Поход без привала

Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня перевести свой командный пункт обратно в Конотоп».

Немецкие солдаты знали, что в городе находится сам Гудериан, их кумир, имя которого известно всей Германии. Может быть, впервые с начала войны получили они приказ не отступать ни на шаг. Оставшись без горючего, фашисты закапывали танки в землю, встречали конницу огнем орудий и пулеметов.

Трудно, очень трудно кавалеристам вести бой с танковыми частями. Генерал Белов все больше мрачнел, выслушивая доклады подчиненных. 5-й кавалерийский полк, наступавший на ловом фланге, был внезапно атакован мотопехотой. Полк не дрогнул, не отступил, хотя половина людей погибла. Убит и командир полка Соболев. 129-я танковая бригада, пытавшаяся ворваться в Ромны, потеряла почти все боевые машины. На нее рассчитывать нечего. Кононенко прислал донесение: с запада движутся большие вражеские колонны.

В середине дня 21 сентября танковая и моторизованная дивизии фашистов сами перешли в наступление. Немцы действовали стремительно, рассчитывая окружить конницу и уничтожить ее. Однако Белов успел заранее отвести в леса части Баранова. 9-я Крымская дивизия тоже начала отходить, прикрываясь арьергардами. От пехоты она оторвалась бы без труда. Но танки и грузовики двигались быстрее кавалеристов. Фашисты старались охватить фланги. Крымская дивизия отступала с тяжелыми боями и лишь вечером, в темноте, вышла из наметившегося кольца. Ее сразу пришлось отвести на отдых и пополнение. Больше тысячи бойцов потеряла она под Ромнами.

Утром немцы попытались возобновить наступление, но натолкнулись на хорошо подготовленную оборону. На их пути встала 5-я имени Блинова кавалерийская дивизия вместе с подоспевшей из тыла 1-й танковой бригадой полковника Хасина.

Противник оставил на поле боя двенадцать танков, полтора десятка грузовиков и откатился назад. Установилось затишье.

18

Павел Алексеевич уж и не надеялся, что посланный в Шую красноармеец Бобылев сумеет разыскать корпус, переброшенный на другой участок фронта. Нелегко это в сумятице общего отступления, когда даже командиры соединений не знают, кто у них справа, кто слева.

А Бобылев явился как ни в чем не бывало! Прибыл прямо к обеду: усталый, отощавший, но, как всегда, веселый, с озорной усмешкой в серых глазах.

Павел Алексеевич усадил его рядом с собой, начал расспрашивать. Узнав, что дома все в порядке, поинтересовался:

— Как же ты нашел нас?

— А я, товарищ генерал, в Харькове на вокзале свой наблюдательный пункт устроил. Трое суток дежурил. Увижу кого с кавалерийскими петлицами — сразу к нему: не из нашего ли корпуса? В конце концов наскочил на своих. Пушкари орудия на ремонт привозили. С ними и вернулся.

После обеда Павел Алексеевич ушел в отведенную для него комнату. Закрывая дверь, сказал Михайлову:

— Отдохну полтора часа.

Сел к столу, осторожно вскрыл пакет. Вытащил фотографию и едва не застонал от нахлынувшей тоски; две пары родных глаз смотрели на него с надеждой и грустью. Недавно сфотографировались Наташа и Галя, специально, чтобы отцу послать.

Поднес фотографию ближе, ощутил чуть заметный запах духов и, закрыв глаза, прикоснулся к снимку губами.

19

Беда пришла неожиданно. Ничто не говорило о том, что немцы собираются атаковать. За несколько дней — ни одного орудийного выстрела. Разведка не засекла появления новых частей. Штаб корпуса, расположившийся в селе Васильевке, был занят укомплектованием поредевших полков. Положение казалось устойчивым, прочным, И вдруг 27 сентября позвонил начальник разведки 5-й кавдивизии майор Кулемин:

— Товарищ генерал, немцы атакуют большими силами! Фронт прорван, дивизия разрезана пополам. Часть танков повернула к вам, на Васильевку.

— Когда?

— Вот сейчас, я их из окна вижу! Минут через пятнадцать будут… Кончаю, ведем бой!

Приказав Грецову приготовиться к обороне, Павел Алексеевич вскочил в «эмку», сказал шоферу:

— В хозяйство Хасина, быстро!

К счастью, танковая бригада была неподалеку, на окраине села. Прозвучал сигнал тревоги, со всех сторон ринулись к машинам танкисты. Павел Алексеевич поставил Хасину задачу: замаскировать танки во дворах и в садах, встретить противника губительным огнем с места.

На восточной окраине Васильевки уже гремели выстрелы. Фашистские стальные машины колонной двигались по улице, стреляя в обе стороны. Оставив «эмку», Белов по огородам, прыгая через плетни, побежал к штабу. Сзади Павла Алексеевича прикрывал Бобылев. Возле штаба оборонялось человек сорок. Пылала хата, в которой жил генерал. Чадил подбитый бронеавтомобиль.

Немецкая колонна прошла не задерживаясь. Хладнокровный Кононенко насчитал пятьдесят два танка. Там, куда они повернули, стоял истошный крик, ржали лошади, густо трещали выстрелы.

Охваченные паникой красноармейцы и местные жители бежали по дороге на Михайловку. Туда же устремились коноводы с сотнями лошадей, грузовики, повозки. Немцы расстреливали их из танковых пушек. Люди шарахались от дороги, повозки и машины сталкивались, опрокидывались.

Смотреть на это бегство, на эту бессмысленную гибель не было сил. А что сделаешь? Вслед за танками на улице появились немецкие мотоциклисты и грузовики с пехотой. Штаб, отстреливаясь, начал отходить к Михайловке.

Не помоги полковник Хасин, в этом бою погибли бы и тыловые подразделения, и коноводы, и многие работники штаба. Но Хасин точно выполнил приказ генерала. Когда голова вражеской колонны приблизилась к засаде, советские танкисты открыли меткий огонь. Немцам негде было развернуться. Потеряв несколько машин, они начали пятиться и ушли в сторону Штеповки. Следом распространялась пехота.

Павел Алексеевич перенес свой командный пункт в село Михайловку. Сюда к нему поступали неутешительные сведения. 9-я Крымская дивизия оказалась в окружении. Связь с ней только по радио. Белов приказал крымцам ночью выйти к главным силам по лесным дорогам. 5-я кавдивизия генерала Баранова, которую фашисты тоже пытались отрезать, сразу прорвала кольцо, но у Баранова осталось только два полка. Третий отброшен вражескими танками к Крымской дивизии, а четвертый отошел в Михайловку и прикрывает теперь штаб корпуса.

Радисты перехватили победное сообщение командира 25-й моторизованной дивизии гитлеровцев. Немецкий генерал доносил своему командованию, что кавалерийский корпус разбит и рассеян на мелкие группы.

Поторопился фашист с выводами, хотя положение конников действительно было неважным. В первую очередь требовалось быстро собрать части в единый кулак. А это затруднялось не только давлением противника, но и погодой. С вечера зарядил холодный проливной дождь. Раскисли дороги. Промозглый туман окутал леса.