Поход без привала

Но вот из леса, клином выпиравшего в поле, ударили советские танки. Они били с места, хорошо видя цель. Сразу вспыхнули две вражеские машины на левом фланге. Еще одна сбавила ход и начала вилять из стороны в сторону, будто слепая. Четвертая с полного разбега замерла на месте, над ней взметнулся черно-багровый столб пламени.

За несколько минут фашисты потеряли восемь боевых машин. Остальные разом повернули обратно. Немецкая артиллерия, прикрывая их отход, принялась молотить по чем попало — танковую засаду враг так и не обнаружил.

— Ничего, неплохо денек начался, — сказал Князев, глядя на истекающие дымом немецкие танки. — Теперь фрицы крепко почешутся, прежде чем снова в атаку полезут!

…Удачные действия подполковника Князева, который неожиданно для врага появился на фланге наступающей группировки, заставили немцев не только остановиться, но и попятиться назад, к селу Всходы. Испугались фашисты — как бы не отсекли их на западном берегу Угры.

За три дня боев с войсками Белова гитлеровцы потеряли семьдесят танков. Урон был ощутимый, напор врага заметно ослаб. Воздушно-десантный корпус с помощью гвардейцев вырвался из уготованного ему кольца и присоединился к главным силам. Все войска вновь были вместе. Подавшись немного на запад, группа Белова опять имела сплошной фронт обороны и хорошо подготовленные рубежи в тылу.

Больше того: Белов еще не ввел в бой свои основные резервы. Ожидая приказа, укрывалась в лесах 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, имевшая четыре с половиной тысячи человек. В полной готовности находились шесть тысяч парашютистов и две тысячи бойцов 1-й партизанской дивизии. Павел Алексеевич, берег эти соединения для главного, решающего момента.

Атаковать продолжали немцы, хотя общая обстановка в районе группы Белова складывалась в пользу советских войск. 4-й и 43-й немецкие пехотные корпуса, наступавшие на освобожденную беловцами и партизанами территорию, повернулись фронтом на север и северо-запад, оставив против 50-й армии только заслоны. Генерал Болдин вполне мог бы раздробить их. А Белов ударил бы ему навстречу, бросив в бой свои сильные резервы. Немцы оказались бы между молотом и наковальней.

Однако день проходил за днем, но о наступлении 50-й армии никто больше не вспоминал. Павел Алексеевич довольно скоро понял, в чем дело. На юге, в районе Харькова, немцы добились большого успеха. Туда, естественно, было приковано внимание Ставки, туда отправлялись резервы… Тем более, казалось, надо воспользоваться шансами на успех и нанести врагу поражение здесь, на Западном фронте. Однако у высшего командования были какие-то свои соображения. Может, оно не хотело перемещать центр боевых действий ближе к Москве? Во всяком случае на запросы об оперативных перспективах штаб фронта не отвечал. Стало ясно, что планировавшаяся наступательная операция проводиться не будет.

Продолжать дальнейшую борьбу в тылу врага не было смысла. И думать теперь следовало не о разгроме фашистов, а о том, как спасти собственные войска.

— Зря терзаешься, командир, — сказал Щелаковский, уловивший перемену его настроения. — Не тебе рассказывать, сколько неприятностей причинили мы гитлеровцам, сколько вражеских сил на себя оттягивали и продолжаем оттягивать. Ради этого стоило перенести все трудности.

— Не спорю. Но мы можем сделать гораздо больше, — ответил Белов. — Могли бы сделать, — поправился он.

6

Начальник генерального штаба германских сухопутных сил генерал Гальдер записывал в служебном дневнике:

24.5.42 г. Наступление группы армий «Центр» против русского кавалерийского корпуса генерала Белова привело к хорошим результатам. Противник упорно обороняется. Усилилась деятельность его артиллерии.

26.5.42 г. В полосе группы армий «Центр» наступление против войск Белова из-за метеорологических условий развивается весьма медленно. Противник подтягивает сюда силы из Дорогобужа.

28.5.42 г. Кольцо вокруг основных сил кавалерийского корпуса Белова замкнуто войсками 4-й армии.

У Павла Алексеевича не было сомнений в том, что немцы решили полностью уничтожить его группу. Свой замысел гитлеровцы осуществляли планомерно и методично. Четыре фашистские дивизии, вместе с охранными и вспомогательными частями, образовали вокруг освобожденной территории сплошной фронт, перекрыв все дороги, укрепившись на господствующих высотах. Эти войска упорно теснили беловцев, постепенно сжимая кольцо. И в то же время специальная группировка из трех вражеских дивизий наносила удар за ударом, стремясь разрезать на части освобожденную территорию, раздробить силы Белова.

Имея большой перевес, гитлеровцы все же продвигались медленно. За восемь суток боев на главном направлении фашисты прошли всего двадцать километров. Но, не добившись решительного перелома, немцы достигли другого непрерывными ударами авиации, танков и артиллерии и значительно обескровили советские войска, измотали резервы.

Павел Алексеевич с тревогой думал о том, что еще неделя таких боев — и все будет кончено. Вступал в силу простой и безжалостный закон войны — закон численного превосходства.

7

Батальон десантников окопался в поле, перекрыв большак на совхоз Алексино. Бойцы хорошо замаскировали позиции ветками и травой. За спиной парашютистов стояли в перелеске семь танков старшего лейтенанта Кошелева.

Танкисты отдыхали после ночного марша. Сам Кошелев дремал, прислонившись к стволу березы. Ждал, когда вернется разведка.

Заместитель комбата инженер Гамбург вылез из танка и остановился рядом со старшим лейтенантом, глядя на его лицо. Похудел Василий Матвеевич за последние дни, щеки ввалились, заметнее стало, какой большой у него рот…

По плечу Кошелева полз рыжий муравей. Доберется до шеи — укусит. Гамбург снял его. От легкого прикосновения старший лейтенант вздрогнул, открыл глаза:

— Что? Разведка?

— Нет еще. Муравей хотел тебя цапнуть. Да ты не вставай.

— Хватит, взбодрился уже. Пойду на большак, посмотрю, что там, — вскочил на ноги Кошелев.

С раннего утра по дороге отступали подразделения кавалеристов. Сначала прошли обозы, потом потянулись небольшие группы легко раненных бойцов. Не задерживаясь, проследовала мимо танкистов батарея с пустыми зарядными ящиками. И вот к полудню дорога совсем обезлюдела. Быстро приближалась стрельба.

С башни своего КВ смотрел Кошелев на лес, из которого выбегал большак. Там мельтешили всадники. Появились разведчики-мотоциклисты. Над ними взвилась красная ракета.

— По машинам! — скомандовал Кошелев и наклонился над люком, — Немецкие танки! Сейчас пойдем.

Внизу, в недрах стальной громадины, зарычал двигатель.

От леса, преследуя отступающих, приближалась цепь немецких солдат. Парашютисты открыли по ней огонь. Но на краю леса развертывалась уже вторая цепь: фашисты выстраивались повзводно небольшими клиньями — одно отделение впереди, два справа и слева уступом назад.