Похищение
Шрифт:
Ну и ладушки.
Я заглушил мотор, вышел из машины и подошел к борту лодки. Нос "Казанки" был слегка вытащен на каменистый берег и прявязан веревкой к витому корню, торчавшему из земли. Я оглянулся на Терещенко. Он, подавшись к лобовому стеклу завороженно смотрел на нас, ожидал зрелища. Я подумал, что не стоит его разочаровывать. Отвернулся и сразу забыл о своем случайном напарнике.
Парня я схватил правой рукой за пояс брюк, а левой - за шею. Вздернул в воздух и, сделав шаг от берега, опустил в воду. Здесь сразу берег шел вглубь, мне было по колено, вполне достаточно. Толстячок энергично сучил ногами и делал под водой страшные рожи. Потом вдруг выпустил
– Что приказано делать с аквалангами и компрессором?
– Что тебе надо?!
– заорал тот, отдышавшись.
– А ну отпусти, а то тебе!..
Я вновь притопил его и, переждав немного, снова приподнял голову.
– Что приказано делать с аквалангами и компрессором?
– Откуда я знаю? Нырять, наверное! А компрессор на борт, что же еще?
– То есть, те двое должны были привезти акваланги и сразу нырять?
– Да откуда я знаю? Я при моторе и все. Сказали. вот я и повез. Скажут, тебя повезу.
Мне показалось. он не врет. И в самом деле ничего не знал, просто служил извозчиком.
– Ладно, - сказал я, - бери свои шмотки и уматывай. На все четыре стороны.
Я отпустил его и даже помог подняться.
– Ты уж того, - примирительно сказал я.
– не обижайся. Вчера вы вон как со мной потешились, и то я ничего.
– Так это ты!.. То-то я смотрю, что-то знакомое. А теперь точно признал, - сказал толстяк, исподлобья оглядывая меня.
Прямо скажу, не очень доброжелательно.
– Да, зря мы тебя не добили вчера. Клин нам уже вставил горяченьких, он все более оживал. На глазах оживал. И только сейчас только заметил все ещё напряженного Терещенко в лобовом стекле "Жигуленка".
– Надо же, и Серый здесь. Его послали отдуваться за всех нас, а он не будь дурак, с тобой скорешился. Ну, Клин ему теперь точно деревянный мундир пошьет, нверняка пошьет.
– А чего это ты разгорячился?
– ласково спросил я его.
– Может быть, вновь водичку опробовать захотел? Дуй давай отсюда. чтобы духу твоего не было!
Я проследил, как он берет свои вещи в лодке, как надевает майку и отвернулся. Мне было видно, как Терещенко смотрит в окно на одевавшегося толстяка. Одновременно, я сунул руку под мышку и незаметно вытащил пистолет. Снял пальцем с предохранителя и ждал. Происходил своего рода тест на коэфициент интеллектуальности. Мне показалось, что у парня достаточно шансов преодолеть планку тупости. Потом я увидел, как что-то новое возникло в глазах Терещенко. Он, наверное, и сам не знал, насколько зеркальными сейчас стали его глаза, для меня в них отражалось практически все, что происходило за моей спиной.
В последний момент я обернулся. Толстяк уже наводил на меня свою пушку. Я так и думал, что не мог он быть пустым, обязательно должна быть пушка. Раз у тех двоих было оружие, то почему бы и у этому не иметь свое? Все тут вооружены, словно живут не в тысячелетней России, а на новорожденном Диком Западе.
Я два раза выстрелил ему в грудь, оборвав его лихую и недолгую жизнь. Не выдержал толстяк моего интеллектуального теста.
Тело я оттащил в сторонку, затем крикнул Терещенко, чтобы выходил из машины и помогатл грузиться. Тот все ещё продолжал наблюдать за происходящем из лобового стекла. Словно фильм смотрел, а не был сам участником.
Я засомневался было, брать ли компрессор, но потом решил, что не помешает. Пока Терещенко таскал акваланги, я перетащил компрессор и стал раздеваться. Оставшись в рубашке, я примерил резиновую куртку.
Не было свитера, но я решил, что вода ещё не успела остыть после лета, так что рубашка должна была подойти в самый раз. Манометры аквалангов показывали. что воздух был закачан полностью, наверное, мои крестники успели поработать, я был доволен.Не скажу, что у меня был готов план, но в общих чертах я уже представлял, что буду делать. Скорее всего, наше приближение не останется неамеченным, так что Терещенко придется брать на себя внимание коллектива. Я быстренько проинструктировал парня, следя больше за его реакцией; не совсем понравилась мне, как он воспринял, что я сотворил с его бывшими корефанами. Да уж делать было нечего, приходилось рассчитывать на такого случайного напарника.
Впрочем, на мои наводящие вопросы отвечал он толково, и я успокоился. Мы, наконец, погрузились. Я отвязал лодку и столкнул её на воду. Потом Терещенко сел внутрь, я за ним. К счастью, мой напарник за эти пару дней, что пожил здесь, успел ознакомиться с мотором, поэтому, пока я продолжал подлаживать под себя ремни акваланга, он, не особенно спеша, повел "Казанку" к теплоходу.
Метров за пятьдесят я сполоснул и одел маску. Сквозь стекло видел, что лебедка, почти такая же, какую рисовало мое воображение, действительно работает, время от времени поднимая из воды пузатые коричневые бочки.
С борта свесились несколько голов. Я сквозь маску никого не узнал. "Казанка" стукнулась о железный борт, Терещенко прошел мимо меня к носу лодки и стал привязывать конец веревки к прутьям, в виде ступеней приваренных прямо к борту судна. В этот момент - с теплохода уже что-то вопросительно кричали - я перевалился спиной через борт лодки и, шлепнувшись баллонами о поверхность воды, погрузился в глубину.
Опять же, четкого плана у меня не было, я собирался импровизировать исходя из обстановки. Я предполагал, что пока все занимаются Терещенко и прибывшим оборудованием, у меня есть шанс с другого борта незаметно забраться на этот плавучий притон. А Терещенко обязан был обьяснить, что его напарник сходу отправился искать затерявшиеся на дне бочки.
ГЛАВА 61
ПОД ВОДОЙ
Меня сразу оглушила тишина. В ушах запела, загудела музыка безмолвия, от которой я уже успел отвыкнуть за последнее, сухопутное время. А когда-то я довольно много работал с аквалангом и теперь порадовался, что прежние навыки не успели исчезнуть. Загубник скоро перестал замечаться, ласты плавно толкали меня вперед и только одно беспокоило: ни черта не было видно.
Не знаю, возможно, вода здесь всегда такая мутная, тем более, сейчас конец лета, и люди и волны успели все взболтать, а может быть, муть подняли эти преславутые бочки с зельем; я медленно опускался в темнеющую глубину, пожалев, что не догадался взять фонарик. Был же среди прочего нужного подводнику хлама в прицепе и фонарик, но яркое солнце сделало мои глаза слепыми. Я, вытянув руки вперед и вниз, надеялся хоть ощупью обнаружить дно. Теперь мне стала понятна беспокойство Клина по поводу возможных потерь.
И подивился, что хранение не продуманно более тщательно. Впрочем, я ещё не знал, как тут все организовано, поэтому решил заранее не осуждать хозяйственную деятельность четных наркодельцов.
Дно проступило внезапно. Как я определил,. видимость здесь была метра полтора, гораздо лучше, чем я предполагал. Внизу пошла какая-то бурая поросль, водросли шевелились мягким темным ковром, среди которого изредка торчали обглоданные временем черные лапы коряг, наверное, и в самом деле дубовых, раз ещё сохранились за годы.