Похищение on-line
Шрифт:
– В темпе не годится, Глеб, ты ничего не успеешь сделать. Ладно, в кино в другой раз сходим.
И такая свистопляска у нас уже на протяжении трёх последних месяцев: то Алиска занята, то у меня вырваться не получается. Сам я сейчас работаю у одного старикана, помогаю ему в написании книги. Помогаю – громко сказано, так, служу мальчиком на побегушках. За всю свою жизнь Иннокентий Иванович написал три книги. Несмотря на то, что последняя вышла в свет в конце семидесятых годов прошлого века, старик причислял себя к маститым писателям. Был членом союза писателей, имел какие-то награды и ни разу не смог внятно ответить мне на вопрос: чем занимался
И вот теперь, не бравшись за перо почти сорок лет, Иннокентий Иванович решил написать историко-приключенческий роман, жанр – на стыке художественной и исторической литературы.
Пишет он уже почти год, пишет тяжело, натужно. Десять листов напишет, исправит, потом семь из них отправляет в корзину.
Компьютер Иннокентий Иванович не признаёт, а печатать на печатной машинке не может из-за болей в суставах. Свои мысли выливает на бумагу, держа в руке шариковую ручку, а уже потом, когда пять-десять листов исписаны его неразборчивыми каракулями, за дело берусь я. Сижу в отдельной комнатке его огромной квартиры, с трудом разбираю каракули старика и набираю текст на ноуте. Затем печатаю на принтере и отдаю Иннокентию на проверку. Часто он гоняет меня по городу: то в одну библиотеку смотайся, то в другую, найди то, привези это. Иногда я ищу необходимые ему книги или справочные материалы неделями. Но есть у моей работы и положительные стороны: Иннокентий Иванович очень щедрый человек, я получаю неплохие деньги, которые с удовольствием трачу на себя и Алису. И делом занимаюсь, и у родителей ничего клянчить не приходится.
…Телефонный звонок настиг нас на выходе из парка. Звонила Люська. Сказав, чтобы мы возвращались домой, она сразу отсоединилась.
– Что-то случилось, Глеб?
– А ты Люську не знаешь, у неё каждый день ЧП. Пошли, посмотрим, что на этот раз.
В подъезде мы столкнулись с Димоном.
– Я больше часа её в кафе прождал, а теперь она позвонила и попросила срочно прийти.
– Сейчас узнаем, на какой пожар она нас позвала.
– Глебыч, сплюнь.
– Да ладно, Димон, Люська есть Люська.
***
На кухне мы увидели незнакомого парня. Люська представила нас друг другу и сообщила, что Вадима похитили неизвестные. Серьёзное заявление.
Вадим попросил помочь ему отыскать гостиницу, в которой по его словам остановилась их группа.
– Сядь, – попросил его Димон. – Не суетись, мы тебе поможем, всё выясним, только сперва нам самим надо разобраться.
– В чём?
– Ты живешь в Париже, так?
– Я уже говорил.
– И в Москву приехал с группой на экскурсию?
– Ну да.
– Тогда вопрос такой: откуда ты знаешь русский язык? Говоришь ведь без малейшего акцента.
– Я родился в России. До семи лет мы с мамой жили в Санкт-Петербурге.
– А отец у тебя был? – спросила Алиса.
– Он погиб, через два года после моего рождения.
– Извини.
– Ничего
страшного. Мама вышла замуж за француза Жака Дюмериля, и мы уехали в Париж. Жак меня усыновил, и, – Вадим отвернулся к окну, сжав кулаки.– В итоге твой отчим оказался поддонком, да?
– Не смей так говорить, – Вадим посмотрел на Люську с неприязнью. – Жак был хорошим человеком. Те пять лет, что мы прожили в Париже, были сказочными.
– Тогда что произошло?
– Два года назад сказка закончилась. Родители погибли в автокатастрофе.
В кухне повисла пауза. Я похлопал Вадима по плечу.
– Не раскисай, старик.
Не глядя на меня, Вадим продолжил говорить:
– Я оказался в интернате. Знаете, что это такое?
– Догадываемся, – кивнула Алиса.
– Сомневаюсь. Это надо прочувствовать на собственном опыте, пропустить через себя. Первые полгода я вообще ни с кем не разговаривал, врачи думали, проблемы с психикой, начали таблетками пичкать.
– От них крыша быстрее съедет, – сказал Димон.
– Со временем пришёл в себя, но к интернатской жизни не привык. Нет, в нашем интернате живётся неплохо, учителя, воспитатели люди хорошие. Но, понимаете… как бы это сказать.
– Не надо ничего говорить, – перебила Вадима Алиса. – Всё и так ясно.
– Вадим, ты про поездку в Москву расскажи.
– Рассказывать по большому счёту нечего. На десять дней мы с нашим воспитателем Катрин Бланшар приехали сюда на экскурсию.
– Мы, это кто?
– Ребята из моей группы.
– И много вас?
– Девятнадцать человек.
– Надолго приехали?
– В том-то и дело, завтра должны возвращаться в Париж.
– Тогда тебе повезло, что Люська вызволила тебя из той квартиры сегодня.
– Да, но мне необходимо связаться с мадам Бланшар.
– Свяжешься. В какой гостинице вы остановились?
Вадим сник.
– Не помню.
– Как так?
– Забыл я название.
– Напряги память.
– Нет… Всё смутно … Помню, что сидел утром в номере. Нас было четверо: я, Патрис, Ален и Люк. Мы о чём-то разговаривали, а я пытался починить крепление на своем рюкзаке. Позже ребята вышли, оставив меня одного.
– И что было дальше?
Вадим нахмурил лоб и начал растирать переносицу.
– Я сидел на кровати спиной к входу. Слышу, открылась дверь, думал вернулся кто-то из ребят… И вдруг вижу перед лицом руку… очнулся у же на кровати в квартире.
– История, – протянул Димон налив из кувшина кипяченой воды. – Чем же они тебя усыпили?
– Усыпить могли хлороформом, – сказал я. – Но вряд ли бы Вадим провёл в отключке несколько часов.
– Может, потом укол сделали?
– Похоже на то.
– Скорее всего, укол, – согласилась Люська. – Мужик, когда начал оправдываться по телефону, обронил фразу, типа, Вадим должен был только вечером прийти в себя.
– Слушай, какие-нибудь предположения у тебя есть, кем мог быть тот мужик?
– Не догадываюсь.
– А чего тут думать, похищение в чистом виде.
– Люсь, просто так людей не похищают.
– Почему ты решил, что Вадима похитили просто так?
– Он воспитывается в интернате, у него нет богатых родителей, за него некому дать выкуп.
– И всё-таки его похитили из гостиничного номера и привезли в квартиру.
– Задачку ты нам задал, – я прошёл в комнату и через несколько минут позвал ребят. – Вадим, если услышишь название гостиницы, вспомнишь, в какой остановился?