Похититель снов

— Я тоже не думал, что снова увижу станцию когда-нибудь. Я почти потерял надежду найти дорогу.

Пакер стал серьезным; его глаза изучающее ощупывали Спенса.

— Но с какой стати вы ушли тогда? Эта буря… настоящий пескоструйный аппарат… Не могу понять, что могло заставить человека выйти наружу в такую погоду.

Спенс огляделся. Вокруг стояли кадеты, которых он вовсе не собирался посвящать в свои личные проблемы.

— Вы правы, Пакер. Это серьезный вопрос, только давайте отложим его обсуждение до обратной дороги. Ведь завтра надо сворачивать экспедицию, дел полно… Еще успеем поговорить.

— Понимаю. Это я из любопытства.

— Аджани сказал, что я вернулся как раз вовремя, надо помогать.

— Действительно. Вовремя. Надо законсервировать станцию. А на это уйдет несколько часов. Вы же готовы к полету, не так ли? Хотя и похудели фунтов на двадцать…

— Я в хорошей форме. А на борту только и дела будет, что отдыхать.

— Ну и отлично! Сейчас мне надо связаться с Готэмом и сообщить, что вы нашлись. К сожалению, я уже послал отчет о вашем исчезновении и высказал предположение, что вас больше нет, Спенсер. С удовольствием исправлю эту свою ошибку!

— Подождите, Пакер. Зачем спешить? Нельзя подождать еще несколько дней?

Глаза Пакера сузились.

— У вас неприятности, да? Я бываю туповат, но не настолько же. Жду объяснений.

В разговор вступил Аджани.

— Будут тебе объяснения. Только незачем говорить об этом на общем совещании. Обсудим потом. Хорошо?

Пакер пожал плечами.

— Ладно. Пока не буду торопиться с отчетом, но вам придется мне кое-что объяснить на обратном пути. — Он улыбнулся, и черты его лица расслабились, превратившись в обычную добродушную ухмылку. — На самом деле, меня не волнует, что там за вами числится? Похищение Драгоценностей Короны? Да плевать! Я просто рад, что вы вернулись.

Олмстед Пакер повернулся к собравшимся и громко призвал:

— За работу! Я хочу, чтобы все лежало на своих местах, механизмы перевести на автоматику, навести порядок, и на все — три часа! Сальников сейчас занят тем же. Лично мне лишняя ночь в этом курятнике даром не нужна!

Кадеты загомонили и развили бурную деятельность. Аджани сидел у терминала и проверял программу дрона, запускавшего работу установленных на полюсе машин в автономном режиме.

Спенс вернулся в свою каюту и посмотрел на койку, на которой ему так и не пришлось поспать. Казалось, прошло много лет с тех пор, как он в полубессознательном состоянии умудрился выйти прямо в объятия песчаной бури. Да и последующие события сейчас казались сном. Но теперь, перебирая свои вещи, он остро осознавал, что все еще уязвим для таинственных провалов памяти и ни на шаг не приблизился к разгадке их причины — в этом отношении его бегство на Марс оказалось напрасным. Его рассудок висел на слишком тонкой нити. Он не знал, когда она совсем порвется…

Ари вздрогнула и села в постели. Тупая боль, которая заставила ее после нескольких недель терпения наконец лечь в постель, исчезла. Выматывающая пустота внутри отступила, и она снова почувствовала себя почти в порядке.

Сообщение о гибели Спенса стало для нее сокрушительным ударом.

Целыми днями она не выходила из каюты, а жестокие слова «следует считать погибшим» разрывали ее сердце. Она плакала до тех пор, пока не кончились слезы, а затем впала в состояние отупения и полного безразличия. Отец вызвал врачей, они покачали головами и посоветовали принимать успокоительное.

Но этим утром она сказала себе: хватит скорбеть! Пора как-то налаживать жизнь. Решение как будто поменяло температуру в каюте, прогнав удушающую жару. Вместе с переменой погоды пришла надежда на то, что все каким-то образом образуется, а может быть, будет даже еще лучше.

Самой Ари внезапность этой перемены настроения показалась странной, но, по крайней мере, стряхнула с нее свинцовую сонливость. В ней теперь поселилась некая уверенность — вот понять бы еще, в чем? — она носилась вокруг, как бабочка возле цветка. Но поймать ее и удержать, чтобы рассмотреть получше, никак не удавалось.

Ари пожала плечами. Точно. В ней жило какое-то новое знание, которое еще не оформилось и поэтому не имело имени.

Она встала и принялась за обычные утренние дела с легкостью, которые привели бы в восторг любого стороннего наблюдателя, случись он поблизости. Солнечное сияние наполнило маленькую каюту, плескалось по стенам и гнало тени, словно распахнулось окно в новое весеннее утро, полное золотого солнечного света и сияющих обещаний.

Конечно, она задавалась вопросом, что может означать эта перемена. Ответ на ее молитвы? К счастью, она приняла свое новое состояние как данность, и начала день с облегчением.

— Дочь, ты выглядишь как новенькая! — вскричал отец, когда они встретились за завтраком. Директор станции всегда завтракал у себя, попутно просматривая сводку мировых новостей, собранную для него в специальный выпуск Gotham Times.

— Да, папа, сегодня я чувствую себя намного лучше.

— И прекрасно выглядишь, моя дорогая. Я счастлив видеть тебя такой. А то я уже начал думать… Впрочем, ладно. Будешь завтракать?

— Обязательно! Есть хочу!

— Вот так-то лучше, а то ведь ты две недели почти ничего не ела!

— Иногда полезно поголодать, — Ари рассмеялась, и отец с облегчением заметил вспыхнувший в голубых глазах дочери знакомый огонек.

— Ерунда, моя дорогая. Так все девушки говорят. — Он перегнулся через стол и поцеловал руку дочери. — Я рад, что ты в порядке, Ари. В какой-то момент я начал бояться потерять тебя.

Она улыбнулась в ответ.

— Я тебя никогда не оставлю, папа.

Оба знали, что скрывалось за этим обещанием. В этой семье давно поселилась беда: миссис Сандерсон; жена директора и мать Ари. Эту болезненную тему они старались не затрагивать, даже изобрели особый язык, чтобы обходиться без нежелательных воспоминаний.

— Хорошо. Садись. Будем заказывать завтрак. Чего бы тебе хотелось?

— Заказывай для себя, мне оно тоже годится. Главное — побыстрее!

— Апельсиновый сок?

— И побольше. — Она села в кресло рядом с отцом. — И не забудь эти замечательные круассаны — если еще остались.

Директор Сандерсон позвонил в серебряный колокольчик, и тут же в каюту вошел официант в розовом комбинезоне. По его четким движениям легко было узнать в нем кадета. Директору станции полагался собственный обслуживающий персонал, у него была своя кухня; остальные питались в столовой. Он заказал завтрак и отпустил официанта.

— Да, Генри, — окликнул директор, — мне круассанов не надо. Утром у меня встреча с руководителями проектов. — Он повернулся к дочери. — Говорят, ученые изобрели новый картофель или какой-то его заменитель, хотят, чтобы я попробовал и решил, как действовать дальше. Хочешь-не хочешь, придется пробовать. Может, ты составишь мне компанию?

— Лучше я пойду, поплаваю. Я давно не заглядывала в бассейн. А потом позагораю.

— И то верно. В последнее время ты побледнела. Загар лишним не будет.