Поход за последним «тигром»

— Здесь ягеля нет, худо будет олешкам. Айда дальше, хорошее место для ночлега вспомнил, сап-сем близко, юрта бар, сено бар. К юрте разведчиков пошли, начальник, там плохой люди есть…

— Ты что! Шестой день живой души не видели, откуда тут люди?

Сомнения Строда разделяли и бойцы: не хотелось снова пробираться по глубокому снегу, но проводник настаивал на своем:

— Смотри, я с елки — клок малицы снял, окурок поднял под березой. Кто шел, кто курил на тропе вчерашним днем? — строго спрашивал он.

— Ты же говоришь, юрта рядом. Хозяин юрты и ходил, и курил.

— Э, нет, однако! Хозяин прошлым летом помер.

Через час отряд подошел к одинокой юрте, стоявшей на лугу. Кто-то из бойцов заметил шест с привязанным к нему свертком. Заинтересованный Строд развернул сверток, в нем оказалось воззвание Петра Куликовского ко всем красноармейцам: «Мы с вами — дети великой России — одному богу молимся. Бросим делиться на красных и белых, и вместе, под нашим бело-зеленым знаменем, пойдем в Сибирь. Наша политическая программа — вот она: интернационализму мы противопоставим горячую любовь к народу и России, безбожью — веру в бога, партийной диктатуре — власть всего народа…»

Воззвание «губернатора Якутской провинции» вызвало общий веселый смех, но и насторожило. «Пепеляев близко. Он может появиться в любой час, надо быть бдительным», — думал Строд, укладываясь спать.

— Этот Куликовский как очутился в Якутии? — спросил Строд у перебежчика.

— Я слышал, что за убийство графа Шувалова — московского градоначальника — его приговорили к смертной казни, но царь помиловал и сослал в Якутск. Куликовский стал идейным вдохновителем якутских мятежников, променял свои прежние революционные дела на подлое право вешать и расстреливать революционеров, — объяснил Вычужанин.

Утром Строд послал двух якутов в устье Мили разведать, где теперь пепеляевцы. Едва разведчики ушли, к юрте подъехал всадник, его захватили и притащили к Строду. Пленный сказал, что ездил с воззваниями генерала Пепеляева по амгинским улусам, о том, что в Даране красные, не знал. В устье Милн прибыл первый отряд пепеляевцев под командой полковника Сурова. Сам Пепеляев получил подкрепление из Охотска, продовольствие из Аяна и выступил из Нелькана. Пепеляева не остановят никакие препятствия, он пойдет на Якутск во что бы то ни стало.

— Ваш отряд ему не страшен, — самоуверенно сказал пленный. — У него сил впятеро больше, и, сами понимаете, Пепеляев разобьет вас в первом же бою…

Наступил вечер, а разведчики не возвратились. Прошла еще ночь, разведчиков не было. Строд простоял двое суток в напрасном ожидании. На третьи сутки патрули обнаружили следы лыжников: пепеляевцы пытались угнать оленей Строда. Стало ясно, разведчики попали в плен к полковнику Сурову, оставаться дальше в Даране было опасно и бесполезно.

Двенадцатого января нового, двадцать третьего года Строд вернулся в Амгу. Здесь узнал он о трагическом положении отряда Дмитриева, стоявшего в поселке Петропавловском.

— Пепеляевцы разгромили на речке Ноторе роту красноармейцев из Петропавловского, — говорил начальник амгинского гарнизона Суторихин.

— Вы послали донесение в Якутск? — спросил Строд.

— Уже десять дней, как отправили нарочного. Жду ответа с минуты на минуту.

— Что сейчас творится в Петропавловском?

Суторихин ничего не знал. Строд нахмурился:

— Не понимаю такой беспечности. Может быть, в Петропавловском и в живых-то никого нет, а вы ждете известей. Странно, не понимаю.

По требованию Строда амгинский гарнизон стал готовиться к обороне: воздвигались валы из замороженных навозных плит — балбах, рылись окопы, подвозились дрова, олени и лошади собирались в один большой загон.

Поздним январским утром Суторихин прибежал к Строду.

— Из Якутска нарочный с пакетом для вас…

Строд торопливо распечатал пакет, прочитал приказ Байкалова — немедленно выступить на Петропавловский, сменить командира отряда Дмитриева и защищать поселок от пепеляевцев. В случае невозможности обороны действовать по своему усмотрению.

Вечером того же дня Строд со своим отрядом снова выступил в путь. Через двадцать верст от Ам-ги отряд вышел из леса. Перед ним раскинулась печальная долина у большого безымянного озера; в желтом лунном свете от нее веяло тоской и безысходностью.

— Вот это Сасыл-Сысы, — сказал проводник Джергэ.

— Лисья Поляна! — перевел на русский якутское название Строд, и сердце его сжалось от предчувствия близкой, страшной своей близостью опасности.

Четвертого февраля Строд подошел к Петропавловскому, он долго бродил по ночному пустынному наслегу, заглядывал в избы, в которых, по-домашнему раздевшись, спали бойцы. Спал и сам Дмитриев, укрывшись с головой одеялом. Строд в гневе сорвал с него одеяло.

— Такая беспечность преступна! — кричал он в бешенстве.

В мрачном расположении духа выслушал Строд сообщение Дмитриева о положении в Петропавловском.

Капитан Артемьев из «армии» Коробейникова нанес еще одно поражение гарнизону Петропавловского, разбив роту Овчинникова. Второе поражение подорвало моральный дух красноармейцев.

Строд осмотрел гарнизон, поражаясь беспечности его командира. Бойцы спали в нижнем белье, не стояли дозоры, не посылались разъезды, гарнизон охраняли только два караула, хотя в ста саженях шумела тайга и можно было незаметно подойти к Петропавловскому.

Строд собрал командиров для совета: Дмитриев должен уйти в Амгу, остающимся предстояли активные действия против капитана Артемьева. Командиры сошлись в большой избе, по бревенчатым стенам было развешано оружие, мильсовские гранаты, словно подгнившие плоды, валялись в углу, у печки стоял на санках пулемет. Рядом со Стродом сидел Дмитриев, свежий, веселый от сознания, что с него снята ответственность за отряд, был он уже весь на обратном пути в Амгу.

Командир эскадрона Иннокентий Адамский вертел кудлатой головой, ловя каждое слово Строда. Пулеметчик Шура прислонился к плечу фельдшера Капралова и не сводил ясных глаз с иконы Николая-Угодника, а его приятель, фельдшер, сложив на груди руки, устало подремывал, но как только Строд сказал, что раненых пепеляевцев тоже придется лечить, как и своих бойцов, открыл глаза. Военком Кропачев нахмурился.

Что это за люди? Как поведут они себя в минуту опасности? За пулеметом? В рукопашной схватке? В плену, на допросе?

— Что вы знаете о капитане Артемьеве? — спросил Строд.

— У него есть пулеметы, — бойко ответил Дмитриев.

— Я спрашиваю о самом капитане. Совершенно ничего? Джергэ позови перебежчика.

— Что такое капитан Артемьев? — спросил Строд у Вычужанина.

— Есть бессмысленно жестокие люди, так он из их числа. Пленных не милует, но и сам пощады не просит, драться станет до последнего патрона, — ответил подпоручик.