Похитители памяти (Звездные войны)

– Не вздумай обманывать меня, старуха.
– Голос Терры был резок, как удар кнута.
– Где ты была?

– В кухне, - еле слышно отозвалась Дуэнна.

– В кухне? Опять объедалась? Или от меня пряталась? Смотри на меня.

Наступило молчание. Гуэрра и Пакси неожиданно вытянули руки и стиснули плечи друг друга.

Голос Терры стал тихим, вкрадчивым.

– Дуэнна, что ты скрываешь от меня? Ты виделась с Пакси и Гуэррой?

Братья крепче сжали руки друг друга.

– Не так, не виделась, - ответила Дуэнна. Голос ее оставался ровным.

– И все-таки ты не удивилась, услыхав, что они на Финдаре, - подловила ее Терра.

– Удивилась, - ответила Дуэнна.
– Но предпочла не выказывать этого.

– Какая наглость!
– В голосе Терры звенел гнев.
– Последний раз предупреждаю тебя, старуха. Если хоть раз увидишься с Пакси и Гуэррой, если хотя бы заговоришь с этими предателями, я лично прикажу тебя обновить!

Пакси и Гуэрра потрясенно переглянулись.

– Но прежде ты увидишь, как братья умрут прямо у тебя на глазах, прошипела Терра.

– Нет!
– вскричала Дуэнна.
– Умоляю вас...

– Умоляй, если хочешь, - презрительно бросила Терра.
– Нет предела, ниже которого ты не могла бы пасть.. Ты бегаешь у меня на посылках, чистишь мне платье, убираешь за мной мусор, так почему бы тебе не умолять меня?

– Умоляю вас, только выслушайте меня, - дрожащим голосом пролепетала Дуэнна.
– Хотя бы раз выслушайте, кем вы были, кем вы могли бы стать опять...

– Чушь! Хватит, Дуэнна. Замечу тебя с ними - они умрут. А твоя память, старуха, исчезнет навеки. И не волнуйся - я отыщу для тебя самую ужасную планету. А теперь пошли со мной. Наполнишь мне ванну.

Четкие шаги Терры прозвучали в конце коридора. Вслед за ними стихло и старческое шарканье Дуэнны.

– Пошли, - шепнул Гуэрра.
– Пора. Они накинули серебристые бронированные плащи и надели визоры. Теперь, выходя из дворца, они легко затеряются среди охранников Синдиката.

Вскоре они вышли на темные городские улицы, Гуэрра повел их в узкий переулок. Там они сняли плащи и визоры, Гуэрра убрал их в большой вещевой мешок.

– Почему Терра подозревает Дуэнну в том, что она встречается с вами? спросил Оби-Ван братьев Дерида.
– Откуда она знает, что Дуэнна симпатизирует мятежникам? И не опасно ли полагаться на ее помощь?

– Не так, - тихо произнес Гуэрра.
– Терра ничего не знает наверняка. Она боится, что Дуэнна будет встречаться с нами, потому что ей известно: Дуэнна наша мать.

Оби-Ван бросил удивленный взгляд на Куай-Гона.

– Но почему она работает на Синдикат?

Куай-Гону хотелось услышать, как объяснят это братья Дерида.

Гуэрра и Пакси обменялись горестными взглядами. Пакси кивнул Гуэрре.

– Джедаи должны знать, - молвил он.

– Да, так, - печально подтвердил Гуэрра.
– Дуэнна работает на Терру потому, что Терра - ее дочь.

– Значит, Терра...

– Наша сестра, - закончил Пакси.

– Она не та сестра, которая была у нас когда-то, - объяснил Гуэрра.
– Не та, кого мы знали и любили. Когда ей было одиннадцать, ее обновили. Ее воспитал Синдикат. Она не помнит, кем была когда-то. Выросла здесь, во дворце, воспитана в жестокости и власти.

– И без любви, - тихо добавил Пакси.

– Вот почему наша мать принесла свою жизнь в жертву ей, - продолжил Гуэрра.
– Она решила, что будет дарить Терре свою любовь, даже находясь рядом с ней в качестве служанки. Она надеялась, что в душе Терры оживет хотя бы частичка той девочки, которой она была когда-то.

– Гуэрра пожал плечами.
– Но этого не произошло. Терра не изменилась. И все-таки Дуэнда остается рядом с ней. И всегда будет рядом, будет ухаживать за дочерью - кем бы она ни была. В какое бы чудовище ни превратилась.

ГЛАВА 11

В тот вечер Куай-Гон и Оби-Ван заночевали у Гуэрры и Пакси. Братья занимали небольшую обшарпанную комнатушку в крошечном домике, где жила Каади со своей семьей. Разыскав наконец братьев, она не захотела с ними расставаться и пригласила к себе, а вместе с ними тепло приветствовала джедаев.

Все четверо улеглись на полу, расстелив одеяла. Пакси мгновенно уснул, а Куай-Гон погрузился в состояние, которое джедаи называют "восстанавливающим силы сном в опасности". Глаза его были закрыты, но уголок мозга не спал, оставался настороже.

Оби-Ван никак не мог уснуть. Он все думал и думал о том, каково это лишиться памяти. Он не мог представить себе ничего страшнее. Долгие годы, проведенные в Храме, верные друзья, все, чему он научился от мастера Йоды и учителей-джедаев, неужели все это можно отнять у него?

– Обаван, ты не спишь?
– шепнул ему Гуэрра из-под соседнего одеяла.

– Не сплю, - тихо отозвался Оби-Ван.

– Да, я так и думал, - проговорил Гуэрра.
– Я слышал, как ты думаешь. Ты все еще сердишься на меня?

– Нет, Гуэрра, не сержусь, - ответил Оби-Ван.
– Пожалуй, я не проявлял к тебе терпения. Ты никогда не говоришь всю правду до конца.

– Не так, - прошептал Гуэрра.
– Ой, я вру. Ты прав, Обаван, прав, как всегда. Я чувствую, что ты не согласен с решением Джедай-Гона помогать нам.

– Не так, - откликнулся Оби-Ван.
– А может быть, и так... Наверно, я вру.

– Ты меня дразнишь, - печально произнес Гуэрра.
– Я знаю, что это заслужил.

– Почему ты не рассказал мне о сестре?
– спросил Оби-Ван.

– Терра, - пробормотал финдианец и глубоко вздохнул.
– Она мой враг. И твой тоже. Разве не так? Но она не всегда была врагом. Поверь. Если бы ты знал, какой милой девочкой она была в детстве! Веселая, бойкая, живая! Мы с братом звали ее "хвостиком" - она повсюду ходила за нами по пятам. Но Бафту забрал все, что было в ней хорошего, уничтожил это, а потом заполнил опустевший разум ненавистью. Понимаешь, Обаван, почему мы должны уничтожить их? Вот почему Дуэнна идет на такой риск. Она с Пакси считает, что, когда Синдиката не станет, она снова сможет вернуть прежнюю Терру.

– А ты тоже так считаешь?
– спросил Оби-Ван.

Гуэрра опять вздохнул.

– Нет, друг, - ответил он.
– Я так не. считаю. Но надеюсь. И вся моя семья надеется. Иногда некоторым людям с очень сильным разумом удается противостоять стиранию памяти. Они могут сохранить обрывки воспоминаний. Отдельные мелочи лицо, запах. Чувство. Боюсь, с Террой этого не произошло. Она так давно живет без памяти. Во мне нет той веры, которая поддерживает моего брата. В сердце у меня осталась лишь крошечная надежда.