Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
Шрифт:
Несмотря на это отступление, окружной суд округа Уэйн в составе трех судей все же решил рассмотреть дело, чтобы высказать свое суждение по ряду конституционных проблем, возникших в связи с этим случаем. Прежде всего суд освободил Джона Доу от дальнейшего отбытия наказания в связи с недавними изменениями в законодательстве штата Мичиган, а также в связи с тем, что судебный психиатр пришел к выводу, что освобождение Доу больше не представляет опасности. Затем суд занялся рассмотрением двух вопросов, которые, несмотря на то, что они возникли в связи с конкретным случаем Доу, имеют более широкое значение.
Вопрос первый. Имеет ли юридическую силу согласие подвергнуться эксперименту или новой процедуре лечения, связанным с вмешательством в функционирование головного мозга и имеющим целью изменение поведения, если такое согласие получено от взрослого лица, принудительно помещенного в лечебное учреждение штата? Вопрос второй. Имеют ли власти штата право разрешать эксперименты на людях? [230]
По вопросу о согласии суд решил, что «в демократической стране одним из величайших прав любого гражданина является право на неприкосновенность личности, а из этого следует, что ни терапевт, ни хирург не могут
230
Kaimowitz v. Department of Mental Health.
231
Ibid.
Нюрнбергский кодекс представляет собой международное соглашение, подписи под которым поставили США и другие страны, боровшиеся против фашистской Германии. Кодекс считается одним из самых значительных документов, появившихся в результате второй мировой войны. В период его подписания он служил выражением идущего из глубины души протеста против одного из самых ужасных злодеяний в истории человечества — против концентрационных лагерей, где, помимо прочего, немецкие ученые и врачи производили над заключенными самые бесчеловечные эксперименты. В приговоре Нюрнбергского трибунала, который заклеймил всех участников «исследований» в концлагерях, весь мир ставился в известность, что отныне лица, содержащиеся в тюрьмах и учреждениях для душевнобольных, независимо от совершенного ими преступления или характера болезни, не могут подвергаться экспериментам без их согласия или без понимания ими существа этих экспериментов.
Что касается дела Джона Доу, то мичиганский суд заявил, что сама причина принудительного помещения Доу в лечебное учреждение не позволяла добиваться от него согласия на психохирургическую операцию. По мнению суда, «уже сам факт принудительного помещения в психиатрическое лечебное учреждение определяет его неспособность принять компетентное решение по данному вопросу, даже если его интеллектуальное развитие позволяет это сделать. В повседневной практике закрытых психиатрических больниц большинство решений принимается без учета мнения пациентов». В постановлении суда указывается, что принудительное лечение, «как правило, лишает лицо опоры, которая помогает человеку сохранять чувство собственного достоинства и веру в свою ценность как личности».
Как выяснилось из последующих показаний, Джон Доу согласился на эксперимент, в частности, потому, что хотел продемонстрировать врачам свою покладистость. Даже Юдашкин был вынужден признать, что «пациенты, принудительно направленные в лечебные учреждения, склонны говорить своим врачам то, что те, по их мнению, хотели бы услышать».
Суд подчеркнул, что индивид «должен быть защищен от вторжения в его организм и покушений на его индивидуальность, если он не дает на это добровольного согласия». Суд также добавил, что «согласие представляет собой не пустую формальность или символический акт; оно является основным требованием, гарантирующим сохранение индивидуальности». Суд сделал вывод, что «душевнобольные пациенты, принудительно содержащиеся в лечебных учреждениях, не в состоянии дать всесторонне взвешенное и компетентное согласие на проведение психохирургических операций на мозге» [232] .
232
Ibid.
Суд выдвинул еще одно возражение против таких операций. Судьи пришли к выводу, что «исправительные» операции на мозге представляют собой нарушение первой поправки к конституции, которая предусматривает свободу распространения идей и свободу выражения мнения... В подтверждение суд сослался на мнение нескольких членов Верховного суда, в частности судьи Кардозо, заявившего:
Свободу дает знание; мы свободны настолько, насколько мы осведомлены. Не может быть свободы без выбора, а чтобы выбирать, нужно знать... Поэтому понятие свободы подразумевает и свободу воспринимать и порождать мысли... Сознание находится в оковах, если нет возможности выбора. Можно, конечно, утверждать, что свобода выбора — скорее зло, чем добро. Те, кто считают, что свобода осуществима без возможности выбора, впадают в противоречие. В основе свободы лежит право знать...
Можно экспериментировать во многих важных областях, но не в области установления границ для мышления, ибо оправданными и разумными являются только эксперименты, не посягающие на свободу обмена мыслями [233] .
Суд поставил вопрос: может ли человек, подвергшийся психохирургической операции, свободно «порождать идеи»? Его решение гласило: «Поскольку психохирургические эксперименты вторгаются в мыслительные процессы, а их последствия имеют необратимый характер и часто приводят к притуплению эмоций и чувств, ослаблению памяти и ограничивают способность к порождению идей», они «представляют собой покушение на право личности мыслить без постороннего вмешательства» [234] . Далее суд заявил, что, как бы власти ни были заинтересованы в психохирургических экспериментах, они «должны уважать первую поправку к конституции, которая защищает возникновение и свободное распространение мыслей без вмешательства в процессы духовной жизни индивидов» [235] .
233
Benjamin M. Cardozo. Selected Writings of Benjamin Nathan Cardozo. New York: Bender, 1947, pp. 317—318.
234
Kaimowitz v. Department of Mental Health.
235
Ibid.
Суд
также напомнил о том, что Билль о правах предусматривает право на неприкосновенность личной жизни. При этом суд сослался на мнение судьи Брэндиса, высказанное еще в 1928 г.:Составители нашей конституции позаботились о том, чтобы ничто не мешало стремлению человека к счастью. Они признавали ценность духовной жизни человека, его чувств, его интеллекта. Они понимали, что не только материальные объекты служат источником огорчений, радости, чувства удовлетворения. Они стремились защитить от посягательств убеждения, мысли, эмоции и чувства американцев. Ограждая граждан от произвола властей, они даровали им право быть оставленными в покое — право, которое цивилизованный человек ценит превыше всего [236] .
236
Olmstead v. United States, 277 US. 438 (1928), at 478, Justice Brandeis's dissent.
Мичиганское дело еще раз напомнило о том, что конституция гарантирует основные права, на которые все чаще покушаются те, кто пытается путем физического и психохирургического вмешательства управлять мыслями, чувствами и поступками человека или видоизменять их. Некоторые считают, что положение приближается к критической точке, т. к. методы модификации поведения получают все больше распространения и становятся все более эффективными.
В деле «Каймовиц против штата Мичиган» победу одержали конституционные принципы. Но, увы, решение по делу Джона Доу является исключением. Гораздо чаще суды принимают решения противоположного характера, когда речь идет о конституционных правах лиц, содержащихся в тюрьмах и других исправительных учреждениях.
Можно с уверенностью сказать, что имеются сотни случаев, когда тюремные власти применяют «жестокие и необычные наказания» и совершают другие антиконституционные действия и это им сходит с рук, потому что они не находятся в пределах юрисдикции тех немногих судов, которые заняли по этому вопросу вполне определенную позицию. Конечно, единственная судебная инстанция, которая может заставить все исправительные учреждения страны соблюдать конституцию,— это Верховный суд США. Поразительно, однако, насколько редко Верховный суд осуждал какой-либо вид физического наказания, несмотря на его противоречие восьмой поправке к конституции [237] .
237
Сол Рубин, адвокат Национального совета по проблемам преступности и правонарушений несовершеннолетних, подчеркнул: «Суд всегда игнорировал нормы закона, регулирующие исправление преступников. Если он когда-либо и принимал решения по вопросу о положении заключенных или подсудимых, то обычно не в их пользу». Далее Рубин заявил: «Конституция теряет свою силу у ворот тюрьмы». Он ссылается на случай с негром, которому удалось убежать из штата Джорджия и который противился решению вернуть его в этот штат, заявляя, что там с ним жестоко обращались. Апелляционный суд удовлетворил его просьбу, но Верховный суд отменил это решение. См.: Sol Rubin. The Burger Court and the Penal System. "Criminal Court Bulletin", vol. 8, № 1. Когда аналогичный случай произошел с другим негром, бежавшим из тюрьмы в штате Алабама, судья Дуглас в своем особом мнении заявил: «Если то, что говорится в иске, правда, то у этого негра нет другого пути к освобождению в Алабаме, кроме как через пытки, увечья и, возможно, смерть... Страшно подумать, что человеку (белому или негру) приходится ценой собственной крови добиваться своих конституционных прав». См.: Sweeny v. Woodall, 344 U.S. 86 (1952). Когда Уоррен Бёргер стал председателем Верховного суда США, появилась надежда, что положение заключенных изменится. Вскоре после своего назначения на должность Бёргер заявил Американской ассоциации юристов: «Когда мы бросаем человека за решетку, мы возлагаем на себя обязанность помочь ему исправиться... Если мы не делаем этого, то лишаем его статуса человека, а лишать его этого статуса—значит проявлять негуманность и сеять в собственной душе семена будущих угрызений совести». (Речь перед Национальной ассоциацией генеральных атторнеев в феврале 1970 г.) Позже он выступил с речью, в которой призывал штаты разработать процедуру «быстрого, полного и справедливого» рассмотрения жалоб заключенных. Он указывал, что такую процедуру можно разработать путем вынесения судебных постановлений, принятия законодательных актов и «любыми другими способами». Хотя число исков и жалоб, поданных заключенными после назначения Бёргера председателем Верховного суда, значительно увеличилось, Верховный суд по-прежнему не принимал никаких решений и вообще отказывался рассматривать большинство дел по поводу нарушения восьмой поправки к конституции, за исключением случаев, когда речь шла о смертной казни.
Хотя решение мичиганского суда имеет силу для ограниченного района, оно представляет собой прецедент, которым адвокаты заключенных могли бы воспользоваться с целью прекращения психохирургических экспериментов в других исправительных учреждениях. Но в настоящее время даже на это нет никакой надежды. Созданная конгрессом Национальная комиссия по защите людей от биомедицинских экспериментов и исследований по модификации поведения сформулировала принципы проведения психохирургических операций, которые, по сути дела, отменяют решение мичиганского суда. Как указала сама комиссия, ее выводы «противоречат» выводам мичиганского суда. Комиссия заявила, что на основе собранных ею новых данных она пришла к выводу, что «психохирургические операции представляют меньшую опасность», чем предполагалось ранее, и обладают значительной ценностью как средство излечения» [238] . Отсюда комиссия заключила, что вопрос о конституционности, поднятый в связи с делом Каймовица, отпадает.
238
National Commission for the Protection of Human Subjects of Biomedical and Behavioral Research. Protection of Human Subjects. Use of Psychosurgery in Practice and Research: Report and Recommendations for Public Comment. "Federal Register", Part III, May 23, 1977.