Похитители
Шрифт:
— Она могла не участвовать в похищении, а просто быть сообщницей.
— Жалко, конечно, но я не знаю ее и никогда не видела. Кажется, я никогда не была и в Пало Алто… Хотя нет, однажды была на уикэнде, когда училась еще на втором курсе. От той поездки остались ужасные воспоминания. — Кэрол посмотрела через цветное окно на асфальт и колючие вечнозеленые растения. — Им пришлось попотеть, — прошептала она. — Но для чего? Чего они добились? — После вопросительного взгляда на специального агента девушка спросила: — Сколько сейчас ваших людей работают над этим делом?
— Около сотни агентов в несколько смен. Сейчас ваше похищение переросло из окружного дела в государственное.
— Сто человек! Неужели на самом деле так много? Тогда вы несомненно должны найти тех, кто похитил меня. — Кэрол Уоттерсон пожала плечами. — Но я ничего не могу с собой сделать. Мне все равно, поймаете вы их или не поймаете. Пожалуй, эти люди причинили мне и моей семье много боли и горя, но я не знаю их и не испытываю к ним ненависти. Для меня сейчас они просто не имеют никакого значения. — Она провела по пятну пролитого кофе пальцем. — Вы сказали, будто наркотик обладает побочными эффектами. Не знаете, какими?
— Нет, не знаю, но могу узнать.
— Да нет, пожалуй, это тоже неважно, — покачала головой Кэрол. Она улыбнулась и по-дружески дотронулась кулаком до его руки. — Я хочу сказать, что не заметила в себе ничего особенного.
Высоко зависшая в сером небе соколиха казалась маленькой точкой, оставленной карандашом на сером листе бумаги. Прошло буквально несколько секунд, и Кэрол совсем потеряла птицу из виду. Она закрыла ладонью глаза от мягкого вечернего солнца и принялась напряженно искать в вышине соколиху. Во рту пересохло, но она не теряла надежды найти ее.
Генерал достал из большой сумки голубя, погладил его и с громким криком подбросил в воздух. Голубь тут же замахал крыльями и принялся подниматься кругами. Соколиха находилась намного выше, описывая огромные круги. Увидев голубя, она замерла и камнем упала вниз. Как ни пытался голубь ускользнуть, не прошло и восьми секунд, как соколиха настигла его, пролетев за это время почти тысячу футов.
Оглушенный голубь упал, как мешочек с перьями. Соколиха набрала высоту, расправила крылья и замедлила скорость, потом бросилась на добычу. Она схватила голубя одной лапой и убила его одним ударом клюва, перебив шейные позвонки. Затем расправила крылья и огляделась по сторонам. Она бросила на них суровый взгляд, словно ожидая похвалы, почистила перья и приступила к трапезе. Генерал подошел и посадил соколиху к себе на кулак, где птица и закончила обед.
— Прекрасная птица, правда, Кэрол?
Руки Кэрол безвольно висели, пальцы разжались, ладони намокли от пота. Она медленно подошла к деду. Соколиха едва обратила на нее внимание.
Птица была прекрасным представителем отряда соколиных. Эта взрослая самка с золотистыми перьями находилась в отличной форме и уже привыкла к неволе. Генерал называл ее Розалиндой.
— На следующей неделе, — сообщил он, — при помощи Риггса я научу ее хватать добычу на лету в определенной точке. — Розалинда на долю секунды подняла лапу, и раздался мелодичный звон колокольчиков. — Тебе обязательно понравится такая охота, не так ли?.. А сейчас пора опять полетать. Только не улетай слишком далеко, я очень не хочу потерять тебя.
— Сколько времени уйдет на обучение? — спросила Кэрол деда, когда они возвращались к дому через поле.
Он нежно погладил Розалинду и ответил:
— День или два. Она быстро все схватывает. Подержи ее, Кэрол.
Девушка подняла правую руку, и соколиха, которая могла когтями проткнуть кость, осторожно
перебралась к ней на запястье. Она с опаской посмотрела на незнакомого человека круглыми желтыми глазами, успокоилась и сложила крылья.Генерал закурил.
— Меня беспокоит только одно. Розалинда может поймать поток ветра, улететь слишком далеко и заблудиться. Как бы хорошо я не тренировал ее, полной уверенности в том, что она вернется, нет. Я не знаю, как она себя поведет, когда окажется на свободе. — Он улыбнулся. — Но даже если Розалинда улетит, игра стоит свеч. Соколы самое эффективное и «человечное» орудие убийства, которое имеется в распоряжении охотника. Если даже сокол промахнется, то промахнется чисто. Зато когда сокол хватает добычу, а это происходит практически всегда, он убивает.
Генералу Генри Фелану Морзе принадлежал участок в тридцать акров земли, не считая пруда. За исключением Сэма и Филисии Холландов, соседей у него не было. С трех сторон поместье окружал лес. Владения старика являлись ядром большого поместья прошлого века площадью в шестьсот акров. На территории сохранилась пара первоначальных зданий фермы, маленький амбар и сарай, в котором Генерал хранил инструменты. Неподалеку находился кирпичный дом, который из-за прохудившейся крыши давно пустовал. Много лет назад молния сожгла главный амбар, и сейчас на его месте осталась только часть фундаментов, едва видимых среди травы и кустов.
Сам Генерал жил в типичном викторианском доме, маленьком четырехэтажном кирпичном замке. В доме все имело гигантские габариты: мрачные окна размером с двери, двери размером с половину железнодорожного вагона, лестничные площадки парадной лестницы были настолько просторные, что на них легко можно было разместить кабинетные рояли. Из двадцати шести комнат, имевшихся в особняке, более половины были нежилыми. В них не было мебели, и сейчас уже было ясно, что им придется вечно пустовать.
Генерал Морзе жил в просторных апартаментах на третьем этаже. Они состояли из спальни, гостиной, кабинета, восьми чуланов, один из которых был битком набит дровами для каминов, двух ванных комнат, и маленькой кухни, где Генерал только варил кофе. Из окон открывался прекрасный, хотя и немного искаженный вид в трех направлениях. Тридцать лет назад дом по ошибке побелили. Сейчас большую часть побелки смыли дожди и снег, но ее осталось еще вполне достаточно, чтобы придать дому, стоящему на холме, слегка запущенный и ветхий вид.
Между особняком и амбаром стояла заросшая виноградом беседка, но у Генерала больше не было ни времени, ни сил ухаживать за ней. Почва была истощена, и большинство виноградных лоз из года в год давали маленькие ягоды. Толстые, как канаты, и искривленные лежали они на деревянных решетках. В некоторых местах они так густо заросли листьями, что через эту густую зелень пробивались только сильные тропические ливни. Когда Генерал шел из дома в амбар, он всегда проходил через беседку и за долгие годы уже протоптал тропу.
Амбар Морзе приспособил под оружейный арсенал, в котором испытывал новое и старое оружие и заряжал свои спортивные ружья. А сарай по соседству, в котором когда-то хранились инструменты, он превратил в соколиный дом.
Генерал Генри Морзе снял Розалинду с запястья внучки и посадил на соколиный насест у самой двери, на котором тренировал ее весь прошлый месяц. Он надел Розалинде на лапы кожаные путы, к которым была прикреплена пяти-шести футовая цепь. Она позволяла соколихе оставлять насест, гулять по двору и купаться в бетонном желобе, находящемся рядом.