приготовившись к стрельбе. — Просто так…

— Он со мной, — поспешно сказал Белов. — Все в порядке, ребята!

Теперь парень переключил внимание на него.

— А что у тебя в руках?

Саша прижал сверток к груди. Он подбирал правильный ответ и никак не мог найти нужные слова.

— Огонь, сошедший с небес, — наконец сказал он.

Парень озадаченно переглянулся со своими товарищами.

— Что?

В этот момент позади Белова и Шмидта послышались шаги. Князь вышел на крыльцо.

— Оружейная палата отдыхает, — нервно выдохнул он.

Камчатский авторитет, сам человек небедный, видимо, был сильно впечатлен несметными сокровищами, хранившимися в особняке.

— И что мы с этим будем делать? — спросил Князь.

Саша видел, как стремительно тают шансы избежать столкновения. Безусловно, Князь любил говорить красивые слова и был по-своему благороден, вот только благородство это имело четко определенные границы.

Белов понимал, о чем сейчас думает Князь — «а не оставить ли мне их здесь, рядом с пятью трупами? Мол, постреляли друг друга и все такое? Золотишко-то того стоит!».

Несмотря на поразительное внешнее сходство, во всем остальном он нисколько не напоминал Кондрашова. Профессор истории — тот сдал бы драгоценности в музей. А Князь…

Самое странное, что Белов его ни в чем не винил. Он знал, что в этом мире не так уж много людей, которые не потеряли бы голову при виде такого богатства.

— Я должен вернуть метеорит, — сказал Белов. — Остальное меня не касается. — Он помолчал и добавил: — Пока не касается.

Князь спустился с крыльца и подошел к Белову.

— Саня Белый! — сказал он, качая головой. — Когда ты приехал сюда, я думал, мы будем друзьями. Спокойно жить и не мешать друг другу.

Белов сделал шаг в сторону: теперь Князь перекрывал линию огня, как минимум, двум своим бойцам. У третьего был помповый «Мосберг», наверняка заряженный картечью, и парень не стал бы стрелять — из опасения задеть своего босса. Ну, а с четвертым… Словом, Шмидт знает, что делать.

— Я и сейчас предлагаю расстаться по-хорошему, — сказал Саша. — Нам нечего делить. Сдадим сокровища, и ты получишь ровно четверть, как положено.

Князь криво улыбнулся.

— Зачем мне нужна четверть, если я могу взять все? — спросил он.

— Шальные деньги никому еще не приносили счастья, — сказал Белов. — Вспомни Ерофея.

Князь глухо зарычал от ярости.

— Что ты мне тычешь этим Ерофеем? Я не хочу больше слышать эти сказки: «метеорит, проклятие…»! Бред, рассчитанный на слабонервных!

— Как знать? — тихо произнес Белов. — По крайней мере, Виталий был со мной согласен.

— Виталий? — Князь опешил, словно с разбегу ударился о бетонную стену. — Виталий? — повторил он и провел рукой по глазам, будто стряхивал невидимую пелену. — Его больше нет. — Секундное замешательство прошло, — и в душе Князя снова закипела черная злоба. — Знаешь что, Белов? Это ведь ты его убил! Убил, чтобы завладеть картой! А иначе — как ты нашел это место?

— Я здесь ни при чем, — спокойно ответил Белов. — И ты это знаешь. Просто ты ищешь оправдание тому, что собираешься сделать. Я был в подземелье митрофановского особняка и видел скелет Ерофея с лезвием, торчащим между ребер. Проклятие существует, и оно свершилось! Мне очень жаль, что пострадал безвинный человек, но эта кровь не на мне, а на них. — Он показал на лежащие тела. — Один из них убил твоего брата.

— Проклятие… — пробормотал Князь. Он что-то шептал про себя, но Саша не мог разобрать, что именно. — Проклятие! — Князь поднял голову и посмотрел Белову прямо в глаза. — Его нет. И я тебе это сейчас докажу. — Он стал медленно отступать.

Шаг. Еще один… Еще…

Теперь Белов и Шмидт снова стояли под прицелом четырех стволов. Бойцы Князя ожидали сигнала, и он мог последовать в любую секунду. Внезапно Шмидт переменился. Глуповатая улыбка исчезла с его лица, Дмитрий молниеносным движением вскинул руку и взял Князя на мушку.

— Сначала — ты! — сказал он. — Заодно и проверим насчет проклятия.

Ситуация достигла наивысшего напряжения. Хуже всего было то, что она казалась безвыходной. Шмидт и Белов не могли открывать огонь. Оба прекрасно понимали, что это — не выход. Пуля, выпущенная из пистолета Злобина, рано или поздно всплыла бы в материалах следствия, и это только ухудшило бы их положение.

В этом смысле позиция Князя и его бойцов смотрелась более выигрышно: наверняка их оружие не было зарегистрировано в милицейских картотеках.

Белов был связан рамками закона. Но тут уж ничего не попишешь! «Назвался груздем — полезай в кузов». То, что мог себе позволить Саша Белый, для губернатора Камчатки являлось неприемлемым.

И еще… Может, это звучало глупо, но, наверное, так действовал Сэрту, который он держал в руках. Белов чувствовал непреодолимое отвращение к Ерофею Кистеневу и черным делам, которые он творил; Саша просто не мог встать с ним на одну доску.