Похищенные инопланетянами

Да, это действительно было так, Линду предупреждали не однажды, но что происходит с ней и с ее семьей, мы совершенно не имели представления. И вот теперь Линда сидела в кресле напротив меня, улыбаясь, и эта несвойственная ей спокойная размеренность в поведении настораживала меня, даже немного пугала.

— Ты извини, — сказала она, — что без предупреждения к тебе пришла, но потом у меня времени может и не быть. А мне надо сообщить тебе кое-что важное, вернее, предупредить.

— Давай, — кивнул я, — заодно расскажи, где пропадала все это время.

— Только коротко, ладно?

— Можно и коротко, — согласился я, — о главном. А то меня Вия напугала: Линду, мол, совсем темные окрутили, теперь вот расплачивается за то, что не слушала нас… И все в таком духе.

Улыбка сбежала с лица Линды. Она как-то странно взглянула на меня и со вздохом произнесла:

— С темными у меня действительно была война не на жизнь, а на смерть.

— Во всяком случае, — напомнил я, — ты была в большом трансе, как мне думается, даже призналась, что темные силы тебе внедряют свою программу, и ты станешь уничтожать людей. Выходит, все сама прекрасно понимала, когда утверждала, что светлые силы ничего тебе не дали и даже помочь освободиться от темнушников не могут. А вот темные вроде бы обещали, если ты согласишься, грубо говоря, на НИХ работать, не трогать сына. Это так? И ты в это поверила…

Линда долго молчала, прежде чем начала говорить?

— Ну, то, что темные силы хотят убрать моего сына, Вия подтвердила еще в начале 1992 года, когда мы сидели вот в этой же комнате, — она чему-то криво усмехнулась. — Когда я сама на себя петлю накидывала — это одно. А вот когда с моим ребенком… Однажды ко мне приехали знакомые, мы посидели, а потом я пошла их провожать. Возвращаюсь домой и только ступила на порог — аж сердце закололо. Бывают такие колющие боли. А у меня они всегда возникают, если с сыном что-то неладное. Бросаюсь в комнату, смотрю, он в кроватке лежит весь в крови и без сознания, а рядом на кровати спит мертвецким сном муж. Такое сильное носовое кровотечение открылось у сына ни с того ни с сего, что я еле его откачала — лицо белое, как мел, стало. Я и «крестную мать» с Венеры вызывала, и отца умершего, и «докторов» СВОИХ… А позже приходит ко мне как-то на прием мамаша с сыном недоразвитым лет семи. Я с ней разговариваю и вдруг — сердцем чувствую, что-то не так. Рванулась в комнату к сыну, а там этот дебил двумя руками душит на полу моего сына — тот уже посинел весь, глаза из орбит полезли… И если считать такие моменты, когда я едва успевала спасти сына — пальцев на обеих руках не хватит. Так надо было мне верить после всего этого в то, что сына убить хотят, или нет?

Линда горящими глазами смотрела на меня, а я молчал, потому как говорить мне буквально было нечего. Одно дело отвлеченная теория борьбы с темными силами зла, и совсем другое, когда это зло реально нападает на тебя, а особенно, на твоих близких.

Но Линда прекрасно все понимала и не ждала от меня ответа. К тому же, она ведь не оправдываться пришла — никто обвинять ее не мог, да и не имел на то права, и я не судья. Значит, для ее прихода ко мне имелась другая причина? Я понимал, что визит Линды наверняка закономерен в чередовании всех этих событий. Мне опять стало неспокойно на душе, словно это меня должны были за что-то притянуть к ответу.

— Когда темные основательно на меня навалились, — уже будничным тоном продолжила Линда, глядя куда-то за окно, — «били» и душили так, что я думала не переживу, тогда-то я и позвонила тебе, и угрожала, потому как ОНИ меня заставили это сделать. Мне ничего не оставалось, как подчиниться, иначе бы со мной случилось нечто более серьезное, — она неожиданно засмеялась, заставив меня вздрогнуть.

— Между прочим, — весело проговорила она, — здесь я схитрила с НИМИ. Мне надо было дать ИМ понять, что я на все согласна, сама же все время думала, как связаться с «матерью», спросить что делать. Больше помочь мне никто не мог.

Это был явный упрек в нашу сторону — справедливый и жесткий, и я его молча принял.

— Да, мне нужно было оттянуть время, чтобы связаться со СВОИМИ, — вздохнула Линда. — У меня дороже ребенка ничего нет и не может быть. Я тебе признаюсь, почему именно тогда я испугалась ИХ угроз — убить моего сына, или сделать инвалидом. В тот же день мне позвонил муж и сказал, что у сына высокая температура, он ничего сделать не может, а сыну очень плохо. Да, убить его ОНИ вполне могли. И если бы я не пошла на этот хитрый шаг… Бессмертная душа — все это хорошо, но если бы у меня отняли ребенка, тогда и мне жить было незачем. Он умрет, уйдет и его душа — я же не буду за ней бегать. Кроме сына у меня нет ни папы, ни мамы, братья меня прокляли, они мне чужие… Но тогда я ловчила, хитрила, чтобы обмануть темнушников. И в тот момент меня даже морально никто не поддержал. Вы далеко, а те, кто находился рядом, вряд ли вообще могли понять, что творилось со мной, что происходило на душе. И когда я после звонка мужа бросилась домой к больному сыну, я решила, что обязана сделать выбор: или погибнуть, как мне предсказывали, или остаться со светлыми силами. Ведь раньше я выдержала все испытания, о которых меня МОИ предупреждали: ОНИ не давали мне есть — я не ела, не давали зарабатывать — сидела без денег и не жаловалась, никогда не плакала и не обращалась за помощью, так как считала, что это только я во всем виновата, а значит, и должна все стерпеть, искупить, исправить свои ошибки.

Линда опять замолчала, но я ждал пока она заговорит снова, так как чувствовал, что самого главного она еще не сказала.

— Мне важно было как-то выйти на СВОИХ, чтобы все окончательно решить. Но это оказалось не так просто — темные мешали, и не только дома, но даже в церкви так меня шибанули, что я поняла — такие шутки не пройдут. Наконец-то догадалась пойти на свою зону, там и связалась с «крестной матерью». ОНА меня тут же предупредила: чтобы уйти от темных сил, меня надо полностью отключить от энергетической подпитки. Иначе говоря, мне необходимо было на какое-то время скрыться от всех. ОНА мне и говорит: давай сделаем так: МЫ тебя отключаем, а «доктора» полностью перекрывают все доступы к тебе. И пока, мол, МЫ будем биться за тебя, ты энергетическое питание получать не будешь. Я же подпитывалась ИХ энергией, а теперь перешла на обычное питание. Да организм-то мой уже отвык получать пищу в таких количествах, чтобы полностью обеспечить себя. Вот когда мне стало по-настоящему плохо.

Голос ее дрогнул, лицо стало растерянным, а сама она показалась вдруг беззащитной и одинокой. Но это на какую-то минуту, да и та могла быть плодом моего воображения, следствием собственных чувств, вихрившихся внутри меня самого. В какой-то степени я ведь тоже был причастен ко всему, что с ней происходило, если не прямо, то косвенно, а может, связывало незримыми нитями, о которых я и представления не имел.

— В первый же день, — понизив голос, продолжала Линда, — меня тошнило от всего, чтобы я не ела, всю наизнанку выворачивало. Голова, как казалось, раскалывалась на части — такие сильные были головные боли. А если у меня болит голова, то это сразу же отражается на зрении, я им уже не могу управлять: вместо целого человека, я начинаю видеть его внутренние органы, клетки тканей — и ничего с этим не могу поделать. Просто кошмар! Потом стало ломить суставы, к вечеру опухли ноги, руки… Такое состояние, словно меня зверски избили, заснуть не могла. А на следующий день ко всему этому прибавилось еще ощущение, будто из меня выдирают внутренние органы, перебирают кишки, вытаскивают сердце… Словами такое передать трудно. Легче умереть, чем вынести еще раз подобное.

— Так ведь ты и тогда могла не выдержать.

— Вполне.

— И что же помогло?

— Не знаю, — задумчиво проговорила Линда. — Наверное, все-таки я выдержала потому, что этого хотели все мои друзья. Они сразу приехали, увидели, как мне тяжело, сели в кружок и через руки давали мне свою энергию. Муж тоже давал мне свою энергию, даже сын, но потом болел.

— Так ты им рассказала, почему с тобой все это происходит? — я с изумлением взглянул на Линду.

— Нет, им я сказала, что заболела, и все. Так продолжалось четыре дня. Все это время и моя собака пролежала у моих ног, кот меня лечил…А потом меня опять подключили к источнику питания, пошла энергия, и я ожила — сразу почувствовала мощный живительный поток… Так что теперь еда мне фактически не нужна, но воды я пью много. Кстати, — Линда посерьезнела и напряженно взглянула на меня, — именно после всего этого мне и пошла информация от МОИХ. Мне объяснили, что я должна делать, наставили на путь истинный, учили, как мне себя вести среди людей. Почему? После происшедшего со мной у меня прорезалась очень паршивая для меня способность — «слышать» мысли людей. Стало трудно общаться с друзьями, встречаться со знакомыми, так как знаешь уже то, о чем они молчат. Друзья начали психовать, чего тут хорошего…

Я слушал спокойный голос Линды, неторопливо расхаживая по комнате и чувствуя, что она не сводит с меня пытливого взгляда, и ждал, когда же она скажет то, ради чего сегодня появилась.

— Затем очень четко и ясно мне было сказано, что Вия связана с темной ВЦ из созвездия Лебедь, и мне надо от нее отходить. И вообще, как ОНИ выразились, быть умницей и не обольщаться внешним лоском этих крикливых экстрасенсов и «лучших целителей», меньше соприкасаться с ними, так как все они связаны с темнушниками. После этих страшных событий я поехала в церковь, все рассказала священнику, но, как выяснилось, ему и так обо мне все было известно. Он обнял меня и сказал: я очень рад за тебя. Они мне здорово помогают…

Всего я мог ожидать от Линды, но только не обвинения Вии в связи с темными космическими силами. И даже не обвинения, которое я сразу бы отмел как бредовое, а спокойная уверенная констатация факта. И это выбило меня из колеи.

— Ну вот, — Линда заторопилась, — теперь у меня все вроде началось стабилизироваться. Пусть пришлось перенести тяжелые удары, да мне не привыкать, зато совесть чиста. Я благодарна Богу за то, что Он мне на многое открыл глаза…

— Погоди, — остановил я Линду, совершенно не слушая, что она говорит, — ты лучше скажи мне, когда же с Вией такое могло случится?