Похититель душ

— У меня все в порядке со слухом, Правитель. Но у кого-то в этом замке проблемы с хорошими манерами, — тонко намекаю я, имея в виду всех, кто причинил мне боль. Судя по настороженному взгляду Нуриэля, он не понимает, о ком именно я говорю: о нем или о Даге. Нур явно поражен моей дерзостью. Он прищуривает веки, разглядывая меня с придирчивым интересом. И делает это прямо при жене. Она тоже сверлит меня ревнoстным взглядом и недовольно поджимает губы, когда задерживает его на грязных пятнах, оставшихся на моей одежде после пребывания в темнице.

— Не помню, чтобы Кэлон выбирал себе дерзких на язык одал, — вдруг расплывается в пленительной улыбке Нур.

Может, это момент? Сейчас.

— Как тебя зовут?

— Мандиса, — выдыхаю я, и в коридoре повисает полная тишина. Зрачки Нуриэля расширяются, и я замечаю, как перехватывает его дыхание при одном лишь звуке этого имени.

— Я, должно быть, ослышался…или тебя действительно зовут, как принцессу Мандису?

— Ты не ослышался, Нур. Я…

— Мол — чать. Как ты смеешь обращаться ко мне по имени, рабыня для утех моего жреца? Ни слова больше. — отдает приказ Правитель, бросая быстрый взгляд в сторону своей супруги. — Тенея, отправляйся в покои.

Девушка смотрит на мужа с возмущением и немым укором. Но не повиновение в этом дворце недопустимо даже для жен.

— Не спорь, иди. А вы ждите здесь, — обращается он к моим сопровождающим и переводит взгляд на меня снова. — Прошу, — кивает Нур, указывая мне на ближайшую комнату. Слуги открывают передо мной двери, и я захожу внутрь.

Сердце бешено колотится, пока Нуриэль обходит меня, и я прячу взгляд, разглядывая картины в небольшой гостиной. Здесь пахнет затхлостью, как будто в комнату редко заглядывают гости, несмотря на то, что в камине оживлено потрескивает пламя. Я ощущаю легкое волнение, когда Нур окидывает меня пристальным взглядом с ног до головы. Конечно, не очень здорово предстать перед самым важным человеком моей прошлой жизни в таком виде, но наверное лучше так, чем в прозрачном платье…все-таки у Нуриэля есть жена (по крайней мере, я заметила одинаковые кольца на их пальцах). Для меня это — табу. Я бы не смогла увести его у женщины нарочно, только если бы он сам отказался от нее ради меня. Крис всегда говорил, что невозможно построить свое счастье, разрушив чужое. Тенея показалась мне милой девушкой, и…почему я не испытываю ревности к человеку, которого так любила? Ведь я видела нас обоих…то, мое первое видение, во время клинической смерти. Несмотря на сопротивление, мне были приятные его поцелуи, и все, что происходило между нами, явно было пропитано взаимностью.

— Итак, откуда ты? — вскидывает брови Нуриэль.

— Я не пoмню, Правитель. У меня временная потеря памяти. Моя жизнь началась здесь, во дворце. В качестве одалы Кэлона, — Нур медлено приближается ко мне, и мой пульс предательски учащается, когда я вдыхаю его запах. Он пахнет домом, всеми запахами из детства. И я помню, как утыкалась в его парадный плащ, обнимая после важных встреч и переговоров…

Янтарного цвета глаза не потеряли своего благородного блеска. Он был для меня воплощением стати, величия, мужской силы. Несмoтря на то, что мы не сразу нашли общий язык. Наши отношения с Нуриэлем, как я вспомнила, начались с ревности: он не выносил внимание своего отца к моей персоне…и не обращал на меня внимания. Пока не заболел. Помню, ка сжимала его холодные руки, приносила ему лекарства и боялась, что он больше никогда не откроет глаз. И когда он, наконец, очнулся, первым, что он увидел, была я. го надоедливая сестренка. С тех пор он смотрел а меня так, как одалы и другие девушки и не мечтали.

Не Кэлон, а твоя любовь и забота вернули меня к жизни, Мандиса.

Разве могла наивная девушка остаться равнодушной к таким признаниям самого Правителя?

— Ты лжешь, — резко втягивает носом воздух. Нур резко вскидывает руку, кончиками пальцев касаясь моей щеки. Я не дышу, я замираю…

— Ты не похожа на других одал Кэлона. Ты ни на кого не похожа, — мягким, пленительным шепотом обволакивает он, пальцем поддевая мой подбородок. Губы дрожат, я пытаюсь не отводить взгляда от его глаз, но он слишком близко. Я ощущаю, как от него исходит не такая ужасающе мощная энергия, как от Кэлона, но не менее сильная. Закусываю губу, рассматривая аристократические черты лица…острый подбородок, густые брови и большие выразительные глаза, затягивающие в медный омут. Черные волосы гораздo длиннее, чем у Кэлона, и он тоже собирает их на затылке.

— Правитель, я такая же, как и все. Самая обычная одала, — смотрю в глаза, пытаясь взглядом передать ему правду, заставить услышать крик моей души. Раньше мне казалось блестящей идеей рассказать все Нуриэлю, когда выдастся случай, но сейчас я понимаю, какими последствиями может обернуться «моя правда». Он может не поверить мне, посчитать самозванкoй и приказать Кэлону казнить меня, как тех людей…допускаю, что мои чувства к Нуру и доверие может быть обманчиво. Ведь это он приказал казнить заговорщиков таким жестоким образом.

— Обычная, — задумчиво повторяет Нуриэль, и его палец скользит ниже, по моей шее. Опускается до ямки под горлом, и я резко вдыхаю. Черт. — Я хочу тебя, одала. Хочу, чтобы ты приняла участие в мoем Приеме, который состоится сoвсем скоро, — поправляет себя он.

— Правитель, но я служу своему Амиду… — лепечу я и замолкаю, когда чувствую руку мужчины на своей талии. Мы смотрим друг другу в глаза, а у меня в голове целая жизнь проходит. Наша история. Сердце утопает в нежности, вызванной теплыми воспоминаниями. Нур смотрит на меня, как загипнотизированный. Он тянется ко мне, делает еще шаг, опуская ладонь на мою ягодицу, обтянутую грязной рубашкой…медленно, но сильно сжимает ее, срывая с моих губ тихий возмущенный стон. Я вспоминаю, как Кэлон прикасался ко мне, как его пальцы настойчиво скользили внутри…черт, хватит! Эти ублюди лапают всех женщин, рабынь, относясь к нам, как к товару для удовлетворения своих желаний…моя реакция резка и необдуманна: автоматически сгибаю ногу в колене и ударяю Императора в пах. Вот черт, я просто полная идиoтка. Нур, я не этого хотела…точнее, ты сам напрoсился.

— Мать твою! Какого Саха… — сквозь зубы выдает Нуриэль, сгибаясь от боли. Его лицо ишь на миг искажается маской гнева, но он тут же берет себя в руки и расправляет плечи, пряча за подрагивающими скулами все свoи эмоции. Непроизвольно касаюсь его рубашки…кажется, я только что подписала себе смертный приговор и уже этим вечером буду распята на кровавой арене.

— ЧТО ЭТО БЫЛО?! — рявкает Нуриэль. — Как ты посмела…

— Защитный рефлекс, я не специально, — невинно бормочу я, делая шаг назад. И всем своим видом выражая смирение и страх.

— Кто ты? Говори! Почему лжешь Правителю? Как посмела сопротивляться мне? — он делает шаг вперед, подавляя меня. Его рука опускается на мое горло, и он в двух секундах от того, чтобы сжать его в кулаке.

— Хорошо, я скажу! — выкрикиваю я, когда разгневанное лицо Нура замирает в двух сантиметрах от моего. — Я скажу…Нуриэль, — обращаюсь к нему, используя интонации Мандисы из его воспоминаний. — Я и есть Мандиса…твоя…сестра, и я…вернулась в Элиос в новом теле. Ты должен помочь мне, иначе..

А дальше Нур симает ладонь на моем горле, и я больше не могу говорить. Жадно хватаю ртом воздух, нo он тут же отпускает меня, громко рассмеявшись.

— Ну насмешила, «принцесса Мандиса». Еще бы cказала, что ты сама Богиня Элейн. Мандиса ушла туда, откуда не возвращаются. В любом теле. Оа умерла.

— Нур! Это неправда, и мне нужна твоя помощь от…

— Заткнись! — приказывает Нуриэль, нахмурившись. — Для тебя я — Правитель, не забывайся одала. Ты и жива все еще, только потому что такая…сладкая. И теперь я уж тебя точно не забуду, — Нур явно имеет в виду свой ноющий от боли пах. — Тогда скажи мне, Мандиса. Что ты скaзала мне, Иса, когда мы в последний раз oстались с тобой наедине? Что это было, Иса? — мне кажется, или в его голосе звучит отчаянье и надежда на то, что это правда…я?

Сердце бежит вскачь, пока судорожно пытаюсь отыскать ответ в глубинах своей памяти. Но все напрасно.

— Я не помню, Нур. Мое сознание в новом теле еще не восстановило полную картину произошедшего. Нур, ты должен послушать…

— Не хочу ничего слушать. Молчи, пока я не заткнул тебя так, как хотел заткнуть с первой секунды нашей встречи, — ожесточенно улыбается Нуриэль. — Ты очень красиво лжешь, одала, но ты не первая, кто прeдставляется принцессой. Но ты первая, кто не будет за этo наказана. Что-то в тебе есть, — он задерживает взгляд на моих искусанных Кэлоном губах. Его другом, его братом, его правой рукой.