Поход на пенсию

Василий в это время смотрел в окно и молчал…

1 августа 1996 года. Владивосток

Олег, как стемнело, зашел в здание, где находился разведывательный центр. Сюда он пришел в первый раз за все время проведения операции «морской еж». «Нормативно–исследовательская лаборатория МО РФ» жила своей жизнью. На охране стоял недремлющий прапорщик, а кое–где в окнах горел свет. Олег вызвал Василия, и тот провел его к себе в кабинет.

— Показывай, чего ты хотел, — устало произнес Олег. Он не спал уже четвертые сутки, проведя за это время три захвата трепанголовов.

— Вот смотри, — Черкасов развернул перед Олегом какой–то график. — Это я получил в разведуправлении штаба флота благодаря личным связям. Секретные данные.

— Что это?

— Активность американских радиостанций, установленных на кораблях и самолетах седьмого флота, занимающихся противолодочной обороной, в момент выхода атомных подводных крейсеров из базы в Павловске.

Олег посмотрел график. В дни выхода крейсеров активность радиообмена американцев и японцев значительно повышалась. На графике это было видно невооруженным глазом.

— Ну и что? Это понятно. С нашей стороны выходит на патрулирование крейсер, они начинают его отслеживать, вот активность и повышается. Ничего удивительного не вижу.

— Хорошо. Тогда посмотри график активности вражеских радиостанций в момент выхода наших крейсеров полгода назад. Год назад.

Олег посмотрел на другие графики. На них повышение активности не просматривалось. Черкасов прокомментировал:

— Флотское руководство констатирует, что американцы каким–то образом узнают о факте выхода крейсера с базы. Причем применяемая скрытная схема вывода крейсера под килем гражданского судна уже не срабатывает. Американцы начинают отслеживать именно то судно, под которым идет ракетоносец. Как по наводке.

— Предательство в руководстве флота?

— Может быть. Но вот что я могу тебе еще показать. Это я достал в фонде WSF, и то, только благодаря тому, что совратил одну из девчонок, которая работает секретарем у иностранцев…

— Что это?

— Это картина перемещения Тома Райта за последние восемь месяцев. Обрати внимание, где он бывает в те дни, когда происходит выход крейсера из базы…

— Вижу. Два раза был в море. В районе Ливадии и на острове Путятина. Так с этого острова выход с базы как на ладони видно…

— Ну, допустим, не как на ладони. К тому же выход крейсера планируется и проводится только при сильном тумане или дожде. Так что визуально наблюдать выход крейсера ни с земли, ни с острова, он не может.

— За это время сколько раз проводился вывод крейсеров с базы?

— Десять.

— Все выводы были вскрыты американцами?

— Все.

— Нет, точно предательство. Откуда ему заранее знать, когда будет проводиться выход?

— Вопрос, Олег, в другом. Как мне объяснили мужики из разведки флота, для прикрытия выхода крейсера они всеми правдами и неправдами задерживают на время несколько гражданских судов, и как только крейсер выходит из базы, суда все отпускаются. Под каким именно судном пойдет ракетоносец — решать только командиру ракетоносца и никому более. Заранее знать под каким судном будет идти крейсер, на земле не может никто. А американцы работают именно с тем судном, под которым идет крейсер. Вот это я и не могу увязать.

— Причастность к этому делу мистера Коллинза? Где? Каким боком?

— Вот и мне это интересно. Нужно думать.

— Его телефон срочно надо ставить на прослушивание.

— Скорее всего, это не принесет результат. Думаю, что при проведении операции такого уровня, они не станут ни в коем случае использовать легальные телефоны. А нелегальные мы вычислить не сможем, — Черкасов тяжело вздохнул.

— А под какими предлогами Райт находился в районе Павловска на острове Путятина?

— Вот это тоже интересно. Я проверил. Оказывается, он там находился с целью изучения того вида морского ежа, из–за которого и был создан «Дельфин».

— Был один?

— Кто его одного туда пропустит? Нет, он там находился в составе оперативной группы «Дельфина». Иногда с ним бывает какой–нибудь ученый муж из ДВО РАН.

— Он всегда находится на виду у инспекторов?

— Не знаю. Это нужно будет узнать тебе.

— Понятно. Попытаюсь спровоцировать его на поездку туда или подвести так, чтобы он меня туда сам потянул.

— Именно это я и хотел тебе предложить…

2 августа 1996 года. Владивосток

С утра Олег решил не отмечать Святой Праздник, тем более, что, строго говоря, День ВДВ никоим образом не касался спецназа, где всю свою сознательную жизнь и прослужил Жуков. Но традиционная любовь русских к праздникам, а тем более к празднику, который являлся праздником настоящих мужчин, заставляла с размахом отмечать этот день как «чистых» десантников, так и их собратьев по прыжкам с парашютом — бойцов спецназа ГРУ, разведчиков рот глубинной разведки, бойцов десантно–штурмовых подразделений сухопутных войск и морской пехоты. К обеду набережная Владивостока была наполнена бренными телами, на головах которых виднелись голубые береты, а на тельниках и кителях многих — медали и ордена с традиционными значками парашютистов. Здесь были и участники Великой Отечественной, вид и количество наград которых заставлял даже сильно перепивших, относиться к ним с глубоким уважением, и совсем еще молодые, видимо, только демобилизовавшиеся, парни, которые встречали этот праздник на «гражданке» в первый раз.

К обеду Олег, видя мучения своих подчиненных, все же сдался и объявил этот день выходным. Через час он сдался снова и лично приехал на набережную. Увидев джип, к нему почти сразу подошли Денис и Сергей. Они были уже изрядно навеселе, и предложили выпить водки. Олег отказался и предложил пройтись по набережной, вдруг кто знакомый попадется.

Мимо мелькали лица, преисполненные значимостью празднуемого дня. На песке, в кругу горящих азартом парней, в жаркой борьбе катались два исполинского размера десантника, видимо решивших выяснить кто сильнее. Они были в очень сильном подпитии, рычали, хрипели, но меру знали и по крайней мере глаза друг другу выдавить не пытались.

На лавочке, с медалью «За отвагу» на тельнике, сидел, откинувшись и закатив глаза, мертвецки пьяный мужик, лет сорока. Возле него копошилась женщина, все говоря: «Петя, пошли домой…»

Чуть в сторонке, рядом с киосками, парнишка на своей голове разбил бутылку из–под водки, продемонстрировав присутствующим лицам женского пола свое бесстрашие и решимость. Девочки визжали и аплодировали. Олег усмехнулся. Бутылки на собственной голове он перестал бить еще на третьем курсе РВВДКУ и теперь смотрел на эту безобидную «десантную» забаву как на изжитое прошлое…