Похищенная Зауром

Мразь! Я, бл*ть, просто не могу дать какой-то болезни забрать этого мудилу. Он должен знать, за что умирает. Он должен видеть своего убийцу в глаза. Я передам ему привет от Алдана.

Я столько раз проигрывал в голове этот момент. Как буду стоять напротив, сжимая в руках оружие. Буду смотреть в его глаза, полные страха и убью этого мудака на глазах его бл***кой семейки. Хотел сделать это торжественно. Собрав всю семью на свадьбе его дочери. Заберу его жизнь на глазах у нее…

Но этот ублюдок испортил идеальный план. Он сломал мне снова все. Сломал своей дочерью.

Звонок телефона вырывает из мыслей. Алан. Он уже здесь. Принимаю вызов и прижимаю трубу к уху.

– Ты уверен? – такой лаконичный вопрос.

Но у меня нет ответа. Впервые я не знаю, что сказать.

– Через пятнадцать минут у входа. Будь готов.

Сбрасываю вызов. Поднимаюсь, чувствуя внутри дрожь. Гоню прочь все до единой мысли. Никаких сожалений. Закрываю глаза и вижу отца. У него на руках маленькая Самира. Она тянет ко мне ручки, она зовет меня.

Чувствую, как огонь разливается по венам. Все готово. Он – мой. Его бизнес разрушен, я забрал у него все до копейки. Настало время забрать его жалкую жизнь.

Беру в руки пистолет. Провожу пальцами по стали, чувствую прилив адреналина. Помощи он, бл**ь, просит у меня. Я ему помогу. И медлить с помощью больше нельзя.

***

Алан молчит. Только взгляд его тяжелый чувствую на себе. Не думаю ни о чем. Даже за дорогой не слежу. Откинув голову на спинку сиденья, закрываю глаза.

В салоне играет музыка. Что-то из американского рока. Ловлю себя на мысли, что давно уже не отвлекался от дел. Давно не отдыхал, не позволял себе расслабиться. Хочу увезти ее к океану. Тупо на необитаемый остров, чтобы песок, вода и ее горячее обнаженное тело.

Алан резко останавливает тачку. Распахнув глаза, озираюсь. Мы на месте. Друг смотрит на меня, не отводя глаз. Он, как и Элина верит в мою благоразумность. Так же как и моя мать заблуждается. Замечаю на его руке новую часть татуировки. Рукав полностью завершен и теперь смотрится круто. Это подарок Самиры. При мысли о ней под ребрами отдает тупой болью. Но я гоню эти мысли прочь. Все прочь.

Выхожу из машины, закрываю дверь. Алан будет ждать меня здесь. Всего несколько минут и дело сделано. Я отпущу эту боль, я обрету шанс начать все снова.

Захожу в дом, меня встречает его жена. Молодая, слишком худая, с заплаканными глазами.

– Заур, - в ее глазах удивление. Я киваю в ответ.

– Собери всех в спальне Мустафы.

– Всех?

– Да, сына бери и поднимайся. Нам нужно поговорить.

– А Самира?

Она все еще стоит на месте. И это бесит меня.

– Самира нам не нужна. Это ее не касается.

Она кивает и уходит в сторону. Я поднимаюсь наверх. Этот дом давит на меня. Здесь все пропитано этим конченым ублюдком. Моя ненависть возрастает с каждой пройденной ступенькой, а в голове на повторе снова и снова голос отца.

«За спокойствие надо платить, Заур, и чаще всего кровью. Твоей, твоих близких или врагов – решать тебе».

Я в его спальне. Передо мной сгорбленный, перемолотый раковой опухолью старик. Больше нет наглого и самоуверенного взгляда. Он жалок. И это нравится мне.

– Заур, какая радость видеть тебя, - произносит это отрепье. Мои губы кривит оскал. Мне противно даже находится здесь. Противно дышать с ним одним воздухом. Такие мрази не должны ходить по этой земле.

– А вот я не очень рад тебя видеть, Мустафа. Но скоро все закончится. Потерпи.

Он удивлен. Молчит. В этот момент открывается дверь его спальни. В комнату входит Аиша с сыном за руку. Я делаю ей знак закрыть дверь. Жду, когда она подойдет к постели своего мужа. Теперь все в сборе. Можно начинать.

Достаю из-за пазухи ствол. Раздается испуганный женский вхлип. Но я смотрю только в больные глаза убийцы.

Он замирает, а спустя несколько секунд, в его глазах вспыхивает понимание.

– Это ты… - слетает жалкое, испуганное с его губ.

– Ты совершил ошибку, Мустафа… - мой голос словно наждачка по горлу.

– Не проверил, умер ли тот мальчик, на глазах которого ты убил всю его семью…

Он бледнеет.

 - Алдан… ты сын Алдана…

Он не достоин произносить имя моего отца.

– Ты не сдохнешь от рака, Мустафа. У тебя другая судьба. Ты задолжал моему отцу. И моей сестре…

Он прикрывает глаза. Словно ему больно. Будто этот ублюдок может что-то чувствовать.

– Твоя сестра… она преследовала меня каждую ночь… Самира…

Я вскипаю. Резкий рывок, направляю ствол аккурат на него.

– Даже, бл*ть, не думай произносить ее имя! Пусть теперь твоя жена и сын смотрят на твою смерть! Дырка в твоей башке будет в три раза больше, чем ты оставил моему отцу! Они будут видеть все и будут жить с этим, Мустафа.

Меня трясет изнутри. Словно десятилетний холод вдруг начинает выходить из меня. Нет и капли твердости, ни капли хладнокровия. Я весь – как оголенный нерв. И несмотря на столь долгое ожидание, сейчас я хочу, чтобы все кончилось как можно скорее.

– Отпустите нас, - жалобный вой женщины бьет по нервам. Оборачиваюсь, хоть зарекался не смотреть. Она держит свое дитя. Так рьяно прижимает его к своему тонкому телу. Как и моя мать прижимала отца. Как я прижимал Самиру.

Не могу… Знаю, что не смогу сделать это. Слова слетают сами собой.

– Пусть уходит. Ребенок. Пусть выйдет отсюда.

Она кивает. Подталкивает его к двери. Открывает ее, и заставляет его уйти. Мальчик плачет. Боится остаться без нее. Чувствует страшное и неизбежное. Малыш стучит в дверь, но Аиша послушно остается с нами в спальне.

Слишком много чувств и я должен их побороть. Моя клятва будет исполнена. Мой отец отомщен. И это главное, о чем я должен думать.

– Спасибо тебе, сынок. Ты дашь мне свободу. Я устал. Каждый день жить этим грузом…

Я смеюсь. Этот смех скорей выплеск гнева.

– Зачем же ты взвалил его на себя, жалкий ты человек?

Он пожимает плечами.

– Твой отец оставил меня без денег. Я нашел покровительство у тех, кто сильней. Мне пообещали его бизнес, если я уничтожу семью Алдана. Я был пьян. Трезвым сделать такое просто не мог. Алдан не оставил мне выбора…

Мне противно слушать его.

– Ты жадная свинья. Выбор есть всегда, остаться человеком или стать падалью наподобие тебя.

Меня трясет. Больше не могу сдерживать себя. Направляю на него пистолет. Спускаю курок. Снова и снова. Выпускаю всю обойму в гниющего ублюдка. Слышу крики и визг, и они для меня ничего не значат. Но не один. До боли знакомый, от которого разъедает кожу. Этот крик пробирается в самое сердце, разбивая его.