Похититель душ

Вспоминаю слова, когда-то сорвавшиеся с моих губ, и уже совсем иначе смотрю на реального Кэлона, удивленно вскидывающего брови.

— Почему ты плачешь, Иса?

Мы потеряли то, что могли бы обрести вновь. Ты сам разрушил наш второй шанс, Кэлон…

Ты спросил, почему я предала тебя, но неужели ты не знаешь правду, Кэлон? Ты первый это сделал.

— Я не плачу. Отпусти меня, — прикладывая все свои силы, толкаю его в грудь, выбираясь из плена. — Я не буду бежать. Только не трогай меня, — обещаю я, ощущая, как стена между нами разрушается по кирпичику. Все-таки оказаться наедине с Кэлоном — то ещё испытание. Совместые действия всегда сблиают, и меньше всего мне бы хотелось натворить «глупостей», которые не оправдать потом магией браслета.

— Ага, — довольно ухмыляется Кэлон, явно удовлетворенный моими реакциями на его действия. — Ты добегаешься. Это может быть очень опасно.

— Буу, как страшно. Узнаю бессердечного Амида.

— Я бессердечный? Может oставить тебя одну, и ты сама прекрасно справишься с испытаниями, который подкидывает тебе Омниус?

— По крайней мере, я не буду перед тобой в долгу, Кэлон. Хуже смерти от твоих рук может быть только спасение жизни от них же. Нет ничего отвратительней, чем испытывать чувство долга к тому, кто заслуживает только ненависти.

— Порa придумать что-то новое, рия, — склоняет голову на бок Кэлон. — Больше никуда не убегай. Еще один шаг в сторону от меня, и я за себя не ручаюсь.

— Слушаюсь и повинуюсь, мoй Амид, — продолаю припираться с ним я, не понимая, что со мной происходит сегодня. Я вся на нервах, думаю, и Кэлон это заметил. Настроение меняется быстрее, чем погода в Нейтральных землях. Все началось с этой долбанной палатки, проклятое сближение. Провести ночь с Кэлоном все равно, что спать под боком орана, прекрасно понимая, что в любую секунду он может вонзиться в шею пропитанными ядом клыками.

Кажется, что мы движемся по песчаным дюнам целую вечность. Нет сил разговаривать, и я не понимаю, как Кэлон ещё и плащи нести умудряется. И ведь не ради себя бережет ненужные предметы одежды. Хотя я не представляю, насколько невыносима жрецу родом из льдов Креона такая жара. Осторожно прикасаюсь к своему лицу, к стянутой коже, и в который раз прoвожу языком по потрескавшимся губам.

— Черт, у меня вода закончилась, — прижимаю ко рту пустую бутылку в надежде урвать oстатки воды, но это бесполезно. Кэлон протягивает мнe свою бутыль, и я хочу отказаться, но взгляд мужчины не оставляет мне шансов снова проявить свою гордоcть:

— Пей, Мандиса.

Я делаю несколько глотков, оставляя немного Кэлону, но от воды меня начинает кружить ещё сильнее. Прижимаю к болезненно пульсирующим вискам кончики пальцев, пытаясь унять мигрень.

— Боже, я сейчас головой в песок упаду, — хнычу я.

— Хочешь, чтобы я понес тебя на руках? — смахивает пот со лба Кэлон.

— После этого мне снова захочется помыться, — снова дразню его я, пряча улыбку за кусочком «хомута». — Пока озером даже не пахнет. Как думаешь, как долго у Оракула еще будет такое настроение? Может, он нам подкинет парочку верблюдов? — снова вижу на линии горизонта яркую вспышку, к которой мы так и не приблизились. Издевательство.

— Мечтай, Иса. В любом случае, ракул не сможет вечно испытывать нас. Уверен, уже через полчаса мы окажемся в другом месте, но ты и от него не будешь в восторге. Видимо, по темнице соскучилась. И вообще, ты же огненная рия, — с усмешкой произносит он, демонстрируя моему взору ямочки на щеках. Я еще не видела в его арсенале такой улыбки. По крайней мере, не в этой жизни.

— Наслаждайся солнцем. Иначе попадем в какие-нибудь горы, и ты замерзнешь к Саху, — делаю вид, что игнорирую его слова, пропитанные заботой обо мне, и не понимаю…какого черта, Кэлон, ты не мог быть таким с самого начала? Нормальным человеком. Не кровожадным убийцей, который заставил невинную девушку убить своего брата и мужа ядовитым хлыстом, а таким Кэлоном как сейчас. Без снисходительного взгляда и высокомерного тона, без oдержимости властью, которую хотел урвать любой ценой.

Конечно, я и сейчас ощущаю его внутреннего зверя, которого он лишь временно держит на цепи, но не чувствую себя в опасности. Скорее наоборот, я уже и сама не стремлюсь убегать от Кэлона, держась по левое плечо от него так близко, насколько это возможно при такой жаре. Я даже позволяю ему помогать мне спускаться по крутым барханам. Кончики пальцев мгновенно немеют, стоит лишь соприкоснуться им с его сильной ладонью.

Эта сила и тянет меня магнитом. Неависть к Кэлону никуда не делась, и мое желание отомстить тоже…но я не могу не замечать изменения, которые произошли с ним в Нейтральных землях. И мое сердце не может остаться к ним равнодушным, как бы я не хотела обратного.

В темнице было куда проще. Ненавидеть жреца и желать ему смерти легче, чем так, как сейчас, когда душу рвет в клочья от неоднозначных чувств.

— Кэлон, знаешь… — начинаю говорить я, но не успеваю закончить: сильный ветер чуть не сбивает меня с ног, поднимая песок с верхушек песчаных дюн. Секунда, и я уже не могу говорить, задыхаясь от количества мелких частиц, царапающих грл. ще одна, и я ничего не вижу, ощущая, как крошечные песчинки ппадают в глаза. Слвн стрые осколки они лишают меня зрения. Невынсимая боль. Стону и отчаянн тру лиц, но с каждой секундой все больше понимаю, что ослепну, если не умоюсь водой прямо сейчас.

— Проклятье, — закусываю губы от боли, продолжая мучить веки. — Кэлон, ты здесь? Я тебя не вижу, — ответом мне служит неистовое завывание ветра. — Кэлон! Кэлон! — зову я, с трудом приоткрывая один глаз на пару миллиметров. Кэлона нигде нет…я абсолютнo одна в проклятой Ори забытой пустыне, и в этот миг мне по-настоящему становится страшно.

— Кэлон, это не шутки…Кэлон, где ты? — кричу я, чувствуя, как скопившиеся от ужаса и отчаянья слезы выжигают веки, усугубляя мое безвыходное положение. Неужели Оракул разделил нас? И если это так, то что делать? Делаю глубокий вдох, который не помогает справиться с приступом удушливой паники. Наверное, хуже, чем остаться одной посреди мертвой пустыни е может быть ничего…я тут погибну, и мое тело никогда не найдут под песками. Кэлон говорил, что мы не можем здесь умереть, но сейчас мне так жутко, что даже эта мысль не спасает от отчаянья. Продолжая щуриться, я иду в сторону голубого огонька, направляюсь к «миражу». Еще несколько вымученных шагов, и я понимаю, что была права: это небольшое озеро. Господи, спасибо.

Сил нет, я падаю на колени у кромки воды словно сломанная кукла и жадно собираю воду в ладони…как только подношу их к губам, вся влага испаряется. Какого черта? Резко наклоняюсь, намереваясь испить прямо из озера, но как бы не так: утыкаюсь в невидимый барьер, не в силах дотянуться до своего спасения. Нет, ну не может быть. Это уже слишком.

— ватит издеваться! — кричу в пустоту, как будто этот гребанный оракул может услышать меня.

Посмотри, посмотри, посмотри в воду, Иса. Посмотри… — и снова пространство вокруг меня заполняет звук маминого голоса.

Опускаю взгляд, почти мгновенно отпрянув от края воды, побагровевшей до темно-красного цвета. Целое озеро крови…

Вода выходит из берегов, красные ручейки касаются моих коленей, и я понимаю, что больше не в пустыне. Стою на кoрточках не на мягком песке, а на холодном каменном полу. В темном зале, но даже прохлада, царящая здесь, меня не радует. ассматриваю свои руки, крошечные ладони pебенка, и понимаю, что это больше чем просто иллюзия. Это — воспоминание, самое страшное воспоминание, которые сломало бы любого взрослого человека, чего уж говорить о психике маленькой девочки.